Сергей Москвин - Пифия

– Это не мое! – тут же завопил парень. – Мужик знакомый попросил чемодан приятелю на Краснопресненской передать! Я понятия не имел, что в нем!

– Значит, знакомый попросил чемодан передать, а ты его за это грохнул? – усмехнулся Шериф.

– Да вы чё?! – глаза неудавшегося контрабандиста наполнились неподдельным ужасом. – Никого я не…

Не дослушав, Шериф рывком поставил парня на ноги и ткнул пальцем в его правый боковой карман, на котором вместо застежки висела скрученная проволока.

– «Молнию» где порвал?

– Не помню. Давно было.

– А я думаю, недавно.

Шериф вынул переданную Гончей находку и сунул под нос парня раскрытую ладонь, на которой лежала оторванная «собачка» от застежки– «молнии», такая же, как и остальные на его одежде.

Парень принялся оправдываться. Оказалось, он действительно не помнил, при каких обстоятельствах сломал замок и потерял «собачку», которую позже обнаружила Гончая в зажатом кулаке Башки. Но для Шерифа, как и для нее, это уже не имело значения. Разоблаченного убийцу пограничники заковали в наручники, которые Шериф снял с руки Гончей, и куда-то увели. И его дальнейшая судьба Гончую не интересовала в отличие от сведений, которые она надеялась получить от Шерифа.

Тот проводил взглядом обмякшего и вяло переставляющего ноги парня, которого держали под руки двое пограничников, и спросил:

– Знаешь, что его ждет?

– Мне все равно, – Гончая дернула головой. – Я искала тебя не для того, чтобы сообщить о контрабанде и убийстве одного из контрабандистов.

Шериф печально вздохнул, или ей это только показалось.

– Понимаю. Так зачем я тебе понадобился?

– Поговорим по дороге.

Гончая взяла его под руку и потянула за собой в глубину перехода. Какое-то время, совсем недолго, он послушно шагал бок о бок с ней, после чего высвободил руку. Гончая не стала навязываться. Он искренне обрадовался, увидев ее, но после разговора о Майке ее общество стало его тяготить.

Ничего, сказала себе Гончая. Много времени она у него не займет. Как-нибудь потерпит ее несколько минут. А потом она уйдет, и, если повезет, они больше никогда не увидятся.

пропела Гончая.

Шериф непонимающе уставился на нее. Гончую это повеселило.

– Не волнуйся, – сказала она. – Я не собираюсь навязываться тебе ни в друзья, ни в любовницы. Мне лишь нужны ответы на несколько вопросов.

– О чем?

– О Полежаевской. Знаешь, что там произошло?

Такого вопроса Шериф не ожидал. Он остановился и долго смотрел Гончей в лицо, потом ответил:

– Этого никто не знает. Могу только сказать, что на станцию никто не нападал.

– Это всем известно, – усмехнулась Гончая, и ее небрежный тон неожиданно вывел Шерифа из себя.

– Все только говорят об этом! – повысив голос, сказал он. – А я знаю точно, потому что разговаривал с теми, кто побывал на Полежаевской сразу после гибели ее жителей!

– И что они тебе сказали?

– Что жители станции сами перебили друг друга.

– Вот так просто? Поголовно сошли с ума и перебили?

– Нет, не просто! У людей, которые там побывали, руки тряслись, когда они об этом рассказывали!

– Кто они?

– Сталкеры. Точнее, бывшие сталкеры. Они егерями на Ганзу нанялись, после того как их станция погибла.

– Егерями?!

Гончая остро глянула на Шерифа. Если где-то в метро существовала более опасная профессия, она о ней не знала.

Егеря отлавливали в туннелях и на поверхности хищных тварей, которых потом расстреливали на специально оборудованном охотничьем полигоне любители пощекотать себе нервы из числа проживающих в метро толстосумов. Пару раз на полигон наведывался Стратег, но такая забава не пришлась ему по вкусу, а вот фюрер не пропускал практически ни одной «охоты». Ради развлечения его и прочих извращенцев егеря ежедневно рисковали жизнями, сходясь с монстрами не в бутафорских декорациях охотничьего стрельбища, а в реальных местах обитания чудовищ и не в показушной, а смертельной схватке. За каждого отловленного зверя егеря платили кровью, а порой и собственными жизнями. Бывали случаи, когда команды звероловов погибали в полном составе. Несмотря на это, Ганза никогда не испытывала недостатка в егерях. Стоило какому-нибудь зверолову погибнуть от когтей или зубов хищников, всегда находился измученный голодом, нищетой или отчаянием смельчак, желающий занять его место.

– Они жить не хотели после увиденного. Вот и нанялись в егеря, – пояснил Шериф в ответ на вопросительный взгляд Гончей.

– Как их звали?

– Одного Рубец, другого, кажется, Штык, третьего не помню.

Не густо, но хоть что-то. Рубец, Штык и безымянный третий – егеря Ганзы. Скорее всего, все трое – уже трупы. Или горстка обглоданных, разбросанных костей.

– Это все, что тебе было нужно? – вернул Гончую к реальности Шериф.

Она молча кивнула.

– Ты куда сейчас?

– Получать долги.

– Помощь нужна?

Гончая заглянула в глаза Шерифу. Нет, это не рисовка, он действительно хотел ей помочь. Она улыбнулась.

– Справлюсь.

Шериф тоже улыбнулся, но как-то вяло и невесело, потом дотронулся до ее руки. Гончая подумала, что он сожмет ее пальцы, но тот ограничился лишь этим неуверенным прикосновением.

Изучив предъявленный вексель, казначей в замешательстве уставился на Гончую. Ее это не удивило.

Денежные расписки ввели в обращение ганзейские купцы, опасающиеся возить с собой большое количество наличных. К тому же кошели на пять-шесть цинков патронов становились просто неподъемными. В отличие от мешков с патронами, сейфов и железных сундуков, бумажный вексель ничего не весил, занимал гораздо меньше места и его всегда можно было носить с собой.

Пользовались векселями исключительно богатые купцы и крупные ганзейские чиновники, а для рядовых жителей метро эти ценные бумаги были такой же редкостью, как сейф или мешок с громадным количеством патронов. Наверняка еще не было случая, чтобы вексель на круглую сумму предъявила молодая, невзрачно одетая женщина. Но все необходимые подписи и печати на расписке имелись – Стратег не стал бы связываться с фальшивками, поэтому казначею просто некуда было отступать.

– Какие-нибудь проблемы? – спросила у него Гончая.

– Э-э, нет, – замялся казначей. – Я просто хотел уточнить: вы желаете получить всю сумму целиком?

Гончая усмехнулась. Она, конечно, не надорвется, но зачем ей столько? И, прикинув, сколько ей потребуется наличных, озвучила ответ. Казначей сразу просветлел лицом и превратился в саму любезность.

– Тогда на остальную часть суммы я выпишу новую расписку.

– Валяй, – великодушно разрешила Гончая.