Яромир Тишинский - Вечная осень нового мира [СИ]

Как будто не слушая его протестов, Майкл продолжал говорить о своем:

- Будет лучше, если ты не станешь им пока звонить. Не пытайся выйти с ними на контакт, не приходи к ним. Твоя мать и так слишком многое пережила за этот месяц, если будут дополнительные стрессы, то ее сердце может не выдержать.

В это момент Стив наконец-то умолк, сдержав обиду и отчаяние в себе. Он отвернулся от Майкла, чтобы тот не видел его внутренних терзаний и проглотил недосказанные слова. Стараясь не смотреть на своего собеседника, Стив медленно подошел к окну.

- Слушай, ты меня извини, но я сегодня долго задерживаться не могу, у меня еще есть другие дела, - прервал повисшее молчание Майкл. Он явно спешил покончить со своим пребыванием в этой убогой гостинице, и как можно скорее вернуться домой.

- Ты верно подметил, - с грустной иронией ответил ему Стив, по-прежнему не отходя от окна. - У занятых людей вроде тебя всегда очень много дел, постоянно какие-то заботы. Это только я уже никуда не спешу, и ничего мне уже не нужно.

- Так, деньги на первое время я тебе оставил, бумаги и вид на жительство передал, - как будто не слыша его слов, Майкл задумчиво загибал пальцы на руке, перечислял все выполненные им обязательства и отрешенно смотря в потолок. - В департаменте за тебя я уже отчитался, все оставшиеся документы сам заполню. Ну вот, - радостно констатировал он, - моя часть договора выполнена. Все, что от меня требовалось, я уже сделал. Теперь твоя очередь Стивен, настало время повернуться к обществу лицом.

- Этим старческим и дряблым лицом, - ухмыльнулся Стив. - А захочет общество его видеть?

- Не забывай Стив, твой случай был прецедентом в юридической практике Свободного города. Подобных судебных решений еще раньше никогда не выносили, я думаю, даже во всем известном мире твой случай станет первым в своем роде. И то, что тебя наконец все оставили в покое и дали возможность продолжить нормальную человеческую жизнь - это моя заслуга перед судом. Ну, а также и мой долг перед твоими родителями. Таких преступников как ты, никогда не подвергают процедуре старения, ты ведь это и сам прекрасно знаешь. Особо тяжкие преступления караются только общей трансплантацией органов. А я смог найти для тебя наилучший вариант, поэтому будь другом, веди себя хорошо и не разочаруй нас. Мне и твоим родителям пришлось очень многим влиятельным людям дать за тебя гарантии, которые обошлись вашей семье в круглую сумму. Так что не подводи нас, иначе...

- Иначе что, - огрызнулся Стив, - вернете меня назад в зал суда и покромсаете на органы? Или снова засунете в эту «камеру» чтобы до конца довести «процедуру», - нарочно растягивая буквы, язвил он. – Наверное, мне так лучше будет. Может, я уже передумал и хочу умереть поскорее, чтобы не выносить это каждодневное убожество. Не смотреть на свое дряблое лицо, на эти трясущиеся руки... Мен лишили всей моей жизни, забрали все мои лучшие годы. Что я теперь должен делать, сидеть тихо как мышь?

- Это не повод показывать характер, - грубо рявкнул на него Майкл. - Не забывайся, ты сдан мне на поруки. Любой малейший проступок и во второй раз тебе уже не отвертеться от высшей меры. Помни об этом, Стивен, для всех в этом мире ты по-прежнему остаешься преступником. И «процедура», это лишь часть твоего наказания. После того, что ты натворил, - он сделал большую паузу в разговоре, старательно подбирая слова, - тебе вообще повезло, что ты до сих пор дышишь, а вдобавок еще и самостоятельно ходишь, сохранив возможность мыслить и принимать решения.

Стивен вновь отвернулся от него, оскалившись диким зверем где-то в глубине души. Он не мог долго злиться на Майкла, в конце концов, тот на самом деле был прав, и только благодаря его помощи и поддержки Стив еще по-прежнему жив.

Майкл молча достал из внутреннего кармана пиджака золотистого цвета визитку и положил ее на стол перед Стивом.

- Если ты хочешь помочь обществу, да еще и нормальных денег заработать, которые сейчас тебе очень нужны, то позвони вот по этому номеру. Заметь, это очень выгодное для тебя предложение, особенно в твоем нынешнем состоянии.

Не дожидаясь ответа или прощания, Майкл вышел из-за стола, бросив на Стивена пренебрежительный взгляд. Он рывком поднял с пола свой дипломат и быстрым шагом покинул его убогую крохотную квартиру, громко хлопнув дверью.

Однокомнатный клоповник в старом многоэтажном доме, который затерялся где-то в недрах красного сектора отныне стал новым приютом Стива. Именно в этом убогом районе начинается его следующая жизнь.

Убрав простыни со всей остальной мебели, Стив принялся разбирать свой скудный скарб, уместившийся в один единственный толстокожий чемодан. Он распихал одежду по полкам в старом стенном шкафу, убрал все свои документы и бумаги в сервант возле кровати. Его вещи заняли только половину имеющегося в квартире места. Затем, достав из саквояжа набор для гигиены, заботливо подаренный ему Майклом, он вновь вернулся в ванную.

Необходимо было привести себя в порядок: побриться, выщипать брови и постричь ногти. Эти манипуляции он проводил обычно по два раза каждый день, утром и перед сном. Врачи из Гильдии, как и Майкл, уверяли его, что этот побочный эффект «процедуры» будет временным и очень скоро метаболизм его организма придет в норму.

За старым чиновничьим термином «процедура», скрывалась долгая изнурительная и крайне болезненная операция, являвшаяся одной из самых распространенных форм наказания за различные преступления, средней тяжести. По истечении нескольких месяцев проведенных в «геранто-камере» осужденный лишался определенного количества лет, соразмерного с тяжестью его преступлением.

Следствием подобной «процедуры» стало то, что теперь Стив был вынужден выбривать свое изможденное старческое лицо, которое планировал увидеть только через сорок лет, но никак не раньше. Всего один случайный проступок, который привел к смерти невинных людей, и сорок самых важных и возможно лучших лет его жизни были стерты навсегда. Его судьба круто изменилась навсегда, вследствие одного простого росчерка пера, поставленного под решением верховного судьи Свободного города. Обратного хода данная «процедура» не имела. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Шесть месяцев он провел в лаборатории Гильдии Евгеники, постоянно отправляясь на длительные процедуры в «геранто-камере», долгими часами пребывая в ней, где-то на грани жизни и смерти, лишь изредка приходя в сознание, чтобы отлежаться в палате строго режима, где дежурные врачи делали ему изнуряющую серию болезненных уколов. Этот настоящий кошмар казался ему вечностью, когда он нередко желал умереть, лишь бы его мучения прекратились. Этих страшных шести месяцев хватило ученым из Гильдии, чтобы из двадцатитрехлетнего парня, которым он оказался на скамье подсудимых, Стив превратился в настоящего изможденного старика, биологический возраст которого далеко перешел за шестьдесят лет. Теперь он с трудом ходит, постоянно опираясь на длинную и увесистую трость, так как ноги часто болят и еще слабо держат его. Руки также стали плохо поддаваться контролю, пальцы часто трясутся и неуверенно держат предметы. Еще он бреется и стрижется каждый день, что невероятно его бесит, так как разогнанный до бешеных скоростей процесс обмена веществ в его организме проделывает слишком долгий тормозной путь.