Александр Ищук - Спецгруппа Нечисть. Невеста полоза

– А-а-а-а-а-а…

– Кроме морально-этического диссонанса у вас есть возражения по существу?!

– А-а-а-а-а-а…

– Мы не понимаем – на кой болт тебе эти заморочки?

– А-а-а-а-а-а…

Все недовольно посмотрели в угол, где Зяма при моральной поддержке Марси, мучал пленного, но замечаний не высказали.

– Прежде чем выдвигаться обратно в Хэксхем, нам нужно тут зачиститься от инквизиции, поймав ее лидера, и выпытать у него все тайны.

– А-а-а-а-а-а… – поддержал идею пыток пленный монах.

– Чего он так орет? – поинтересовался Петрович. – Он же, вроде, от имени церкви работает?!

– Судя по реакции на Зяму, церковь – это прикрытие. Силы ему дает язычество. Я прав, отец Сергий?

– Прав, генерал, прав, – подтвердил тот. – Будь он истинным инквизитором, действующим от имени церкви, прикосновения Борьки не вызвали бы никакой реакции.

– А-а-а-а-а-а…

– Боря, твою мать, – не выдержал Петрович, – да заткните ему пасть!

Убедившись, что пленный больше не будет орать, Петрович уточнил:

– А почему ты решил, что этот Дэвид, мать его, Суше, и есть главный инквизитор?

– Во-первых, у нас нет данных о сфере деятельности нашего полисмена до того, как он был переведен в Глазго. Во-вторых, он негативно относится к сектам и не скрывает этого, что нехарактерно для «просвещенной Европы».

– А в-третьих? – не выдержал Петрович.

– А в-третьих, – нехорошо улыбнулся я, – мы сейчас и узнаем у нашего гостя.

– Стоп, Саша, – скомандовал Барон. – Ты так и не пояснил – на кой черт тебе эта возня со слежкой?! Давай его повяжем, и он нам все расскажет! Петрович при работе со Штольценбергом пару новых приемов показал, немой говорить начнет!

– А вдруг я ошибаюсь? Вдруг он не главный?

– Нам до фонаря! – отрезал Зимин. – Одним шотландцем больше, одним меньше, ни мы, ни Шотландия не заметит! Поэтому бери Коваля и марш его арестовывать! На дыбе не секретничают, а говорят только правду…

– Согласен с Зиминым, – кивнул Барон. – Бармалей, вали арестовывай, а Сергий, Петрович, Зяма, Ильдар и я, займемся монахом…

Присутствующие поежились от тона Ивлева. Он не предвещал ничего хорошего.

– Пойду облачусь, – удивил нас Сергий и направился к выходу.

– Повезло нам с попом, – усмехнулся Петрович.

– Факт! – потянули присутствующие.

К главе отдела по «учету сект» я наведался в состоянии одержимости и в полной боевой выкладке. Долго ломились в его железную дверь. Никто не открывал. Коваль уже собрался взрывать ее, но тут прибежал дежурный офицер и сообщил, что Грей спешно ушел час назад. Мы потребовали ему позвонить. Сотовый Грея был вне зоны.

– Саня, неудобно получилось, – протянул Леха.

– Факт, – хмуро протянул я.

– Чего будем делать?

– Поехали к нему на хату.

Дома тоже было пусто. Мы расстроились.

– Ладно, поехали на базу. Может, наши развязали язык монаху…

– Представляю, что скажет нам Барон…

Барон нам не сказал ничего. Не до этого ему было…

В подвале воняло ладаном, дерьмом, кровью и какой-то травой. Пленный монах висел там же, но голый и без сознания. А в трех метрах от него в такой же позе висел наш славный бомжик Энтони. Полуголый и со следами пыток. За столом расположились Барон, Петрович, Зяма, Ильдар и отец Сергий, с одной стороны, Огненный Волк, Медведь и Волк, с другой. Все в крови (в чужой), все курили и, судя по пустой таре, выпивали.

– А, пришел, следак! – увидел меня Барон. – Иди выпей.

От увиденного, а главное от такого предложения грозного генерала, я чуть охренел, но к столу подошел. Все присутствующие, кроме Зямы, имели на лицах телесники средней степени тяжести.

Я взял рюмку, кусок копченой колбасы, крякнул «ваше здоровье» и ухнул водку в себя. Занюхал колбасой, затянулся ильдаровской сигаретой и спросил:

– Вы тут турнир по рукопашке проводили?

– Ага, – кивнул Барон, у которого был подбит глаз и разбита бровь. – Проводили.

– И кто победил?

– Бомжик твой победил, – зло усмехнулся Петрович и потрогал разбитую губу.

– Судя по его позе – я бы заявил обратное. Падре, вы тоже приняли участие в сегодняшнем кипише?

– Принял. Каюсь, – выдохнул Сергий. Поднял голову, демонстрируя сломанный нос, замахнул рюмку, закусил и перекрестился.

– Подробности будут?

– Будут, Саша. Обязательно. Ты садись, – распорядился Барон. – Как твои результаты?

– Сбежал наш полисмен…

– Ну, и хрен с ним, – вздохнул Ивлев.

– А у вас что произошло?!

Сразу после нашего убытия оставшиеся офицеры и священник приступили к допросу с пристрастием. Бить его не стали, так как Сергий заверил присутствующих, что сие бессмысленно. Мудрый Барон предложил выяснить – что именно придает силу инквизиторам, а потом, при возможности, изгнать оную. Идею одобрили. Сергий приступил к обряду. Результат – нулевой. Только слабое подергивание монаха и его громкий мат. Задумались, ибо результат обескураживал. На прикосновения Зямы пленный реагировал «правильно», однако классический экзорцизм нужного эффекта не давал. Присутствующие нажрались «зелья приворотного» (состава активирующего «захребетников»), вытащили свое зверье наружу и стали держать совет. Правда, Сергия от такой компании чуть удар не хватил, но батюшка держался. Зверье удостоверилось, что Зяма оказывает правильное воздействие на испытуемого, и тоже задумалось. Начали высказываться. Вывод был один у всех – спросить Полоза. Ибо этот «гад ползучий» точно знает. Выяснив, что Полоз недоступен, приуныли. Наконец, Волк Ильдара предложил накормить пленного сывороткой правды, высказав робкую надежду, что пленный сам все расскажет. Начальство идею одобрило, но велело скормить монаху двойную дозу. Ильдар быстро сварганил сыворотку и накачал пленного. Результат не заставил себя ждать. Сказать, что он был не таким, что ожидали, не сказать ничего. Пленного пробрал понос. Сразу. Мощный. В подвале и так не амброзией пахло, а тут завоняло так, что начало резать глаза. Пока матерящийся Зяма проветривал помещение и убирал дерьмо (остальные руководили… не генералам же дерьмо убирать), Ильдар срочно готовил «закрепитель». Зимин, правда, предложил принести железнодорожный фонарь, но такого ни у кого не оказалось, поэтому ждали чудес от медицины. И чудо произошло! Средство от поноса помимо прямого эффекта дало и косвенный. Пленный перестал дристать, порвал веревку на которой висел (это со сломанной рукой) и попытался удрать. Бароновский захребетник моментально спеленал монаха, и вместе с подоспевшим Медведем Зимина повесили его на то же место, но уже на цепь.

Снова выпили, закурили и задумались. Барон предлагал пытать огнем, Зимин ломать кости, остальные молчали. Монашек опять принялся диарействовать, средство от поноса дало лишь временную остановку процесса неконтролируемого калоизвержения.