Эльвира Смелик - Зови меня Шинигами

– Люди стали пропадать. Не сказать, что очень часто, но периодически. Раза два-три в месяц. Исчезают бесследно. Даже с собаками не найти. Те боятся, не идут. Поджимают хвосты и ни с места. Словно тигра чуют. Но какие ж у нас тигры? Значит…

Нечисть. Это уже Кира от себя добавила. Мысленно. Собаки – тоже не дураки. Прекрасно понимают, с кем им не справиться и кого, наоборот, им бояться надо. Большинству хищных тварей без разницы, что жрать.

– Пускай и пропадают такие, о которых не скажешь, что особо жалко, – продолжал старик. – Без них вроде бы и лучше. Некоторых и хватятся не сразу. Лишь через день, а то и несколько, вспомнят, что давно не видели. Только… вроде ж и они – люди.

Старик умолк, словно засомневался в истинности последней произнесённой фразы, словно до сих пор решал, подходит ли для тех, о ком он говорил, определение «человек». Да так и не торопился продолжить рассказ. Даже Ши не выдержал паузы.

– Это всё?

Старик повернул к нему лицо.

– Не всё, – произнёс и сразу поднялся с места. – Я сейчас Галину приведу. Пусть лучше она сама расскажет. Больше толку, чем от одного к другому передавать. – Он перевёл взгляд на Киру и, кажется, вспомнил о простых, обыденных вещах, о гостеприимстве. – Вы пока вон хоть чаю попейте. На кухне найдёте. И посуду, и чайник.

– Спасибо, – пробормотала Кира, проводила хозяина взглядом, а потом посмотрела на Ши. – Ты будешь?

– Нет, – прозвучало предсказуемо, но Кире и самой ничего не хотелось.

«Люди пропадают». Это и в обычной жизни происходит, и связь со скрытым миром совсем не обязательна. По большей части проносится стороной, если не касается напрямую, остаётся почти незамеченным и потому вроде бы не совсем настоящим. Но сейчас Кира погружается во все эти жуткие происшествия всё глубже и глубже, воспринимая их не снаружи, а изнутри. Они становятся реальными. Очень.

– Просто воды принеси, – выдернуло Киру из размышлений, и она согласно кивнула:

– Хорошо.

Послушно направилась на поиски кухни, не возмутилась, не обиделась. А ведь она в прислуги не нанималась, Ши мог бы и сам сходить.

Кухня нашлась быстро. Если выйти из комнаты, почти сразу дверь налево.

На плите стоял чайник, бледно-жёлтый, эмалированный, с изогнутым изящным носиком. Кира таких уже давно не встречала. Сейчас почти все пользуются электрическими.

Потрогала – уже остывший. Пойдёт.

Она достала из громоздкого настенного шкафа пару кружек, у одной – щербинка на краю, от которой протянулась вниз тонкая трещинка, подхватила чайник с плиты и направилась назад в комнату.

Ши, не глядя, подвинул к себе одну кружку, с трещиной, налил воды, выпил залпом. Поставил кружку на стол и задумчиво провёл пальцем по щербатому краю, замкнул круг.

– Ты обычно этим и занимаешься? – решилась поинтересоваться Кира.

– Чем? – уточнил он не слишком довольно.

– Когда где-нибудь появляется какая-то тварь…

Ши ответил раньше, чем она успела договорить:

– Этим тоже.

Тянуло расспрашивать и дальше. Действительно хотелось лучше узнать, с кем связалась. Тёмный колдун прав. Хотя судя по резким интонациям, с которыми прозвучал ответ, Кира ещё каких-либо подробностей вряд ли дождётся. Тем более Ши сразу поднялся, будто собрался уходить, убегать от Кириного навязчивого любопытства. Но далеко не ушёл, застыл на фоне окна, против света, мрачным загадочным силуэтом.

Тут и входная дверь хлопнула, голос зазвучал. Женский торопливый, безостановочно тарабанил скороговоркой, приближался и внезапно смолк, когда взгляд гостьи упёрся в Ши, статичного, безликого, таинственного и пугающего. Полные губы растерянно дрогнули, глаза чуть округлились и лицо вытянулось.

