Юрий Иванович - Ограбление Харон [litres]

Кстати, последнюю тему поднял сам Ландер, напирая на то, что это уникальный немыслимый шанс прожить вторую жизнь. А вот Шенгаут очень сомневался, особенно с моральной точки зрения:

«Забрать чье-то тело? Как ты себе это представляешь? И как я смогу жить после этого?»

«Жить сможешь с гордостью, что сделал доброе дело! Ибо отстранив, а то и уничтожив сознание какой-нибудь сволочи, ты вернешь в своем лице человечеству порядочного и правильного гражданина».

«Ха! Человечество этого и не заметит. А мне придется мучиться невесть сколько лет в грязном и противном теле? Ну спасибо за совет, я-то думал мы с тобой подружились…»

«Ничего, есть и другие варианты. – Роман не обращал на притворную обиду дельтанга ни малейшего внимания. – Например, ты можешь подыскать себе тело хорошего человека. Например, сам человек умер, а тело осталось лежать в коме. Чем тебе не шикарная для тебя оболочка? Тем более что и молодые тела можно подыскать, еще и по внешности выбрать…»

«Нет, это не по мне. Да и находящуюся в коме оболочку – попробуй отыщи среди них самую подходящую. У любого, впавшего в кому, родственники есть, друзья. Врачи начнут интенсивные обследования вдруг ожившего человека, так что меня враз отыщут, присосавшегося как пиявка к коже. Не нырять же мне внутрь его желудка по пищеводу? К тому же там меня соком желудочным может разъесть. А и найдем что-то ничейное и бесхозное, допустим, а сознание раз – и вернулось обратно. Что тогда делать?»

«Не боись, Дед! Времени и возможностей у нас теперь много. Не спеша, с толком, поищем, поэкспериментируем. Главное, что ты чувствуешь себя отлично, увядать не собираешься и с каждым разом только совершенствуешься. Кстати, по поводу старения Беркута… Если он резко так сдал и осунулся, то, по логике вещей, ты, наоборот, должен омолодиться?»

«Сомневаюсь. Да и как ты по мне определишь омоложение? Каким двуглаз был, таким и остался. И морально я себя чувствовать моложе не стал. Это надо какую-то лабораторию задействовать. А то и целый институт подключить, наподобие того, которым я когда-то заведовал…»

«И что, – сразу заинтересовался Роман. – Остались в том институте друзья, надежные соратники, искренние последователи?»

Бывший директор скорбно, пусть и мысленно, вздохнул:

«Да где там!.. Всех толковых разогнали, давно наука падчерицей стала для бюджета. Как меня «ушли» на пенсию четверть века назад, так все и посыпалось… Правда, с парочкой моих учеников можно списаться, вроде они люди правильные, честные и целеустремленные. Были… Как сейчас – уверенности нет, жизнь ломает даже самые стойкие характеры…»

«Ну, письма-то мы напишем, еще и твоей рукой, если понадобится… Но я вот что подумал: а если бы ты был дельтанг от умершего очень молодого человека? Как тогда бы сказалось твое попутное воздействие на временного реципиента?»

«Ага! Понял твою мысль. Будь я сам молодой, я бы, наоборот, омолодил Беркута, а не состарил его. Верно?»

«Точно! И представь, как это было бы здорово омолодиться любому пятидесятилетнему человеку лет на десять, а то и пятнадцать. Да мы бы… да мы бы на этом миллиарды заработали!»

«Ох ты какой! Прямо по пословице: дурень думкой богатеет. И вроде в конторе работал, сам сейчас от нее прячешься, так что должен понимать, что уже на десятом омоложенном клиенте тебя прижмут, выловят, выпотрошат и высушат, а за меня начнут устраивать войны между государствами!»

Ландер погрустнел и с досадой цыкнул языком:

«Да уж! Как говорил Кырла-мырла: нет такого преступления, на которое не пойдут капиталисты. А уж ради даже небольшого омоложения они хоть пять, хоть семь миллиардов населения уничтожат не задумываясь…»

«Ну вот и думай, что говоришь!»

«Это всего лишь наша внутренняя беседа. А вот был бы у нас юный дельтанг…»

«А нету! – с раздражением оборвал его мечты Трофимыч. – И не факт, что такое омоложение получилось бы. И теперь уже и не получится в любом случае. Надо было еще в лоди тебе по карманам напихать десяток дельтангов. А уж тут бы мы разобрались, кто из них кто».

«Да уж… Опыты проводить не с кем…»

«А чего так грустно? – вроде как развеселился дельтанг. – Неужели так приспичило стать на десять, а то и на двадцать лет младше?»

«Да нет, это не мне, – но так как Трофимыч настаивал на конкретном ответе, Роман признался: – Очень хотелось бы вернуть Зинаиду в возраст тридцати лет. Можно сказать, я ей всю жизнь испортил, несчастной сделал, а так у нее шанс появился бы начать все сначала…»

«М-да! Что-то в вас общее есть! – уверенно заявил дельтанг. – Сразу видно, что росли вместе и одни витамины ели».

«Ты обо мне и Стрельниковой?» – Ландер уловил какой-то скрытый подтекст. И оказался прав, Дед позволил себе ерничать:

«Имею в виду тебя и этого наивного недоумка Шалавина. Как он оторван от реальной жизни, так и ты ничего вокруг себя не видишь. Женщина для него на все готова, а он ведет себя как последний… хм, чудак. Живите вместе и радуйтесь. Подари бабе хоть в зрелой жизни немного счастья!»

Видно было, что своими словами Дед разбередил в сердце Романа тяжкую рану. Минут пять он угрюмо молчал, закрывшись от мысленного контакта, кривился, тяжело вздыхал, а потом выдал итоги своих размышлений:

«Ничего у нас с ней не получится. Не простит она мне. И не поверит больше… Да и в Германию не захочет переезжать…»

«А ты ее спрашивал? Да и почему бы это тебе здесь не остаться? Чего ты в той Германии забыл? Сейчас что здесь, что там – все тот же звериный капитализм, все та же власть денег и все то же уничтожение наций иными народами. Только немцев вытесняют из родной страны мусульмане, а здесь, скажем так, азиаты. Что там, что здесь через четверть века нынешних государств не останется. Но на ваш с Зинаидой век хватит».

«Увы, насчет гибели наций – ты прав, – взгрустнул Ландер. – Скорей всего ведущийся процесс необратим. Но оставшиеся тридцать или сорок лет жизни хотелось бы все-таки прожить там. И причин несколько. Одна: я там уже идеально освоился. Вторая: хватает огромного круга людей, выходцев из славянского мира, которых там всех уравнивают определением «русский». Ну и самая главная причина – порядок. Не хочется возвращаться в этот бардак и беспорядок. Грязь, серость, запустение… Фу! Ты только глянь, что вокруг творится! И это, по названию, индустриальная окраина? Индустриальный полигон?..»

Они как раз, в финале всех намеченных поездок, заехали на городскую окраину с многочисленными корпусами, модулями, гаражами и зданиями самого разного профиля, которая именовалась тем самым полигоном. Здесь Ландер сосватал через Интернет пустующий корпус для своих целей и теперь собирался его осмотреть. Корпус смотрелся солидно, этакий ангар со сторонами шестьдесят на сорок метров. Крепкие ворота, жилая комнатка для возможного сторожа внутри, свет, вода, все прочие коммуникации.