Роман Злотников - Обреченный на бой [litres]

— Решение одобрено мудрейшим Юнонием.

Стратигарий тут же потерял к нему интерес.

— Что ж, парень, тебе не повезло. — Он сонно кивнул придворному и вновь впился зубами в персик.

Придворный возгласил:

— Да славится мудрость Блистательного!

Все рухнули на пузо и спиной вперед выползли из кабинета. Через десять минут Грон оказался за воротами со свитком пергамента в руках и глупой, облегченной улыбкой на взмокшем лице.

— А еще я умею валять войлок, господин.

Здоровенный парень с могучими руками стоял перед Гроном и смущенно мял в руках концы шерстяного пояса.

Грон вздохнул. Охотники валили толпами. Дорн прогонял их через перекладину и бег на дистанцию в одну милю. Всех, кто не укладывался в определенные нормативы, безжалостно заворачивал. Потом те, кто прошел Дорна, попадали к Грону. Он долбил их вопросами на сообразительность и прогонял через некое подобие тестов Роршаха, а также через что-то вроде теста на ай-кью. И все равно тех, кто проходил по всем статьям, оставалось около трехсот человек. Грон задумался, а может, не стоило зацикливаться на шести десятках? Можно бы было набрать сотни две, а потом отсеять. Но потом отрицательно покачал головой. Нет, нарушается закон пирамиды: нижние подпирают плечами верхних. Ему необходимо научить этих ребят слишком многому, и с большим количеством он не справится. Он поднял глаза на парня. Тот был несколько простоват, но смекалист.

— Хорошо, иди, Ограм.

Тот умоляюще посмотрел на него и отошел от стола. Грон жестом остановил следующего кандидата, показавшегося в проеме двери.

— На сегодня все.

Сиборн, стоящий у двери, схватил парня за шиворот и вытолкал наружу. Грон с хрустом развел руками и зевнул.

— Сегодня вечером созовешь всех. Я хочу услышать, как идут дела.

Сиборн чуть склонил голову и исчез за дверью. Грон вышел на порог и остановился, привалившись плечом к косяку. Прошло две луны с того момента, как он получил эдикт о высылке. Решением стратигария ему дозволялось нанять охотников, и подо все выделялось сорок золотых. Грон улыбнулся. Баши Дилмар уже раскошелился на две с половиной тысячи, и Грон не собирался притормаживать. Он неторопливо прошел по двору фермы. Она принадлежала баши и располагалась в трех милях от Эллора. В дальнем конце загона для лошадей стояло, уперев в землю оглобли, два десятка крепких, широких телег. Большая их часть была уже загружена, и поклажа укрыта грубой непромокаемой тканью. В соседнем загоне топтались быки.

— Эй, Грон, посмотри, какой меч, — послышался восторженный голос Дорна.

Грон обернулся. С тех пор как Угром изготовил булатные мечи для всего десятка, Дорн просто влюбился в свой. Он, в подражание Грону, назвал меч Шалуном и каждую свободную минуту испытывал его на чем ни попадя. Сейчас он стоял в загоне для свиней, рядом с только что обезглавленной тушей хряка, и потрясал мечом:

— С одного удара!

За воротами раздался топот копыт, затем кто-то заколотил в створку бронзовой рукояткой кинжала. Якир крикнул:

— Кто?

— Послание уважаемому Грону от достойного Комара!

Грон уже торопливо шел к воротам.

Гонец оказался знакомым. Полторы луны назад, когда поток охотников набрал полную силу, Грон отобрал два десятка пастухов и конюхов и на целую четверть ускакал с ними на одну из отдаленных ферм, принадлежащих какому-то знакомому баши. После возвращения он вызвал к себе девятерых:

— Кто был в Роуле?

Вперед вышли двое. Грон оглядел их:

— По какой надобности?

Они переглянулись, потом один решился:

— Я ходил с караваном.

Грон перевел взгляд на второго.

— Я, господин, гонял табун с фермы… — Тут он запнулся, в его взгляде мелькнуло удивление, и он выпалил: — Скажите, господин, а не ваше ли клеймо — маленький лук с рукоятью?

Грон улыбнулся и кивнул.

— О, у вас великолепные лошади. То-то, я смотрю, вы так здорово в них разбираетесь.

Остальные смотрели на Грона большими глазами. Он выдержал паузу, потом продолжил:

— Поедете на ферму. Через год мне понадобится три-пять сотен лошадей. А через три — в пять-десять раз больше. Я предлагаю вам работу. Платить буду хорошо. Что скажете?

Табунщики разочарованно переглянулись:

— Нам бы хотелось с вами.

Грон повел бровью:

— Можете рискнуть. Но я не могу обещать, что возьму вас. Впереди испытания, и те, кто их не пройдет, могут остаться ни с чем. — Он помолчал, потом добавил немного меда: — Однако вы сможете попробовать через год, когда мы будем уходить с фермы. Если, конечно, у вас еще останется желание.

Они задумались. Потом тот, что уже гонял табун с его фермы, махнул рукой:

— Я согласен.

Грон посмотрел на остальных. Последовало девять кивков. Грон достал из сумки, лежащей на столе, тубу, запечатанную воском.

— Здесь письмо к господину Комару. Он сейчас командует на ферме. Выезжаете завтра утром.

И вот сейчас табунщик вернулся. Грон приветствовал его и взял тубу с письмом. Вернувшись в дом, он сломал воск и развернул свиток. В прошлый раз он спрятал под письмо шесть векселей Дилмара всего на пятнадцать тысяч золотых и потому несколько беспокоился. Однако все обошлось.

От письма Комара веяло теплом и жизнерадостностью. Эрея родила сына, лошади здоровы, к моменту получения письма в табуне ходило триста пятьдесят голов. Половины присланной суммы хватило, чтобы купить две соседние фермы и полторы сотни кобылиц, но пастбищ хватит и на тысячу-полторы голов. Торговля идет блестяще, а Врен-табунщик решил перебраться к ним. Через луну после его отъезда около фермы появились лихие люди, но потом пропали, не напав. Приор передает ему привет и радуется его успехам.

Грон отложил письмо и задумался. Прошло уже больше года с того дня, как он покинул Роул. И с той ночи, когда он встретился с карликом. Луну назад он собрал десяток.

— Вот что, парни, есть еще кое-что, что вы должны знать. — Грон замолчал, раздумывая, что можно рассказать ребятам, но тут подал голос Сиборн:

— Если ты о карлике, то мы знаем о нем.

Грон так изумился, что Сиборн рассмеялся:

— Видишь, вот и мы смогли тебя удивить. — Он весело оглядел остальных. — Мы многое знаем о тебе, Грон. О Тамарисе, об Аккуме, о Роуле, о том, что ты учился в гимнасиуме.

Все молча улыбались. Потом Дорн положил ему на руку ладонь.

— Мы думали о твоих словах, Грон, честно. Хотя никто не хотел об этом думать. Но теперь все решено. — Он хмыкнул. — Теперь тебе до конца жизни не отделаться от нас, десятник. Так что терпи. А о карлике или кто там появится еще, не думай. Мы за этим приглядим.

В тот вечер карлик со всеми его хозяевами вдруг показались Грону такой мелочью, что их можно было раздавить, не заметив.

…Грон закончил читать письмо и посмотрел в окно. Солнце садилось. Ветер был по-весеннему теплым. Вскоре вновь застучали копыта, и во двор въехали остававшиеся в Эллоре Яг, Ливани, Хирх и ездивший за ними Сиборн.