Людмила Макарова - Баллада о Мертвой Королеве

А время уходило, что и стало причиной следующего всплеска скандала.

– Мы делаем, что можем.

– Плевать на ваши усилия, мне нужен результат, – не отступал Даниил.

– Ты говоришь, как нав, – заметил Штар. – А это обидно.

– А ты – как человское правительство.

– Давай без оскорблений.

– Ты первый начал.

– Думал, сравнение с навом тебе польстит.

– Не таким тоном.

– Сколько у нас времени? – поинтересовался Досик, не отрывая взгляда от планшета. Бедный мальчик перелопатил тридцать семь гигабайт магических книг, но никак не мог отыскать причину транса.

– За пациентом приедут через двадцать минут, – ответил Даниил.

– Последняя попытка, – предупредил юнец. – Если не получится, придется звать Службу.

– Не надо.

– Сам не хочу. Но у меня кончились идеи.

Досик надел деревянную маску «сонной тетери», взлохматил приклеенные к ней алые дреды, встал у Сергея Сергеевича в ногах и вскинул руки, направляя на пациента поток магической энергии.

– Что он делает?

– Хочет разрушить все, что было создано, – тихо ответил Штар.

– А пациент выживет? – опасливо осведомился врач.

– Как ты можешь в такой момент думать о деньгах?

– А о чем я должен думать?

– О нашем благополучии.

– Если Сергей Сергеевич превратится в «овощ», о моем благополучии можно будет забыть.

– Поэтому я имел в виду наше с Досиком благополучие, а твое – как получится.

– Штар!

– Шучу, шучу…

– Встань! – тем временем провозгласил Досик, и пациент открыл глаза.

– Получилось? – радостно выдохнул Даниил.

– Сейчас узнаем…

– Чудовище! – взревел толстяк, с неожиданной резкостью поднялся, и юному мастеру артефактов прилетел хук справа.

– Мама! – крикнул Досик, планируя на пол.

– Усмири его! – взвизгнул Штар.

– Только никакого гипноза! – завопил врач, совершенно не представляя, что нужно делать в такой ситуации.

– Чудовища!

К сожалению присутствующих, Сергей Сергеевич оказался бойцом и вопил не от страха, а от ярости. Выкрикивая ругательства, он спрыгнул с кушетки и размахнулся, намереваясь добавить несчастному Досику ногой.

– Нет! – завопил юнец, прикрываясь обеими руками.

А Даниил выхватил из ящика стола шприц с успокоительным, зашел буйному пациенту за спину и воткнул шприц в шею в тот самый миг, когда Сергей Сергеевич ударил юнца. В третий раз.

– Вот так!

Через секунду толстяк мягко опустился на пол.

– Уф-ф! – Штар выглянул из коридора. – Все кончилось?

– Надеюсь. – Даниил посмотрел на тела и велел: – Уноси Досика.

– Охотно.

– Но сначала помоги мне поднять пациента на кушетку.

Штар с сомнением оглядел массивного Сергея Сергеевича и уныло предложил:

– Может, вызовем подъемный кран?

– Если не справимся.

– Нет у меня уверенности.

– А ты постарайся.

– Чего только не сделаешь ради друга…

– И своего благополучия.

– Ради благополучия всех нас, – поправил доктора шас.

Кряхтя, они взвалили чела на кушетку, шумно выдохнули, а в следующий миг раздался звонок в дверь.

– Накинь морок.

– Без тебя разберусь.

– И на Досика тоже.

– Умник!

Даниил вышел в коридор, глянул на себя в зеркало, вздохнул и открыл дверь. На пороге стоял Дмитрий Олегович – заместитель Сергея Сергеевича по общим вопросам. В его присутствии психотерапевт всегда ощущал некоторую неловкость.

– Доброй ночи.

– Скорее, утра. – Возникла неловкая пауза. – Шеф умывается?

– А, нет, не умывается… Еще дремлет… – Врач шире распахнул дверь. – Проходите.

– Спасибо.

– Сейчас… – Психотерапевт вернулся в кабинет и вновь уколол пациента. На этот раз – стимулятором. – Сергей Сергеевич!

Толстяк раскрыл глаза.

– Даниил?

– Сергей Сергеевич! – с облегчением произнес врач. У него были сомнения насчет того, сможет ли пациент повторно очнуться, но, к счастью, все обошлось.

– Даниил, они ушли? – тревожно поинтересовался толстяк.

– Кто? – учитывая все произошедшее, несчастный психотерапевт ухитрился сыграть удивление на «пять с плюсом».

– Чудовища.

– Чудовища? – насторожился бесшумно вошедший в кабинет Дмитрий Олегович.

– Чудовища? – эхом повторил врач.

– Я видел чудовищ, – сообщил Сергей Сергеевич. Но в следующий миг понял, что говорит о гипнотическом воздействии, и почесал в затылке. – Кажется.

– Уточните насчет чудовищ, – попросил Дмитрий Олегович, нехорошо глядя на доктора.

– Давайте обсудим результаты терапии после проверки, хорошо? – предложил Даниил, изумляясь собственной дерзости. – Вам ведь в аэропорт?

– Да, мы торопимся, – согласился Сергей Сергеевич, одеваясь. – Дождемся результатов.

Заместитель по общим вопросам с подозрением посмотрел на психотерапевта, но промолчал.

Даниил выпроводил гостей, огляделся, понял, что шасы тоже уехали, вздохнул с окончательным облегчением, взял телефон и улыбнулся, увидев СМС от Тины:

«Еду!»

Брат Гематус ушел.

И познал горечь полного одиночества.

Еще недавно он с удовольствием посмеялся бы, намекни ему кто, что в семье лучших в мире врачей вскоре появится отшельник. Та же кровь в жилах, те же способности к магии… и одиночество – грызущее, сводящее с ума.

Дикое, отвратительное, убивающее чувство.

После выздоровления, если это можно назвать выздоровлением, мир для Гематуса необратимо изменился. Жалкая мыслишка о том, что, возможно, изменился он сам, мелькнула где-то на краю сознания и растаяла в глубинах беспредельной пустоты. Ни одно живое существо не годилось на роль собеседника, а Спящий бог магов безмятежно почивал где-то в пустоте, не представляя, насколько несправедлива созданная им Вселенная. Задуманный как прекрасное творение, пронизанное волшебством, мир сузился для Гематуса сначала до больничной койки, затем немного расширился до монастырских стен Московской Обители и в конце концов приобрел очертания города, где в болезненных узлах переплетались скрюченные остатки могущественных цивилизаций.

Как Спящий мог допустить такое?

Как?!

А может… Может, он не ведает о том, как больна Вселенная? Ибо в своих снах видит ее другой – прекрасной и бесконечно справедливой. Такой, какой он ее задумал и сотворил.

Ах, если б отыскать способ разбудить Спящего!

Жизнь внутри бездушного чурбана оказалась не так омерзительна, как представлялось вначале. Неповоротливое и неуязвимое тело, служащее ему верой и правдой, эрлиец поначалу ненавидел, поскольку оно ни на секунду не позволяло забыть о собственной немощи. Но со временем он научился управлять големом и все больше воспринимал его неотъемлемой частью своего существа.