Яромир Тишинский - Вечная осень нового мира [СИ]

Рассел наугад распылял огненный вихрь из спаренного ствола своего пулемета, не стараясь даже прицеливаться. Рупа стрелял короткими, точными очередями, постоянно выбирая себе новую мишень, и периодически отстранялся от амбразуры, чтобы лучше рассмотреть разбегавшиеся внизу цели. Все это время Вильсон продолжал вжиматься в стену, дрожащими руками стараясь загородить себя массивной винтовкой, чтобы спрятаться за ней от внешнего ужаса. Старик совсем тронулся в уме, ничего не произнося и по-прежнему тяжело дыша, он трусцой кинулся к дверному проему, однако, не забывая пригибаться.

Еще через несколько мгновений огромный железный куб ракетницы изверг из себя новый сноп огня, издав глухой свистящий звук. Затем еще один выстрел. Два сильных грохота подряд сотрясли здание. Огромное пыльное облако накрыло собой всю улицу, разбросав над головами нападающих куски облицовки дома и кирпичные осколки. Затем раздался третий выстрел.

Ракета угодила куда-то на верхние этажи, да так метко, что потолок в комнате обороняемой Расселом, пришел в движение. По стене, возле Рупы, сверху вниз поползла глубокая трещина, и на сгорбившегося мутанта густо посыпалась штукатурка. Забыв о том, что творится снаружи, он рефлекторно дернулся в сторону и, бросив оружие, стал стряхивать с головы куски известки и серой пыли.

Снова послышался глухой визг. Очередной удар ракеты пришелся на соседнюю комнату, раздался треск и сильнейший толчок. В этот же момент дом неожиданно пришел в движение.

Рассела что-то грубо толкнуло, слегка подбросив в воздух, и он тут же повалился на бок, оттягивая за собой резво стрекочущий пулемет. С потолка вновь посыпались хлопья белой пыльцы, сильно разъедая и без того уставшие и больные глаза. Мутант, сгорбившийся у стены, пытался закрыть свою голову руками.

Он не побежал, не закричал, даже не попытался спастись. Он лишь ослаблено упал на колени, согнувшись как будто в молитве, перед выросшей из стены огромной трещиной. Медленно и почти беззвучно огромный кусок кирпичной стены, прорывая дешевую бледно-голубую облицовку, вырвался из общего плана комнаты и накрыл сгорбившегося мутанта.

Поднимаясь из-под обломков, мутант издал животный рев, стаскивая с себя куски бетонной стены. Металлический каркас его экзоскелета погнулся в месте удара. Левая рука не шевелилась и весела бесполезной плетью, видимо вышли из строя механические суставы доспеха. Подхватив пулемет одной рукой, и прижав его телу, Рупа начал стрелять широкой очередью от бедра, победоносно крича на своих врагов подобно дикому зверю.

Сквозь разрушенную бойницу, превратившуюся теперь в очередную дыру на изуродованном теле дома, уличный ветер заносил клубящуюся серую пыль. Несколько секунд спустя очередь стрекочущих пуль смертоносной стаей влетела в их маленькую комнату вслед за порывами ветра. Несколько из них прошлись длинной полосой по телу взбешенного мутанта, с силой откинув его к противоположной стене. В этот момент, воинственный клич Рупы прекратился навсегда.

Рассел, с ужасом наблюдавший за всем происходящим, тут же подскочил на ноги и кинулся в узкую дверь ванной комнаты. В ушах стоял мерзкий звонкий скрип, который сильно отвлекал, и болела голова. Из-за этого, стоя уже на пороге ванной, он не услышал, как еще один снаряд с воем ворвался в комнату позади него. Снова немыслимый толчок в спину. Подброшенный в воздух, он смог лишь беспомощно выставить вперед руки, когда ударной волной его отшвырнуло на покрытую пыльным кафелем стену.

Все это время, пока на верхних этажах гремели разрывающиеся ракеты, Грегори бежал по узкому лестничному пролету, задыхаясь и проглатывая толстенные сгустки пыли. Повсюду звучали выстрелы, заглушить которые удавалось только шуршащему скрежету шарниров в коленном суставе протезе.

Пробежав еще несколько десятков ступеней, насмерть перепуганный старик стал понимать, что уже давно не слышит сквозь грохот рвущихся снарядов человеческие крики. Все ниже и ниже он спускался в недра многоэтажного дома. Выстрелы и взрывы становились все глуше с каждым новым пролетом. А вот детский плач, крики перепуганных женщин и рев обезумевших животных, как огромный ужасающий хор, накатывал на него с нарастающей силой.

Затем длинный пустой коридор, заваленный бесполезным пыльным хламом, непонятными обрубками железных труб и кусков метала. Как следствие, долгие блуждания в полумраке. Попытка прорваться наугад, на ощупь, сквозь пыльные и мрачные лабиринты.

Завернув за очередной угол темного коридора, Грегори натолкнулся на съежившуюся от страха женщину-мутанта, которая сидела на полу и тихо плакала. Она сжимала свою голову тонкими кривыми руками, пытаясь скрыться от разыгравшегося вокруг нее ужаса. Рядом с ней лежал завернутый в лохмотья уродливый младенец, похожий на крохотный сверток, который не подавал никаких признаков жизни. Грегори, не останавливаясь, побежал дальше.

Потом были еще два полупустых коридора в темноте. Крики мутантов и их уродливых зверей становились намного отчетливее и громче, нежели выстрелы и взрывы непрекращающейся жуткой бойни, творившейся на поверхности.

Через несколько минут Грегори оказался в начале длинного коридора, где всего несколько часов назад они бродили в поисках заваренной изнутри двери. Достав карманный фонарь, старик медленно направился вперед. Он осторожно ступал вглубь сырого колодца, наполненного бетонным мраком и самыми жуткими страхами людей. Все прочие звуки и шумы, казалось, растворились в густой темноте, окружавшей его. Лишь глухое эхо рева гигантских свиней доносилось откуда-то сверху. Даже землетрясение, разносившееся по перекрытиям дома от разрывающихся ракет, не добиралось сюда. Пустой и холодный подвал, длинный черный коридор, давящий своим безмолвием, только это теперь окружало старика Вильсона.

Тонкий луч фонаря скакал с одной стены на другую, натыкаясь повсюду на одинаковую картину: серые бетонные стены, неотличимые друг от друга потолок и пол, жуткая и давящая на нервы тишина. Сжимая винтовку одной рукой и осторожно ступая вслед за лучом фонарика, Грегори постепенно приближался к заветной двери. Он по-прежнему углублялся в мрачный колодец заброшенного коридора, пока тонкий лучик света не скользнул по широкому листу железа вдоль стены.

Несколько минут он стоял без движения, молча рассматривая ржавые петли гигантских ворот. На всякий случай он обернулся и посветил фонариком позади себя. Но слабый луч света безвозвратно потонул в черной пустоте.

Страх и волнение делали свое дело. Постоянная одышка, сопровождавшая старика все это время, начинала только усиливаться. Руки вспотели и стали ледяными. Прижимая единственный источник света к животу, Грегори сделал еще два неверных шага, почти вплотную подойдя к заветной двери. Он легонько стукнул по ней стволом своей винтовки. Тихое и еле различимое эхо глухой волной разнеслось по железной пластине. Сухими и потрескавшимися губами, Грегори с трудом выдавил из себя лишь несколько слов.