Борис Батыршин - Крымская война. Соотечественники (СИ)

Словно в ответ на непочтительный жест, рация пикнула вызовом. Юнкер от неожиданности одернул руку, и тут БТР резко затормозил. Андрей едва удержался, схватившись за ствол «тридцатки».

- Майор Митин? К комроты, срочно!

Андрей слегка развел руками - и рад бы, но, сам видишь, что делается! - и принялся сползать с брони. Сержант уже стоял внизу, готовый подхватить неуклюжее начальство.

II

Околиица села Улуккул-Аклес

Спасибо авиаторам, атаку сумели отбить. И еще одну. И третью. Эта стоила константиновцам потерянного «Остина» - броневик, расстреляв последнюю ленту, набитую собранными по рукам патронами, ринулся на таран летящих к околице тачанок. Варварская тактика сработала: броневой передок расколотил в щепки две брички, но с третьей под колеса кинули ручную бомбу. «Остин» осел, задымился, из приоткрывшейся броневой дверцы захлопали револьверные выстрелы, фигурки в хаки выскочили из подбитой машины и зигзагами кинулись к своим.

Добежал один Рыбайло; семнадцатилетнего Леню Дедел е у самой околицы стукнула между лопаток пуля. Он так и остался лежать перед оградой - маленький, скорчившийся, на спине, затянутой в английское сукно, медленно расплывалось темное пятно.

Махновцы, обозленные потерями, подтянули на прямую наводку две горные пушки и швырнули по Улуккул-Аклес дюжины полторы снарядов. Артиллеристы они были никудышные: единственным результатом этой «артподголовки» стали разбитые мазанки, царапины от разлетавшихся щепок, да легкая контузия у самого Адашева - трехдюймовая граната лопнула шагах в пятнадцати, по счастью, не задев никого осколками.

То ли «украинские повстанцы» жалели боеприпасы, то ли просто надоело ждать, но пушки утащили в тыл, и теперь перед околицей накапливались для атаки свежие сотни.

- Нет патронов... - прохрипел Штакельберг. - Совсем ни пса не осталось. Разве револьверы у кого...

- Примкнуть штыки! - проорал Адашев. - По моей команде - отходи, укрывайся за хатами, в садах, группами! И за плетни не вылезать, порубают!

Вот и все. Минута, две, может пять, а потом - хриплое дыхание, взмахи штыка, выстрелы в упор... И все. Живыми их не выпустят.

Он помотал головой. В ушах гудело, настырно, низко, пульсируя на одной ноте.

Контузия? Не похоже. И почему звук становится сильнее?

Адашев увидел, как другие юнкера стали озираться, в поисках... чего? Они что, тоже слышат?

...громче... громче...

Стена мазанки рассыпалась в глиняное крошево, из облака пыли прямо на юнкера выдвинулось скошенное железное рыло. Гул превратился в оглушительный механический рык, и теперь стало ясно, откуда он шел - давя татарские халупы, выворачивая с корнем абрикосовые и черешневые деревца, из глубины Улуккул-Аклес выползли три огромные машины. Назвать их броневиками язык не поворачивался - «Остин» и «Ланчестер» выглядели рядом с этими чудищами детскими игрушками. Не меньше английских «Уиппетов», прикинул Адашев - он видел такие на каховском плацдарме. Бронемашины разворачивались, перебирались через канавы, походя крушили изгороди из саманного кирпича. За ними, в пыли, мелькали фигурки, увешанные незнакомым оружием.

- Сашка! Адашев? Живой, чертяка?

Коля Михеев. Карабин под мышкой, рожа в пыли, улыбка до ушей.

- А где поручик? Надо отвести наших за деревню, майор приказал. Здесь сейчас та-акое начнется!

- Рукавишникова убило. - с трудом прохрипел Адашев. - Я принял роту. Ты толком говори, что за майор, куда отходить? Что тут вообще...

- Майор Букреев зам.командира батальона, морская пехота. А вы, как я понимаю, старший?

Адашев уставился на подошедшего. Такого он еще не видел: незнакомая форма в мелкую зелено-бурую крапь, глубокая каска, сдвинутые на лоб широченные очки-консервы. Сам огромный и какой-то угловатый - наверное, из-за снаряжения, которым увешан торс, пояс, даже бедра. В руках... карабин? Скорее, ружье-пулемет, вроде «Шоши», только обойма не так сильно изогнута…

- Конницу мы отбросим к реке, а дальше по ним отработают «Торнадо». А вы отведоте своих за дальнюю околицу.

Адашев хотел было спросить, что это за «торнадо» и как они собираются «отработать», и тут бронемашины ударили. Тонкие, длинные стволы в замысловатых башенках выбрасывали полотнища огня, в махновцев летели светящиеся трассы.

«Ду-дут! Ду-дут!-Ду-дут!»

Юнкер краем глаза видел, как рассыпаются вдоль ограды бойцы в такой же пятнистой форме, как выползает, круша стену, увитую диким виноградом, гусеничная машина с круглой, плоской башней из которой торчит длиннющий ствол солидного калибра. Танк взревел, плюнул сизым дымом, замер и ударил огнем Раз. Другой. И еще. И снова.

«Так не бывает!»

Вдали, там, где только что мельтешили махновские тачанки, вырастала пыльная туча. В дыму взрывалось, грохало, мелькали пулеметные трассы - и вдруг какофония стрельбы оборвалась. Тишина навалилась, глухая, непроницаемая, будто уши залепило воском. Юнкер качнулся, уцепился за какую-то скобу, торчащую из брони. Ноги не держали.

-.. да очнись ты, чудак-человек! - проник сквозь восковые затычки голос Михеева. - Собирай наших, айда к грузовикам. Надо раненых погрузить и... остальных.

- Стой, Никол, погоди... - Адашев понемногу приходил в себя. - Какие грузовики? А как же махновцы? У нас приказ - удерживать...

-Да забудь ты про махновцев! Нет их больше, и не будет! Вон, смотри!

Со стороны Качи, из степной мути, из-за крыш Улуккул-Аклес вырастали, перечерчивая небо, дымные полосы. Вслед за ними волной накатывался пронзительный, выворачивающий душу вой.

III

Крым, к северу от Качи

БТР-ы с морпехами ушли вперед. Оттуда, из-за заброшенной башни оптического телеграфа, из-за мазанок и фруктовых садов порывы ветра нет-нет, да и доносили винтовочный перестук - константиновцы отбивали неизвестно какую по счету атаку.

Позиции РСЗО остались позади. Машина арткорректировщиков, «Тигр» МК-БЛА-01, выдвинулся в сторону «передовой», и пока командир-старлей переговаривался с огневыми, бойцы распаковывали кейсы с аппаратурой тактического беспилотника. После недолгой дискуссии - ставить НП на башне, или нет? - от этой идеи решили отказаться. Торчащая над приморским плато башня - первая мишень; по местным понятиям там просто не может быть наблюдателя, а то и огневой точки. Выкатят на прямую наводку трехдюймовку - и привет.

«Красные в городе, пулемет на водокачке» - припомнил Андрей старый фильм о Гражданской войне. История повторялась: в 1854-м пулеметы попаданцев тоже держали подъем на плато, только вместо махновцев через речку лезли зуавы принца Наполеона.

Беспилотник взмыл с направляющей и, сделав изящный разворот, неторопливо поплыл по своим делам. На мониторе замелькала картинка.

- Тащ майор, - обратился к Андрею стралей-морпех. - Броня выдвинулась к намеченному рубежу! «Второй» сообщает: «Вижу конницу, вступаю в бой». Вот, слышите?