Евгений Бриз - Горизонты вечности [СИ]

Признаюсь, открытие меня слегка обескуражило. Юнец не создал мне проблем, как Луза Холодову, и нам даже удалось завязать нечто вроде временного союзничества. Он подавал мне знания, точно ассистент библиотекаря оперативно находил на полках нужные книги. Теперь его не стало. Не знаю, в чём причина. Может, я надолго задвинул его в дальний ящик, где его личность «задохнулась» и выветрилась из нашего общего пристанища, как заряд фальшивых воспоминаний? Или это неизбежно случилось бы, а я лишь ускорил процесс?

Мысли о Сумволе подтолкнули меня к другим размышлениям – о квазиреальностях. Что они могли собой представлять? Они не были иллюзиями в том понимании, что на конвейере порождал Эл Монахью и ему подобные беглецы от забвения. Скорее, они являлись хрупкими альтернативами, создаваемыми вмешательством одного или нескольких червей в перманентный поток прошлого. Да, река с исходящими ручейками – удачное сравнение. Если верить полковнику Парсону, Экспонаты пользовались техникой ментального контроля, позволяющей сохранять эти ручейки полноводными длительное время. Но насколько длительное? Если речь шла о годах или десятилетиях, то Экспонаты могли проживать целые альтернативные жизни, столь же реальные, как и настоящее – всем известное – прошлое. Ни одна из существующих симуляций, даже программа «Элизиум Меморис», которой так кичился Эл, не создаст ничего подобного.

А люди, населяющие эти квазиреальности, кто они? Копии той ихтиофауны, что населяла Большую Реку? Есть в новых версиях разница с оригиналами? Если нет, то каждое вмешательство даже одного единственного червя создаёт ответвление во Вселенной аналогичного мира. С той же простотой, с которой этот мир потом рушится, унося в небытие все воссозданные жизни и пространства.

Я понял, что ступил на почву сложной философии без надлежащей обуви. По сравнению с рядовыми жителями Э-Системы и Осиного Гнезда я знал много, но в то же время не знал почти ничего, как и они. Возможно, ещё через пару-тройку суток и из меня вышел бы неплохой мыслитель-теоретик, но неожиданное появление забытой персоны вернуло несостоявшегося философа к приземлённым проблемам.

Моим визитёром стала женщина с длинной чёрной косой. Триса. Зрение долго привыкало к её сиротскому факелу, с трудом вычленяя знакомые черты лица. Она не спешила заговорить с узником, убеждая стражника оставить нас наедине. В конце концов, аргументы сработали, и нас оставили. Валун задвинули не до конца, оставив узкую щёлку.

– Сумволь, зря ты не вернулся ко мне, – начала она с нравоучения.

– Обстоятельства не позволили, – ответил я.

– Ты бы мог избежать заключения и найти именно то, что ищешь.

– А откуда вы знаете, что именно я ищу? Если речь о потерянном друге…

– Ты соврал про друга, – перебила она. – Я поняла это сразу, но не хотела испугать тебя. Поверь, я знаю о твоих мотивах больше, чем ты можешь представить.

– Неужели?

– Да, Сумволь, – неожиданно прошептала она на юнике, пусть и с дичайшим акцентом. – Именно так.

Я непроизвольно вжался спиной в холодную стену и вытаращил глаза.

– Это галлюцинации, – пробормотал я. – От долгого пребывания…

– Замолчи! И слушай внимательно, у нас мало времени. – Она перешла на местный язык. – С такими, как ты я сталкивалась неоднократно во снах. Вы называете себя червями и ищете лишь одно – погребённые архивы. Всё сходится?

Я встряхнул головой, желая вытрясти засевший там глюк, но образ Трисы не исчезал. Она выжидательно и пытливо смотрела на меня. Наконец, мне удалось выдавить из себя:

– Кто ты такая?

Женщина пожала плечами. Губы искривились в лёгкой улыбке.

– Раньше я считала эти видения проклятием, которым меня заразил муж. Но во время последнего Подношения услышала речь на языке червей. Ты бормотал что-то бессвязное, теряя сознание от перегрева. Тогда я убедилась в правоте еретиков окончательно, что все сны были предзнаменованием, пророчеством, несмотря на то, что в каждом из них я была не собой, а кем-то ещё.

Если я не сошёл с ума от длительного пребывания в погребальнице, стоило как можно скорее найти словам Трисы разумное объяснение. Разумное? Да ты шутишь, старина! Вдова еретика, видевшая сны о червях «Магеллана», пришла ко мне в темницу и бросила пару фраз на юнике. При этом всё происходит в квазиреальности на исходе пятого или шестого дня.

– Ты работаешь на еретиков? – напрямую спросил я. – И как ты прошла сюда?

– Для императрицы Кэттори я принадлежу её тайному ордену «Затерянные в песках», – ответила Триса. – Императрица использует меня в качестве своего человека в стане врага, хотя официально я – обычная горожанка. Так же в мои обязанности входят просветительные беседы с заражёнными узниками, к коим относят тебя. Для еретиков же я принадлежу им и вхожа в окружение правительницы.

Ага, у нас тут Генри Шлупп в юбке. А точнее, в интерпретации аборигенки Криопсиса из далёкого прошлого. Двойной агент в классическом понимании. Я только не понял, какая из сторон у неё в приоритете, поэтому спросил:

– А сама для себя ты кто?

– Я ищу Истину, Сумволь. Не Истинное Знание, навязываемое властью, а то, что скрыто.

– Тогда тебе точно к еретикам.

– Они не доверяют мне и половины своих секретов, – вздохнула Триса и бросила короткий взгляд через плечо. Пока нас не беспокоили. – Как и императрица постоянно подозревает меня в измене.

– Такова участь двойных агентов, – пожал я плечами. – Как тебя угораздило принадлежать двум сторонам одновременно и при этом сохранять жизнь?

Я-таки выколотил из неё персональную историю, несмотря на поджимающее время. Ей хватило.

Никакого суда и защитника не было. После того, как мужа Трисы сожгли заживо, ей предложили на выбор два пути: отправиться вслед за ним или согласиться примкнуть к ордену «Затерянные в песках». Его создал СИС – Совет Императорских Советников. Те, кто фактически и управлял Империалом. В орден вербовали горожан, так или иначе замешанных в связях с еретиками. Их заставляли добывать сведения об агентах проклятых в городе, доставлять в стан врага дезинформирующие сведения и при первой же возможности уничтожать высокопоставленных еретиков даже ценой собственной жизни. «Затерянных» обрабатывали психологически, корректировали их личность наподобие того, как красные вдовы превращали одиноких юношей в безвольных слуг. Нередко в качестве заложников забирали прочих членов семьи, если таковые имелись.

После смерти мужа у Трисы не осталось никого. Рычагов воздействия на неё не нашлось, а к психологическому подавлению она оказалась не столь восприимчива, как большинство «затерянных». Чтобы не вызывать подозрений, ей приходилось симулировать покорность и послушание, а после первых контактов с проклятыми – частично поставлять сведения о врагах. Правда, с одобрения последних. Еретики, по словам Трисы, создавали впечатление более здравых людей, чем все, кого она встречала в Империале. Постепенно она проникалась их идеологией, основанной на отказе от обожествления Призрака Пустынь. Хотя неопровержимых доказательств своих учений еретики ей не открывали, боясь – и справедливо – нежелательной утечки. В их планы входила постепенная подготовка населения к новым знаниям. Некоторые сведения касались находок, обнаруженных за горизонтом. Я тут же подумал о цифрофагах.