Яромир Тишинский - Вечная осень нового мира [СИ]

Они оба сидели на хоть и старых, но все же мягких кожаных креслах и вальяжно выпускали клубы сигаретного дыма.

- Неплохо вы здесь все обустроили, очень уютно, - заметил Стив.

- Да, жить можно, - равнодушно ответил Томас, раскрывая новую пачку. – Хотя меня никогда не покидает вера, что эта квартирка является моим временным жильем. Я надеюсь в ближайшем будущем вернуться наконец-то назад в Город и начать новую жизнь. Мне жутко надоело здесь, среди этих лачуг. Не могу уже видеть недоразвитые лица местных жителей. Это полная чушь, что человек со временем привыкает к любым условиям. Я до сих пор не могу привыкнуть видеть все эти уродливые физиономии каждый день.

Он сделал глубокий вдох и с силой вытолкнул из себя большое облако горького дыма. По вздувшимся венам на лбу стало ясно, что Томас чем-то крайне напряжен или расстроен.

- Я ведь не добровольно здесь, - грустно пояснил он, - меня сюда сослали несколько месяцев назад. Выбор был невелик: либо ссылка в резервацию, либо суд и отправка на переработку, на юг, к Гильдии Евгеники.

- Вас сослали, - не веря услышанному переспросил Стивен, - но за что?

- Да уже и не важно, - лениво отмахнулся Том, стараясь создать побольше таинственности для своей биографии. - В свое время я по крупному просчитался и не на тех поставил. Думал, что смогу сорвать большой куш и наконец-то вырвусь на самый верх, но в итоге я проиграл все что имел, даже свою жизнь. А те люди, что победили, они меня сюда и отправили в качестве своеобразного наказания. Теперь на них работаю, так же, как и вы, собственно говоря. А куда уже деваться? Лучше уж в Крысятнике жить, чем становиться запчастями для человеческих тел, в лапах мясников из Гильдии.

- Неужели это был Майкл!? Это он вас сюда сослал, - тут же переспросил Стивен.

- Нет, ну что вы. Он очень хороший человек, интеллигентный и образованный. Просто Майкл был в числе тех, кто победил, а я оказался среди проигравших. Накануне моего отъезда из Свободного города, он нашел меня и предложил нестандартную работу, от которой я, разумеется, не смог отказаться. Эта работа позволила мне неплохо обосноваться здесь, создать все условия для приличной жизни и даже немного поднакопить денег. Теперь я могу утверждать, что и в Крысятнике можно жить по-человечески.

С горькой улыбкой, потускневшими голубыми глазами он грустно посмотрел на Стивена. Такого взгляда хватило, чтобы понять — за душой этого толстого и побитого жизнью человека скрывались не меньшие грехи, чем у его непростого гостя.

- Если человек оказался в «Крысятнике», значит, он в чем-то виноват, - философски заключил Томас. - И никуда ему от своих грехов не скрыться... А что вы совершили Ситв, за что вас так?

- Вы знали, что я бывший преступник? - серьезно спросил он.

Том сдержано ответил кивком головы:

- Так за что вас? Никогда не слышал о подобных наказаниях. Лишить сразу сорока лет, шутка ли. Это ведь почти вся ваша жизнь.

- Это наказание за мою глупость, - Стивен буквально вдавливал из себя признания, делая большие паузы между словами. - Статья сто сорок восьмая, «двойное убийство по неосторожности». Если бы не помощь моих родителей, я бы не сидел сейчас с вами и не разговаривал. Вообще, мне грозила носильная кибернетизация. Как вы понимаете, при такой процедуре все прежнее сознание удаляют полностью и поэтому мои родители постарались найти способ изменить вероятный приговор. Подобное судебное решение было вынесено впервые, но мой отец был уверен, что так для меня будет лучше. Он сказал мне тогда, что пусть я стану стариком, но зато останусь в здравом уме и возможно еще успею сделать что-то хорошее в оставшиеся мне годы, смогу искупить свои прежние грехи. А я его подвел и оказался здесь.

