Ульрике Швайкерт - Наследники ночи. Парящие во тьме.

— Он сказал, что бедные венецианцы считают ларвалести своего рода народными героями, поскольку те грабят только богатых дворян и приезжих. Этим «теням» приписывают разные добрые дела, поэтому

свидетели, готовые дать в полиции показания против ларвалести, находятся крайне редко. Говорят, что у «призраков» есть несколько укрытий в бедных кварталах, в первую очередь — в Кастелло, где живут люди, работающие на верфях. Возможно, там ларвалести прячут свои корабли, на которых путешествуют под покровом ночи. Комиссар также полагает, будто ларвалести укрывают награбленное на островах лагуны. Однако, несмотря на тщательные поиски, ему так и не удалось что-либо обнаружить.

— Ну, это хоть какая-то информация, обрадовалась Алиса.

— Которая ничего нам не даёт, — возразил Таммо. — Комиссар не сказал ничего, что могло бы послужить зацепкой?

Анна Кристина покачала головой.

— У него уже несколько дней чешется затылок, что является несомненным признаком скорого налёта таинственных грабителей. Комиссар утверждает, что они планируют большое ограбление, но усилия подосланных к ларвалести шпионов не дали ему никакой чёткой подсказки.

— Значит, и мы не продвинулись ни на шаг, — простонал Таммо.

— Если только Анна Кристина не узнала имён этих доносчиков, которые, вероятно, не так уж старательно выполняют свою задачу и рассказывают полиции гораздо меньше, чем знают, — сказал Хиндрик и внимательно посмотрел на наследницу Дракас.

— Выяснить пару имён для меня не проблема. Но дальше действуйте сами. У меня нет ни малейшего желания шататься по подворотням и пачкать юбки уличной грязью. Завтра я собираюсь наконец-то заняться своим гардеробом и другими необходимыми приобретениями. — Вампирша театрально вздохнула. — Судя по тому, как обстоят дела, моя помощь здесь ещё понадобится, и не раз.

— Мы справимся со всем и без тебя, — вспыхнул Таммо, но Лео жестом приказал ему замолчать.

— Сегодня ночью ты нам очень помогла. Спасибо, Анна Кристина, — сказал он.

— И всё это из-за какой-то нечистокровной, — вздохнула венка.

Лучиано метнул в неё злобный взгляд.

— Ты знаешь, что речь идет не только о Клариссе, торопливо напомнил Лео, не давая Лучиано возможности вмешаться в разговор.

— Я понимаю, дорогой кузен. Ларвалести посмели напасть на вампира. Это выпад против всех нас, и мы должны достойно на него ответить.

— Вот именно, - сказал Лео. - Поэтому завтра ты можешь заняться своими покупками а мы разыщем этих шпионов и постараемся вытрясти из них больше информации, чем это удалось комиссару.

ЖЖЖ

Она так устала. День ещё не закончился. Глаза Николетты были закрыты, но она чувствовала свет. Её отец и другие мужчины — братья, кузены и три дяди - всю ночь передвигались по крышам Венеции, своему ночному царству. Николетта любила свой город и ночи, во время которых она чувствовала себя такой свободной. Когда ветер играл её плащом, а вода каналов блестела в свете звёзд, казалось, что гребень каждой волны украшен сотней крохотных бриллиантов. Тучи проносились по небу и внезапно открывали полную луну, лучи которой заливали лагуну жидким серебром. Высоко над узкими зловонными переулками, где скапливались нечистоты, поблёскивали крыши. Здесь наверху можно было почувствовать себя далёкой от земли и её нужд.

Бег и прыжки, постоянное движение, не позволявшее никому задержать на ней взгляд дольше, чем на мгновение... В такие ночи девушка чувствовала себя ближе к небу, чем к земле. Когда Николетта раскрывала полы плаща и парила над переулками и каналами, она становилась свободной птицей, которую ветер нёс к морю.

Свободной!

Как долго еще она сможет наслаждаться свободой?

Эта мысль словно кинжал вонзилась в сердце девушки. Нет, она не хотела сейчас об этом думать. Николетта ещё крепче сжала веки и повернулась на другой бок. Она попыталась вернуть себе хорошее настроение, которое вынесла из прекрасного сна.

Венецианская ночь с её красотами и тайнами, волшебством и тихой музыкой. Дыхание ветра, шёпот воды, мелодии скрипок и виолончелей, доносившиеся по вечерам из роскошных дворцов над каналами. Освещённые сотнями свечей окна, которые золотом отражались в чёрной воде.

Золото, серебро и драгоценные камни — да, вот что Оскури любили с незапамятных времён, вот что заставляло их действовать и не давало обрести покой.

Николетта увидела колье, которое отец надевал ей на шею, говоря о торжественном дне, наступления которого оставалось ждать не так уж долго.

«Ты будешь самой прекрасной невестой, которую когда-либо видела Венеция».

Нет, не надо сейчас об этом думать. Нужно представить себе что-нибудь другое. Но приятные сны не хотели возвращаться. Николетта слышала чьи-то голоса. Она распознала низкий тембр отца, который пытался кого-то в чём-то убедить, а затем другой голос, высокий, возбужденный и звонкий. Это говорил её кузен Маттео, сын Леоне. Он был всего на два с половиной года старше Николетты, но уже считался мужчиной. Девушка прислушалась. Затем она очень медленно и тихо отбросила одеяло, пересекла окутанную сумерками комнату и застыла, услышав требование кузена.

— Что нам с ней делать? Она нам ни к чему. Она сейчас не больше чем кусок сожженного мяса, и опасна, как раненая пантера. Давай закончим то, что нечаянно начали. Так будет лучше для всех.

— Для всех, кроме неё, — возразил Кальвино.

— Ты в этом уверен? — спросил Эдоардо, старший брат Николетты, которому летом исполнилось двадцать. — Как она может продолжать существовать в таком виде? Не думаю, что в таком состоянии она нужна своим собратьям. Маттео верно заметил: вампиры как дикие животные. Вероятно, они сами бы убили её после такого.

Зачем им кто-то, кто ослабляет всю группу и делает её уязвимой?

— Вампиры хищные чудовища, которые каждую ночь стаей охотятся на людей, — вмешался в разговор Дачиано, старший сын Леоне, родившийся в один год с Эдоардо. — Мы окажем услугу Венеции, если освободим её от одной из этих кровопийц.

— Алессандо и Филиппо тоже так считают, — добавил Эдоардо.

— Так-так, значит, вы уже поговорили об этом с другими, и теперь я должен довести дело до конца...

Голос отца был ровным и лишенным эмоций, и Николетта не смогла понять, как он сам относится к такому решению. Девушка подошла ещё ближе к двери и, затаив дыхание, прислушалась.

— А у Микеле, Леоне и Флавио вы уже спрашивали?

— Микеле и Флавио тоже «за», — быстро ответил Эдоардо.

Значит, хотя бы младший из трех дядей Николетты высказался

против этого подлого убийства. Это немного успокоило девушку. Её отец высоко ценил мнение Леоне, который был самым быстрым и, вероятно, самым хитрым из всех Оскури.