Евгений Бриз - Горизонты вечности [СИ]

– Что у нас сегодня, поджарка и рис с овощами? – Захар приподнялся со стула и вытянул шею. – Мне побольше, голоден как бездомный пёс.

Оксана улыбнулась. За ужином он спросил про её здоровье, а она про его «планёрку». Правда прозвучала лишь одна, но ответы удовлетворили обоих. Затем ночью они занимались любовью, впервые за неделю. После этого Захар выключил «ксерокс серых будней» и устроился в удобной позе для просмотра чего-то нового. Новое обычно случалось лишь во снах. Но в этот раз сны были блеклыми и отрывистыми, будто начали неумолимо смешиваться с явью.

По пути на работу Мойвин не переставал думать о занятиях и увлечениях, которым бы он желал посвятить ближайшие годы. Мысли то и дело перескакивали на всё связанное с полётами. Конечно, в официальный флот вход ему заказан, но оставались и частные фирмы. Запрет на управление всяким судном истекал через три года, но чтобы окончательно не потерять хватку, стоило включить в перечень досуга посещение клубов по симуляции полётов. Потом Захар мог стать личным пилотом престарелого миллионера или устроиться в маленькую турфирму.

Основным местом работы в ближайшие годы Захар решил оставить «Технокросс». Платили хорошо, регулярно, разве что выдирали душу за каждый плазмен. Зато за восемь лет он сможет погасить задолженность за дом и регулярно оплачивать посещения салонов регенерации. А может, даже удастся накопить на комплексную процедуру в крупнейшей клинике ХРОМа. Вот первое, что он сделает после возвращения в себя – качественно подлатает тело на юбилей и хорошенько отдохнёт. Как раз и сын подрастёт для поставщика материала. Невооружённый глаз даже не заметит возрастных изменений за восемь лет.

День пролетел в прострации, мысленно Захар с самого утра сидел в кабинете Перова.

– Осталась заключительная часть операции, – сказал менеджер. – Собственно, та процедура, после которой ваши восемь лет останутся в прошлом. Исходя из времени суток, она называется по-разному, сейчас это – «вечерний ужин». – Перов заметил зарождающееся удивление на лице Мойвина, поэтому сразу разъяснил: – В действительности ваш ужин будет состоять из двух частей, разделённых всем периодом. Вы начнёте употреблять ингредиенты, вводящие мозг в состояние транса, после чего мы проведём тщательное обследование, распланируем жизнь в обозначенный отрезок, учитывая ваши записи, и отпустим домой. Через восемь лет вы придёте к нам на вторую часть ужина, где вас ждёт обратный процесс – мозг выйдет из транса. Случится так называемый монтаж, обе части соединятся, поэтому для вас сложится ощущение, что прошло всего десять минут. При этом, как я уже говорил, все воспоминания останутся при вас. Сразу предупрежу, в первые дни возможны небольшие проблемы с памятью, какие-то моменты вы можете не помнить или помнить расплывчато, но максимум за неделю весь объём воспоминаний усвоится вашим мозгом без остатка и белых пятен. За исключением, конечно же, тех периодов, когда вы будете работать на Банк.

Захар переварил информацию с явным трудом. В завершении возникла неприятная отрыжка.

– Мой мозг будет в трансе все эти годы, и никто этого не заметит? – спросил он.

– Мы условно называем данное состояние трансом. Он не сказывается ни на поведении, ни на общении, ни даже на образе мышления. Он необходим лишь для двух вещей: создать эффект монтажа и корректировать распределение времени между вашими занятиями, работой и прочим.

– А бывали какие-либо непредвиденные форс-мажоры во время таких трансов?

– Случались, – сознался менеджер. – Тогда мы прерываем транс и компенсируем все издержки в пользу клиента. Но такие случаи крайне редки.

– Ладно, давайте поскорее покончим с этим. – Захар заёрзал на стуле.

– Далее по коридору вход в наше кафе «Вне времени». – Перов показал налево относительно себя.

Мойвин встал и нерешительно потоптался на месте.

– Всё просто до неприличия, – сказал он с улыбкой. – Не знаю, чего я ожидал, но точно не такого.

– Чем меньше вещей вам будет указывать на невероятность предстоящей банковской операции, тем лучше для вашего мозга. И нет ничего тривиальнее вечернего ужина в непримечательном кафе. – Менеджер привстал и протянул руку. – До встречи через восемь лет, господин Мойвин.

Захар ответил вялым рукопожатием и бескровной фразой «до свидания». Ему казалось, что он уже вошёл в некий транс, так как шагал в кафе «Вне времени» в буквальном смысле вне времени и вне восприятия реальности.

Перов оказался прав насчёт тривиальности кафе. Оно шло в резонанс с общим оформлением Банка. В бежевом стиле, с плетёными стульями и деревянными столами. Несколько ламп освещало пространство приятным жёлтым светом. В зале сидело человек пять, разрозненных по разным углам и один в середине. К Захару тут же подбежала девушка в коричневом коротком платье и указала на ближайший свободный стул. Когда принесли еду, Мойвин начал есть машинально, не взглянув на содержание. Безвкусная еда, безвкусная жизнь, всё для Захара потеряло вкус в этом мире.

Перед началом трапезы он поставил себе цель вычислить тот условный момент, когда случится упомянутый менеджером монтаж. Не считая лёгкого головокружения и туманности сознания, он отдавал отчёт каждой пройденной минуте, и видел, как тарелка пустеет.

Но затем что-то произошло. Захар не смог бы объяснить ощущения, так как стремительно проваливался в бездну.

Глава 4

– Как говорил Лысый Дэн: «Это был восхитительный удар через себя в прыжке скорпиона!». – Алекс откупорил бутылку найденного в минибаре вина и принялся наполнять бокалы.

– Кто такой лысый Дэн? – устало спросил я, вводя в навигационную систему «Тек-3» координаты Прайма. Нечасто я мечтаю о скором погружении в гиперсон.

– А, ты же не посещал уроки футбола. Был у нас такой преподаватель Дэн Лёвебруллен.

– Ты умудрился запомнить эту чудовищную фамилию? – Я картинно выпучил глаза. – Он умер?

Алекс поперхнулся и отставил бокал:

– С чего ты взял?

– Ты сказал «был», – пояснил я. – Обычно так говорят о тех, кто откинул копыта.

– Не знаю. Тогда ему было под семьдесят, но он выбегал стометровку из двенадцати секунд.

– Да ладно? – вырвалось у меня. – Он что, метузела? В этом возрасте уже начинаются первые признаки окаменения.

– Он точно не метузела, но бегал, как ужаленный.

– Ладно, чёрт с этим Лёвебрулленом. – Я схватил бокал. – За дальнейшее процветание курорта Элизиум Прайм, – окончание фразы мы с Алексом произнесли в один голос: – Нашей новой дойной коровы! Ура!

Козински не соврал – Банк действительно вычеркнул Алекса Ротмана из списка должников. Я тоже не соврал вам, ибо Алексу понравилось наше маленькое путешествие на курорт грёз, и он готов был и дальше работать моим грегари.