- Ну что вы, - Томас слегка улыбнулся, стараясь поддержать своего собеседница. – Сколько вам сейчас? Пятьдесят пять или шестьдесят лет - это еще совсем не старик, у вас еще достаточно времени. Бывает, что люди только в этом возрасте начинают жить по-настоящему.

- Вот я и начал, - с грустной иронией добавил Стив. - Хотя иногда я все же сожалею о том, что согласился на эту «процедуру». Возможно, лучшей участью для меня было лишиться разума и остаток дней провести машиной, тогда не пришлось бы мучиться дальше.

Томас только задумчиво молчал в ответ, слушая душевные терзания своего странного товарища по несчастью. Одновременно с его словами, Том сам погружался в собственные печальные мысли, уносившие его куда-то далеко, в прошлую жизнь.

- Здесь все сожалеют о прошлом, - мрачно заметил толстяк, - все, кто в «Крысятник» угодил. Вы сожалеете о том, что сделали, я сожалею о том, что не сделал. Даже эти мутанты, наверное, сожалеют - о том, что вообще родились на свет. Все сожалеют, только сделать уже ничего не могут. Это место проклято.

- А вы действительно так не любите этих несчастных, - Стив попытался немного перевести тон разговора. – Вы ведь почти полгода здесь, но так к ним и не привыкли?

- Какой там, конечно же, нет, - отмахнулся Том, он тоже решил не нагнетать грустных мыслей. - Меня до сих пор в дрожь от них бросает, я перчатки никогда не снимаю и моюсь каждый день. А вода, я вам скажу, удовольствие здесь не из дешевых, - толстяк даже усмехнулся. – Кое-кто из местных гвардейцев неплохо на мне подзаработал, продавая налево техническую воду.

Немного оживившись, Томас предложил еще выпить. Он уверял, что алкоголь не только помогает для снятия стресса, который является неотъемлемой частью их торговой миссии, но и защищает от местных вредных испарений. Том был убежден, что опасным излучением здесь заражен практически каждый мутант. И поэтому, не желая быть зараженным, он принимал «крепкое лекарство» для иммунитета каждый день, не скупясь в количествах. До встречи с предводителем Братства оставалась всего несколько часов.

***

Центральный храм Братства Аэрона, где проходила вечерняя месса, располагался в десяти минутах ходьбы от дома Томаса. Огромный зал, расположенный внутри заброшенного древнего строения, наверняка это был какой-то завод, до отказа забили мутанты. Среди сотен уродливых и искаженных бугристыми наростами лиц изредка встречались смуглокожие и раскосые гибриды. Все присутствующие были одеты в красные мешковатые робы, уже знакомые Стивену по первой встречи на железнодорожной платформе. По периметру зала, на расстоянии примерно десяти шагов друг от друга, стояли вооруженные короткими клинками и карабинами стражи. Оружие, символизировавшее их статус, давало им право охранять самые главные мероприятия, проводившиеся в этом храме.

Бетонные опоры, державшие плоский потолок центрального зала, были украшены красно-черными стягами, такими же, как на окнах Высокого Дома, в котором жил Томас. В центре огромного зала поднималась железная платформа, в метр высотой, из сердцевины которой вырастало целое дерево переплетенных проводов. Раскидываясь широкими ветвями под потолком, эта конструкция завершалась четырьмя большими дисплеями, что были обращены во все стороны зала. У основания этого древа, стояли двое проповедников облаченные в длиннополые черные мантии. Их лица были скрыты большими металлическими полумасками, закрывавшими почти всю голову. Из их центра, где должны были располагаться глаза, росли толстые жгуты проводов, уходящие в крону электронного дерева. Мониторы, которые были обращены к собравшейся толпе, воспроизводили на себе «мыслеобразы» подключенных к ним проповедников. Разноцветные силуэты гор, деревьев и высотных домов, похожих на те, что строились в центре Свободного города, постоянно сменяли друг друга, периодически растворяясь в черноте дисплеев.