Юсукэ Киши - Из нового мира. Часть 1

Юсукэ Киши

Из нового мира

Перевод: Kuromiya Ren

Часть 1: Время новых листьев

1

Поздно ночью, когда все вокруг меня затихло, я опустилась на стул и закрыла глаза.

Из глубин разума, как всегда, возникла сцена, выжженная в голове.

Во тьме в задней части храма над алтарем горел огонь. Искры вырывались из огня, как оранжевые снежинки, перебивая гул голосов из-под земли.

Я не знала, почему каждый раз была эта сцена.

С той ночи, когда мне было двенадцать, прошло двадцать три года. Многое произошло. Были и печальные, и пугающие события. Они изменили все, во что я верила.

Но почему ночью первым всегда в голову приходило это?

Гипноз был так силен?

Порой мне все еще казалось, что я не проснулась толком после промывки мозгов.

Объясню, зачем решила записывать события и обстоятельства вокруг них.

Многое стало пылью, и с того дня прошло десять лет.

Десять лет — не так и много в общем плане вещей. Но проблемы накапливались, и, когда установили новый порядок, появились сомнения насчет будущего. В этот период я изучала историю и поняла, что люди, сколько бы слез ни проливали, чтобы выучить урок, забывали о нем, как только слезы высыхали. Такими мы были существами.

Конечно, никто не должен забывать обещание, что та неописуемая трагедия никогда не повторится. Я хочу в это верить.

Но, может, когда-то в будущем люди забудут, и наша глупость заставит нас пойти по тому же пути? Я не могла избавиться от этого страха.

Из-за этого я решила все записать, но порой сталкивалась с тем, что мои воспоминания словно съела в некоторых местах моль, и я не могла вспомнить важные детали.

Хоть я сверялась с людьми, которые были там тогда, чтобы уточнить, я с удивлением обнаружила, что даже наши общие воспоминания не совпадали.

Например, до встречи с ложным миноширо на горе Цукуба я была в красных очках. Я помнила это ясно, но почему-то Сатору был уверен, что очков на мне не было. А еще Сатору намекнул, что это он нашел ложного миноширо. Конечно, это было глупостью, явно было ложью.

Я оставила гордость, опросила как можно больше людей, но получила еще больше разных точек зрения. При этом я поняла кое-что. Не было ни одного человека, который не искажал свою память, чтобы скрыть свою вину.

Хоть я смеялась над глупостью людей, записывая свое открытие, я вдруг поняла, что не могу исключить из этого правила себя. Для кого-то еще моя записанная точка зрения будет выглядеть так, словно я старалась показать только свою хорошую сторону.

Так что, раз история от моего лица, она может пострадать от искажений, ради моего оправдания. Количество смертей из-за наших действий были мотивацией для таких искажений, хоть они делались неосознанно.

Я попробую добыть правду из своих воспоминаний, потому что я хочу записать факты, реалистично передать произошедшие события. И я хочу подражать стилю старых историй, надеясь воссоздать мысли и чувства того времени.

Я напишу все чернилами, что не выцветут, на бумаге, что продержится тысячу лет. Когда я доделаю это, я не покажу никому (кроме, может, Сатору, чтобы спросить его мнение), уберу во временную капсулу и зарою в землю.

Но я сделаю еще и две копии этой работы. Если когда-то в будущем старый порядок или нечто похожее вернется, и все записи подвергнутся цензуре, эту работу нужно будет хранить в секрете как можно дольше. Думаю, трех экземпляров для этого хватит.

Другими словами, эта работа — длинное письмо жителям, что будут тут через тысячу лет. Когда ее прочтут, должно быть видно то, что мы изменили.

Я так и не представилась.

Меня зовут Саки Ватанабэ. Я родилась в районе Камису-66 10-го декабря 210 года.

До моего рождения вдруг расцвел бамбук, который цветет раз в сто лет. Снег выпал посреди лета, хотя никто не надеялся даже на каплю воды за три месяца. Произошли всевозможные аномалии с погодой. А потом, ночью 10-го декабря, молния озарила небо, и многие говорили потом, что дракон с золотой чешуей летел среди облаков.

Но этого не было.

210 был нормальным голом, и, как и все дети, рожденные в тот год в районе Камису-66, я была нормальным ребенком.

Но не для моей мамы. Ей было под сорок, и она верила, что не родит ребенка. В наше время рождение ребенка, когда тебе за тридцать, считалось поздней беременностью.

Мама, Мизухо Ватанабэ, была на важном посту библиотекаря. Ее решения не только влияли на будущее нашего города, но и приводили к смертям. С таким давлением каждый день и осторожным поведением из-за поздней беременности ей было сложно.

В то время мой отец, Такаши Сугиура, был мэром города. Эта работа занимала много времени. Но во время моего рождения работа библиотекаря была большей ответственностью, чем работа мэра. Конечно, так и сейчас, но, может, тогда это было заметнее.

Моя мама была на встрече насчет классификации найденной коллекции книг, когда у нее начались схватки. Это случилось на неделю раньше срока, но воды отошли без предупреждения, и ее тут же доставили в больницу на краю города. Мой первый крик прозвучал не раньше, чем через десять минут. К сожалению, пуповина обвила мою шею. Мое лицо было багровым, я не могла закричать. Врач была неопытной и чуть не упала в обморок в панике. К счастью, пуповину перерезали, и я вдохнула воздух этого мира и издала здоровый вопль.

Две недели спустя в той же больнице родилась Мария Акизуки, ставшая потом моей подругой. Она тоже родилась раньше срока, как я, и тоже с пуповиной вокруг шеи. Но ее ситуация была хуже — когда ее вытащили, она была почти мертвой.

Врач была опытной после моего случая и справилась спокойно. Если бы они хоть немного опоздали, Мария точно умерла бы.

Впервые услышав об этом, я обрадовалась, что смогла так спасти жизнь подруги. Но теперь, вспоминая это, я в замешательстве. Потому что, если бы она не родилась, не было бы столько людских смертей…

Вернемся к истории. Я провела счастливое детство среди природы родного города.

Камису-66 состоит из семи городов, раскинувшихся вдоль пятидесяти километров. Район отделен от остального мира Священным барьером. Через тысячу лет барьера может и не быть, так что я объясню вкратце. Это толстый канат с зигзагообразными лентами из бумаги, который служит щитом и не дает нечисти войти в город.

Детям говорили не ходить за барьер. Злые духи и чудища обитали за ним, и любой ребенок, попавший туда в одиночку, ужасно пострадает.

— Но что за чудища там живут? — спросила я у отца, когда мне было шесть или семь лет.

— Разные, — он оторвал взгляд от документов. Подперев голову рукой, он тепло посмотрел на меня. Те карие глаза остались в моей памяти по сей день. Отец ни разу не смотрел на меня строго, лишь раз повысил голос, но лишь потому, что я не смотрела, куда иду, и упала бы в яму, если бы он не крикнул. — Саки, ты ведь уже знаешь? О бакэ-недзуми, нечистых котах и взрывопсах?