Крис Райт - Расколотые легионы

- Мы пришли сюда не как враги, - сказал он, глядя на стоявших позади меня мертвецов. Я понял смысл этого и покачал головой.

- Сотер, это не угроза, это честность. Мы не можем быть участниками твоего дела, и ты это знаешь. Пойми.

Он покачал головой.

- Как ты мог это сделать…

- Мне не в чем оправдываться. Мы те, что мы есть. Легион не может быть восстановлен, и мы больше не с вами. Мы – блудные сыны этой эпохи. Возвращайся к своим местам, Сотер, и оставь нас.

Он застыл. Он вычислял, обрабатывая разумом и логику ситуацию, ища решение, которое придётся принять. Живая плоть на лице медленно сдвинулась. Он собирался заговорить.

- Ты нарушил указы нашего отца, - сказал он. Позади Тавр и остальные почти незаметно сместились. Они держались на волоске перед насилием. – Ты перешёл на ту сторону. Ты отвернулся от Ферруса Мануса. Ты не один из легиона. Ты – его позор.

И в это мгновение, когда прошла одна секунда, а другая ещё не настала, я осознал, что он прав. Он говорил правду. Однако, хотя слова и были правильными, они были не важны. Смотревшие на меня воины пришли из другого мира, не состоявшего из холодного сна смерти и боли пробуждения.

- Убить их, - приказал Сотер.

Тьму разорвали вспышки выстрелов. Окутанные ореолом лучи впились в броню, разрывая холодные мускулы. Завыла плазма, испаряя металл. Железные Руки Сотера рассредоточились среди корпусов абордажных аппаратов, стреляя, отходя к своим штурмовым кораблям от приближающегося кольца мёртвых воинов. Никто из моих братьев не стрелял в ответ.

- Прекрати огонь, Сотер! – он выскочил вперёд и стрелял в медленные тени мертвецов. Но не в меня. У него была возможность и оружие в руках в долгое мгновение взгляда, когда мёртвые вышли на свет. Он мог всаживать мне в голову болты, пока не разорвал бы её изнутри.

Но он не выстрелил. Железные Руки не совершают таких ошибок. Он предпочёл не стрелять.

- Сотер! – окликнул его я, шагая вперёд. Воздух разрывали мерцающие вспышки и неровный вой выстрелов.

- Ты – мерзость.

Они уже прошли половину пути к кораблям. Установленные на корпусах тяжёлые болтеры стреляли, разрывая сумрак чередой взрывов.

- Оставь нас! – закричал я, когда на моей броне взорвался снаряд. Я содрогнулся. – Просто уходи.

- Этот корабль сгорит! – он вскинул болтер. Его дуло стало застывшим чёрным кругом перед моими глазами. – Мы очистим от вас легион.

- Я этого не позволю. Вы все погибнете здесь, но мы останемся.

- Да будет так, - сказал он, спуская курок.

Но болт так и не покинул ствол. Окутанное молниями лезвие из пластали рассекло оружие пополам. Осколки разлетелись в разные стороны. Сотер уже оборачивался, когда второй удар Тавра отрубил переднюю часть его черепа, а третий расколол грудную пластину и рёбра.

Сотер рухнул.

- Прекратить огонь, - приказал Тавр, и воины позади опустили оружие. Он повернулся и посмотрел на тех, чьего брата и вождя он только что убил. Между ними вновь прошли безмолвные для меня, но ощутимые импульсы, дрожь сообщений.

Затем он повернулся ко мне. Я ничего не мог прочитать по его позе, сержант казался таким же, как иногда бывают и все воины Десятого Легиона: неподвижным, застывшим между отстранённости и ярости.

- Благодарю тебя, - сказал я. Тавр вздрогнул.

- Мы уходим. Не пытайтесь остановить нас. Вам нас не удержать.

Он отвернулся и направился прочь. Я всё ещё видел брызги крови Сотера на его броне, красные на чёрном в тусклом свете. Остальные строились вокруг него, занимая места воинской стражи кланового отца.

- Ты займёшь его место, забрав его жизнь?

Тавр помедлил и обернулся, и в этом движении я почувствовал ненависть, таящуюся под его внешним самоконтролем.

- Такой порядок был всегда. Старые обычаи Медузы. Он совершил неправильный выбор, слабый выбор, выбор плоти и чувств, а не железа. Если бы он был сильнее, то мне не пришлось бы его убивать. Смерть – следствие слабости, - беспристрастный взор его шлема был направлен прямо на меня, и я чувствовал невысказанный смысл этих слов. – Совершённое вами не дало вам силу. Оно не вечно. Это слабость.

- Тогда зачем оставлять нас безнаказанными?

Он расхохотался. Смех был рычащим и перекатывающимся, совершенно нечеловеческим и совершенно невесёлым.

- Уничтожение стало бы для вас прощением. Я не стану жертвовать силой своего клана для того, чтобы стереть то, что сделали вы. Ваше существование само по себе является наказанием за ересь, и я не избавлю вас от него.

Тавр, каждым своим движением излучающий презрение, отвернулся и направился к ждущим кораблям.

- А он? – спросил Фидий, смотря на лежащего между нами Сотера. Тавр обернулся и посмотрел на окровавленное тело своего бывшего господина.

- Оставляю его вам.

Что такое Ключи Хель?

Они – голос, затихающий вдали, пока прошлое уходит от нас. Ключ это лишь начало, а после открытия врат начала забываются. Мы проходим внутрь и оставляем привёдшее нас позади. Мы становимся настоящим.

И от него нет спасения.

Сотер пробуждается. И я жду этого рядом. Он смотрит на меня. У него больше нет настоящего лица. На передней части хромированного черепа установлены линзы и переплетения проводов. Я смотрю, как дёргаются линзы, как поднимается рука и сгибается кисть.

- Здравствуй, брат.

- Мне… - начинает он, а затем умолкает, словно поражаясь жужжанию и щёлканью голоса. – Мне… больно.

- Да. Это так.

Он поднимается, сдвигая конечности одну за другой, пока не встаёт на ноги.

- Это закончится? – спрашивает он, глядя не на меня, но на открытую плоть правой руки, ждущей кожи из брони.

- Да, - отвечаю я. – Когда мы больше не пробудимся.

Он смотрит долгое мгновение на свои неподвижные пальцы, а затем кивает.

Что такое Ключи Хель?

Они – награда за нашу слабость. Они – жестокость железа. Они – всё, что у нас осталось.

Гай Хейли

БЕЗ ЕДИНСТВА

- Она точно там внизу? - спросил Джо’фор.

Ге’Фаст проверил ручной ауспик. Идущие плотно друг к другу линии образовали на экране рельеф территории. Там, где землю рассекало ущелье, линии собрались в одну толстую полосу. В центре её пульсировала красная точка, над которой крутился опознавательный маркер Легиона Саламандр.

- Показания не вызывают сомнений, Джо’фор. Это «Грозовая птица», обозначенная как «Боевой ястреб VI». Одна из наших. Все коды совпадают.

- Как далеко внизу?

Ге’Фаст снял шлем и почесал лицо. Линии его угольно-чёрных черт отмечала бледная грязь, а борода протянулась от нижней губы до пластрона. Последние недели представляли собой размытое пятно из лихорадочных отступлений, обирания трупов и скрытных рассветных маршей. Системы костюмов продолжали отсчет времени, хотя оно потеряло свой смысл. Их броня была потрепана, цвета, облезшие до грязного металлического или выжженного чёрного, стали неузнаваемыми.