Людмила Макарова - Баллада о Мертвой Королеве

– Вот это я понимаю лучше, – пробормотала Тина.

– В общем, я хочу прекратить выходки Федосеи. Сегодня. – Млада резко повернулась к собеседнице. – Берешься?

– Что ты имеешь в виду под словом «прекратить»?

– Что угодно.

– В том числе и смерть Федосеи?

– Надеюсь, у тебя хватит ума не оставить следов.

– Ты серьезно? – изумилась человская ведьма.

– Только не говори, что речь идет о моей бабушке. Она – убийца.

«Интересно, как давно ты об этом знаешь?»

В этом, наверное, и кроется суть дела: Млада боится не того, что «секретные» узнают о кровожадной бабушке. Они выяснят, что внучка с уровнем «возможно, жрица» знала об убийствах и, возможно, принимала в них участие. Вот что они выяснят. Только этим можно объяснить панику Млады.

Спрашивать об этом Тина не стала – не дура. Но поскольку нужно было объяснить задумчивый вид, задала другой, давно заготовленный вопрос:

– Откуда ты знаешь, что очередное убийство случится сегодня?

– Сегодня Протопопову Надежду Федоровну выписали из роддома.

– Федосея приходит по ночам?

– Да.

– Понятно… – Тина потерла лоб. – Еще вопрос: Надежда знает о семейном проклятии?

– Наверняка.

– А значит, она вполне могла обратиться за помощью к человской ведьме – то есть ко мне.

– Отличная мысль! – одобрила Млада. – Это станет твоей легендой.

– Именно.

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать.

– Надеюсь, не в последний раз…

Но об этом – о том, что «не в последний раз», – следовало позаботиться.

Разобравшись в мотивах белокурой подруги, Тина поняла, что легко может стать следующей, после рехнувшейся Федосеи, жертвой. Это было бы самым логичным ходом со стороны Млады: чужими руками убрать спятившую бабку, а затем разделаться с исполнительницей. В этом случае она останется такой чистой, словно ее прокипятили с отбеливателем.

– Мой гонорар?

– Обещания дружбы недостаточно? – усмехнулась люда.

– Тогда назовем это подарком.

– А ведь я помню тебя совсем зелененькой… Впрочем, ты и тогда отличалась железной хваткой.

– Спасибо, дорогая.

– Не за что, дорогая.

– Что ты решила мне подарить?

– Артефакт «Иллюзион». Хотела, чтобы подарок получился необычным.

– Не слышала о таком.

– Это очень редкое и дорогое устройство. Он наводит морок высочайшего уровня, детализированный до мельчайших подробностей. Ты будешь довольна.

– Поверю на слово.

– Когда я тебя подводила?

– Никогда.

И это было правдой: до сих пор Млада ни разу – ни разу! – не обманывала подругу. Даже в магической школе, где многие старшие не упускали возможности грубо подшутить над начинающими ведьмами, Млада всегда держалась корректно.

Однако со временем все меняются, и люди, и нелюди.

– Нам придется заключить заклятие обещания, – негромко произнесла Тина. И увидела в глазах подруги веселый блеск: та все поняла правильно.

– Очень разумное предложение, – кивнула Млада, доставая из сумочки маленький бронзовый артефакт. – Возьмешь с меня клятву не причинять тебе зла?

– Да.

Заклятие было относительно простым, но апеллировало к высшим магическим сферам, и потому являлось неснимаемым и ненарушаемым. Клялись обыкновенно жизнью, и не было еще случая, чтобы отступник не погибал. Ни одного случая.

Колдуньи взялись за руки так, что артефакт оказался зажатым между их ладонями, и Тина произнесла:

– Клянусь не позволить твоей бабушке, Федосее, совершить сегодня запланированное ею убийство детей. Клянусь сделать для этого все, что будет необходимо. – Тина помолчала, сочтя, что сказала достаточно, увидела, что Млада чуть покачала головой, вздохнула и закончила: – И в случае необходимости – убить Федосею.

– Клянусь не считать тебя виновной в смерти Федосеи, если тебе придется ее убить. Клянусь разделить с тобой ответственность, если ты будешь поймана и обвинена в убийстве. Клянусь не преследовать тебя лично и не просить об этом третьих лиц.

Бронзовый артефакт растворился в телах ведьм, и теперь их жизни были связаны обещаниями.

– Ты бы убила меня, не догадайся я предложить тебе заклятие? – тут же спросила Тина.

– Убила бы, – не стала отрицать Млада. – Не люблю дружить с идиотами.

– Но ты знала, что я предложу, раз у тебя в сумочке был артефакт.

– У меня нет привычки доверяться идиотам, дорогая.

– Спасибо, дорогая.

– Ты ведь понимаешь, что теперь мы начнем дружить по-настоящему? – поинтересовалась люда.

– Уверена: ко взаимной выгоде.

– Я еще в школе поняла, что ты всегда будешь рядом.

– Увидимся.

– Не сомневаюсь. Но подвезти тебя не смогу.

– Я помню: нас не должны видеть вместе.

– Именно.

Предусмотрительная Млада приехала на встречу на машине, и, прогуливаясь, ведьмы как раз дошли до нее. Там люда вручила подруге конверт, поцеловала на прощание и уехала.

Тина вызвала такси, которое, к счастью, приехало меньше чем через пять минут, и, сидя в теплой машине, вскрыла конверт.

В нем оказался обещанный артефакт – простенькое колечко, которое Тина надела на палец, листок с адресом Протопоповых и фотография старой колдуньи. Обычное лицо, обычные глаза, обычное выражение…

Если не знать, что эта бабуля последовательно убивает младенцев мужского пола, никогда и не подумаешь.

«Что же с тобой делать, Федосея?»

В данных обстоятельствах убийство было самым простым, понятным, а главное – устраивающим родственников выходом. Млада не говорила прямо, но Тина прекрасно поняла, что подруга совсем не против смерти старой родственницы. Но что лучше для Тины? Если смотреть хладнокровно – то же самое. Но был один важный нюанс: до сих пор Тина никого не убивала. И не горела желанием начинать подобное.

«Спокойно, спокойно… Я дала слово помешать убийству младенцев. Я постараюсь это сделать. Что же касается Федосеи, то ее наверняка можно вылечить…»

Наверняка.

Но как?

Тина откинулась на мягкую спинку сиденья и невидяще уставилась в окно, за которым проплывала осенняя Москва.

В царящем вокруг бедламе Стамеска чувствовал себя весьма неуютно.

Отчего-то показалось, что он находится в центре внимания, что в него тычут пластиковыми пальцами разодетые манекены, что только на него таращатся охранники в черной форме и, разумеется, бесчисленные челы. Все челы: и продавцы, и увешанная пакетами толпа. Стамеска, облаченный в черные кожаные штаны, такую же куртку, футболку, «казаки» и красную бандану, понимал, что выглядит здесь чужеродным, но при этом сильно ошибался насчет челов. Те, конечно, изредка бросали в его сторону взгляды, отмечали эксцентричную внешность, но тут же отворачивались и забывали о бойце, поскольку это был далеко не первый и не последний байкер на их пути. Именно за байкера челы принимали Стамеску.