Михаил Щукин - Рабыня [litres]

– Но это я решила по-другому. Я вмешалась и сделала так, чтобы ее только ранили. Папа, понимаешь, я обещала, что просто уйду и не буду мешать. Она мне поверила, а я… я ее предала. – Иллис резко отвернулась, пытаясь унять проступившие слезы.

– Посмотри на это с другой стороны, – заговорил Димир, глядя ей в спину. – Ведь о снайперах вы знали?

– Конечно, с самого начала. – Иллис пожала плечами.

– Вот видишь. Майя хороший боец, этого у нее не отнять. Применять что-то более серьезное в тех районах было нельзя. Да и не успевали. Теням пришлось бы штурмовать место, где вы засели. И в последнем бою могли погибнуть наши бойцы. Так что ты, получается, спасла несколько человек.

– Это успокаивает меня, папа. – В голосе Иллис прозвучал неприкрытый сарказм. – Особенно в свете того, что Майя ни разу не нанесла смертельного удара ни одному из бойцов теней. Даже при попытке прорыва через заслон. А ведь могла и убить того бойца. Кто вообще учит их лезть с металлом против силового меча?

– Это ничего не меняет, Иллис. – Отец с грустью смотрел на дочь.

– Поговори с ней, пожалуйста.

Увидев входящего брата, Иллис возбужденно заметалась по кабинету. Вирт с интересом проследил за ее движениями. Такой расстроенной он редко видел сестру. У нее на щеках даже были дорожки от слез, которые, впрочем, она быстро стерла.

– Может, немного успокоишься, сестричка? Я даже начинаю тебя побаиваться. Что случилось?

– Вирт, ты не понимаешь. Ее казнят! Она умрет, а я ничего не могу сделать!

– Это ведь ее выбор. Да ты и сама не дала ее убить при задержании.

– Не напоминай. Я начинаю думать, что Майя была права. Это неправильно! Мне надо с нею переговорить, прямо здесь, до вылета. Может, я смогу еще все исправить.

– Иллис, да что такое происходит? Всем правящим приходится подписывать приговоры. Нас с тобою к этому тоже готовят. Да ты за прошлый год лично убивала, и не один раз!

– Это было в бою, – отмахнулась Иллис. – Брат, помоги, а?..

– Это не похоже на синдром заложника, о котором говорит Кир. Может, объяснишь?

– Не могу. Просто поверь мне. Это может оказаться очень важным.

– Ну, хорошо, попробую кое-что разузнать.

– Ты прелесть, братишка. Нам надо спешить, давай прямо сейчас. Только надо, чтобы ее привели в сознание.

Проводив глазами сестру, Вирт задумчиво потянулся к браслету связи.

Иллис, нервно теребя платок, стояла перед закрытой дверью в комнату, специально выделенную для содержания узницы. Комната располагалась рядом с лазаретом. Охрану около нее уже убрали по звонку Вирта. Врач, стоя около входа, только укоризненно качал головой. Но спорить не решался. В конце концов, девчонке не долго осталось.

– Я привел ее в чувство, ваше высочество, – давал он последние наставления. – Она сможет разговаривать, но должна лежать. Если попытается встать, скорее всего потеряет сознание. Прошу вас, не слишком долго. Ее еще надо подготовить к перелету во дворец.

– Мне хватит и пяти минут, – немного резко ответила Иллис.

Вирт стоял рядом и с тревогой смотрел на явно нервничающую сестру. Он не понимал ее стремления встретиться с рабыней. Зная подробности произошедшего на берегу реки, ему было ясно, что разговора не получится.

– Слушай, ну может не надо? Зачем тебе это? Может, лучше оставить ее в покое?

– Вирт, если хочешь, можешь считать, что я пытаюсь оправдаться за свой поступок. И иду просить прощения.

– Думаешь, идущая на казнь простит? – сделал попытку пошутить принц.

Не ответив, Иллис открыла и проскользнула в комнатку. Майя лежала на кровати, стоящей у противоположной стены. Она медленно повернула голову на шум от двери и пошевелилась.

Иллис вздрогнула от тихого звона и уставилась на цепь, сковывавшую обе руки. Майя лежала спокойно, забинтованная голова покоилась на подушке. Осмотрев вошедшую, она только слегка искривила губы в насмешливой улыбке.

– Ваше высочество! Вы решили развлечься со своей игрушкой до казни?

– Зачем ты так, Майя, я просто не хотела, чтоб тебя убили.

– Вы, ваше высочество, своего добились. – Майя выделила интонацией обращение. – Меня не убьют. Меня забьют кнутом насмерть. На потеху таким, как вы.

– Мама отменит казнь, я обещаю.

– Ха. – Майя попыталась даже вскинуть голову в привычном жесте и с трудом удержалась, чтобы не сморщиться. – Ваша матушка очень любезна. Но у меня нет желания передавать ей благодарность.

– Как ты смеешь, рабыня. – Принц, до сих пор стоявший в дверях, попытался войти.

– О, еще одно высочество! Я не узнала вас в проеме. – Майя с насмешкой посмотрела в глаза немного смутившемуся принцу. – Но если вы вдвоем пришли поразвлечься, то несколько поспешили. Пока я еще все та же беглая рабыня и развлекать никого не намерена. Приходите после казни. Ваша игрушка в моем лице наверняка будет готова вас развлечь. Любым желанным вам способом.

– Вирт, прекрати. Закрой дверь, пожалуйста, – поспешила прервать начавшего заводиться брата Иллис.

Дождавшись, когда он все же войдет в комнату и выполнит просьбу, Иллис снова обернулась к бывшей подруге. Его высочество замер около двери, хмуро наблюдая за неприятной сценой, но решил больше не вмешиваться. Раз сестра решила терпеть такое к себе отношение, он решил не мешать.

Иллис сделала осторожный шаг вперед и снова заговорила:

– Майя, у тебя еще есть шанс. Позволь мне нарушить данное слово и все рассказать. Я прошу тебя. Казнь отменят. Ты будешь жить.

– Я не совсем понимаю, о чем вы, ваше высочество, просите. Да и зачем вам какое-то мое согласие? Что для вас обещание, данное рабыне. Да и вообще, для аристократа, тем более во дворце, нарушить свое обещание так же легко, как и дать его. Я уже поняла, в отличие от воров и разбойников, во дворцах слово чести не принято соблюдать.

– Майя, думай что хочешь, но я пытаюсь тебя спасти. – Иллис предостерегающе посмотрела на снова возмутившегося брата.

– Зря, ваше высочество. Впрочем, свое обещание вы уже выполнили. И благодаря этому, я все-таки стану вашим развлечением. Надеюсь, что мне удастся испортить вам дальнейшие планы насчет меня. Если удастся умереть, то не придется вас развлекать в дальнейшем.

Раздался сигнал вызова с браслета брата. Вирт, всмотревшись в сообщение, запустил голограмму, в которой снова проявились их родители. Только теперь они не выглядели радостными. Заговорившая Адила и вовсе была сильно чем-то недовольна.

– Иллис, папа смог меня переубедить. Поэтому я соглашусь отменить казнь, но при одном условии, – заговорила она, демонстративно игнорируя лежащую девочку.

– Каком? – Иллис с надеждой посмотрела на отца, но он только развел руками.

– Если моя дочь так настаивает, – обратилась Адила прямо к лежащей девочке. – Я соглашусь отменить казнь. Но я подарю тебя ей. И делать она с тобой будет все, что пожелает.