Кире подумалось, сейчас гостья попятится, начнёт креститься, заведённо повторяя: «Чур меня! Чур меня!», и усмехнулась. Не поможет. От Ши столь легко не избавишься.

Средних лет, полная, рыхлая, такая стопроцентная тётка, в широком цветастом платье, напоминающем домашний халат, женщина обернулась к хозяину дома. В глазах сразу и упрёк, и растерянность, и замешательство, и вопрос: «Это кого ж ты сюда вызвал? А ещё хуже не будет?»

Старик проговорил спокойно:

– Садись, Галина, и расскажи, что с твоим мужем случилось.

Сам придвинул ей стул, и женщина плюхнулась на него, почти не осознавая своих действий, смиренно следуя чужому велению, сложила на коленях руки и переводила растерянный взгляд с Ши на Киру, потом на хозяина дома и снова возвращалась к Ши.

Тот стоял неподвижно, как обычно, чуть наклонив голову. И, кажется, гостья очень сомневалась в его реальности, так и молчала, не понимая: пора уже говорить или нет?

– Я слушаю, – произнёс Ши негромко. Будто с того света провещал.

Женщина едва заметно дёрнулась и принялась рассказывать, теряясь и сбиваясь:

– У нас сосед несколько дней назад умер. Под поезд попал. Ну как сосед? Живёт от нас через несколько домов. И ещё муж с ним работал вместе. Я только на кладбище сходила, а на поминки не пошла. А муж отправился. Разве он такое пропустит? Вернулся он довольно поздно, стемнело уже. Выпивший крепко. Я его в одной комнате спать уложила, а сама в другой легла. С детьми. Та комната, в которой муж находился, была почти пустой – кровать, шкаф да стол со стульями.

Женщина старательно перебирала подробности, отчитывалась со всей возможной серьёзностью, впечатлённая личностью собеседника. Прямо на него смотрела, либо на старика, либо на Киру. Так ей комфортней было. Только иногда бросала вопросительный взгляд, будто ждала одобрения. Ши шевельнулся, поменял наклон головы. Обозначил, что внимательно внемлет чужим словам, и рассказчица ещё больше воодушевилась:

– Заснули мы, всё спокойно было. А посреди ночи как что-то ударило в стену и крик раздался. Я аж подскочила. Но решила, что муж проснулся. Ну и с похмелья понесло его не в ту сторону. Не вписался в дверь. А может, с кровати грохнулся. И пошла в соседнюю комнату. Дверь открыла. А сейчас ночью не слишком темно, хорошо видно. Вот и вижу, муж сидит на кровати, волосы дыбом. Честное слово. Так ёршиком и торчат. И трясёт его, словно под напряжением. Я у него спрашиваю, что случилось, а он ничего ответить не может, только зубами стучит да в сторону окна рукой тычет. Я посмотрела – рамы нараспашку, цветы на полу валяются, по всей комнате земля размазана. Свет включила. А это вовсе не земля оказалась. Кровь. И на полу, и на кровати.

Глаза Галины опять широко распахнулись, лицо искривилось. Видимо, ясно представила то, что сама же и описывала. Моргнула, стряхивая видение, перевела дыхание.

– Муж, когда немного в себя пришёл, рассказал. Проснулся он от боли. Кто-то ему во сне в ногу вцепился. А боль как настоящая. Он даже заорал. Говорит, глаза открыл, а это не во сне. Прямо перед ним какая-то тварина. Огромная, лохматая. Пасть широкая зубастая. Но когда муж вскочил и заорал, оно прочь шарахнулось. То ли испугалось, то ли ещё чего. Выскочило в окно. Я бы, конечно, не поверила. Решила, что он упился вчера до чёртиков, вот ему кошмары и мерещатся. Так ведь кровь по всей комнате. И нога у него разодрана почти до кости. Швы накладывать пришлось.