Александр Голиков - Самородок (СИ)

Елена непонимающе огляделась.

Она сидела за рабочим модулем Баева перед включённым почему-то компом (взгляд задержался пару секунд на какой-то информации, что услужливо показывал монитор, но смысл послания ускользал, проходил мимо), дверь в коридор настежь и оттуда в кабинет проникал вкрадчиво приглушённый свет. Зато из комнаты отдыха свет лился хозяином — там всё было освещено на славу. Она прекрасно видела краешек стула, часть дивана, и вспомнила жаркие объятия, ласки, страстные поцелуи и всё остальное. На мгновение её охватила нежность, безудержной волной прошла она по сознанию, окатила по пути и сердце. Елена с головой погрузилась в эту набежавшую волну, вновь испытав всё то наслаждение, счастье и любовь, что были у ней там, с Кимом. Но тут же эти чувства сменила тревога и всё то же ощущение непоправимой, необъяснимой беды, что вот-вот обрушится, нежданно и негаданно. И опять это видение, уже, казалось, ушедшее, но частью своей зацепившееся в памяти: размытые контуры женского лица и какого-то кошмарного рыла над ним.

Она перевела взгляд на монитор, машинально и по новой вчиталась в строки сообщения и обмерла. Сердце подпрыгнуло и ухнуло куда-то в бездонную чёрную яму, руки, успокоившиеся было, вновь задрожали.

« Баев и его подопечная находятся сейчас в Институте Биотехнологий. Поспешите. Насколько возможно делать выводы, эксперимент если и не вышел из-под контроля, то очень близок к такому вероятностному развитию событий» .

Подписи не было, но слог и стиль её.

Елена являлась ведущим специалистом аналитического отдела и сложить кирпичики и крупицы информации во что-то более цельное труда для неё не составило. И потом она, как сотрудник одного из секретнейших отделов Сектора СКБ, владела информацией . Ключевой. Это было просто необходимо по работе. Подробности и мелочи ей ни к чему, она поняла главное, вычленила основное, как талантливый, прирождённый аналитик, сделала неопровержимый и страшный для себя вывод: Киму грозит опасность.

И, как всегда, когда началась работа, мозг тут же за ненадобностью отбросил в сторону всё, мешающее процессу анализа.

Она быстро выяснила, куда информация ушла. Офис «Икаров»… «Икары»? Эти-то здесь причём? Непонятно. А следом родилась догадка, за последующей цепочкой ассоциаций: Баев, Институт Биотехнологий, некий объект, «Икары». И опасность. Беда. Что-то они задумали, эти «Икары», какую-то акцию. И тут же сложились и остальные кусочки мозаики… Боже! Что она наделала? За что?!

Она откинулась в кресле и чуть не заплакала. Но слёз отчего-то не было, только стон сквозь зубы и прерывистый вздох.

Что-то с ней, Еленой, они сделали. Сволочи! Твари!.. Гипноз? Направленное внушение? Что-то психотронное? Уже не столь важно. Это всё потом, а сейчас…

Она собрала волю в кулак, сосредоточилась, пытаясь успокоиться, что было непросто, — в душе буря чувств и эмоций. Поискала решение и нашла одно, зато самое верное: Гонгвадзе. Больше идти не к кому.

Спешно покидая кабинет, она на пороге всё же приостановилась и оглянулась в сторону потока света, что лился из комнаты отдыха. Этот светлый проём сейчас было и единственное светлое в её душе. Остальное поглотила чернота и непередаваемое чувство предательства. И ещё там была ярость. На тех, кто заставил её подставить под удар самого дорогого и любимого человека.

Часом ранее Ким спустился лифтом вниз. Туда, где в спецбоксе находилась Энея (Тори была тогда ещё жива, а Елену Ирма пока не «нащупала», не взяла под свой контроль). Его распирали странные, ни на что непохожие чувства, и со временем они только усилились. Что-то рвалось из него на свет, просило выхода, но пока не находило. Но искать продолжало. Где-то внутри пульсирующей точкой жило нечто. Что-то новое, пришедшее извне и поселившееся там уже навсегда.

Ему не хотелось с этим разбираться. Да и «Отшельник» по-прежнему молчал, никакой патологии и отклонений он не видел. Хотя, с другой стороны, что ему до психической составляющей человека? У него иные задачи: уберечь и защитить. И потом… С Кимом уже столько всего напроисходило, что одной необычностью больше, одной странностью меньше — это уже и не столь существенно. Лишь бы не во вред. Прежде всего окружающим. О себе он, как обычно, думал в последнюю очередь.

Внизу, непосредственно у входа в бокс, его встретили ещё двое бейберов, такие же высокие и плечистые, точная копия тех, сверху. Предупреждённые Тори, молча посторонились и потом даже не оглянулись, всё их внимание занимала сейчас обстановка впереди: нет ли, и не предвидятся ли там сюрпризы? А этот свой и, чувствуется, той же породы, что и они. Какие вообще тогда вопросы?..

Баев приложил ладонь к идентификатору, одновременно успокаивая не на шутку разошедшееся сердце. Точка внутри продолжала пульсировать, от неё по телу распространялось тепло, ничего отталкивающего или неприятного в том не было. Ким невольно подумал, а что будет, если она вдруг начнёт гнать холод? И вообще, что же это такое? Добрый или худой знак?

Дверь с тихим шелестом ушла в пазы, и Баев вошёл внутрь. Он был уже практически рядом с Энеей и чувствовал её как никогда. Мелькнул почему-то образ уютного домашнего кресла, и кошка, спящая на мягком и привычном. Однако, отчего-то это милое домашнее животное сместил тут же другой образ: стальная клеть, и запертый там тигр, спящий до поры до времени. И Ким передёрнулся, даже споткнулся на полушаге…

Вольнов, суетясь и нервничая, уже рядом, вихры в беспорядке, а вечно смеющиеся глаза и потускнели, и стали намного серьёзней. Баев окинул парня цепким взглядом, ничего не пропустил и нахмурился: тот явно устал и уже на пределе. Устал, понятно, не физически (хотя и это тоже), а в первую очередь морально, изнервнечился весь, бедняга, издёргался. Баев хотел, чтоб Вольнов подменил его тут буквально на пару часов, чтоб последил за приборами, посидел за пультом — делов-то… Но вышло и надолго, и нервно. Одним словом, незапланированно.

— Так, Андрей, собирайся и домой, теперь я сам, ты и так сделал более чем.

— Но как же… — начал Вольнов и тут же осёкся под жёстким, пристальным взглядом. Ему даже показалось, что душу его, особо не церемонясь, в мгновение ока словно встряхнули, и что-то холодное прикоснулось к разуму, обдав попутно чуть ли не стылостью космоса. Очень похоже на то, как делала это Она , когда ему мерещилось, что девчонка будто смотрит на него своими чарующими пронзительно-голубыми глазами. Иллюзия, конечно. Что она могла там видеть, если зрительные нервы полностью атрофированы? Но подобное ощущение имело место. Аж до мурашек по коже, до ледяного озноба. И здесь похоже. Андрей сглотнул и быстро кивнул: мол, всё понял.