Андрей Киселев - Борт 556 (СИ)

Она, глянув едко черным гневным взглядом черных своих глаз, прошла снова мимо в каюту к Дэниелу.

- Я не хотел вас обоих обидеть Джейн - крикнул я вдогонку ей - Милая, моя. Я люблю тебя, как и Дэни.

Но, в ответ была, только тишина. И ее шаги в сторону каюты Дэниела.

В это время моя Джейн была у Дэниела. И как его родная сестра успокаивала парня, лаская его и уговаривая успокоиться после всего недавно пережитого.

Я хотел, сегодня напиться, и было, тому, вроде бы причина. И я, чуть не сделал так, посматривая уже в легком опьянении на винный полированный из красного дерева шкаф Арабеллы.

Я хотел, взять водки или вина, но, что-то меня остановило. И я решительно встал с дивана из-за столика стоящего в большой главной каюте, поплелся мимо кают моей Джейн и Дэниела.

Я остановился возле них, прислушиваясь к ним. Слышно было, как Джейн шепотом успокаивала Дэниела. Я даже, хотел постучаться к обоим. Особенно в этот момент к другу Дэни, но, передумал. И поплелся дальше к себе.

Дверь стояла открытая как я ее, и бросил, идя в главную каюту.

Я открыл дверь в каюту Дэниела. И встал на пороге.

- Прости меня, Дэни - тихо произнес с виноватым видом я.

Дэниел дернулся и быстро отвернулся. И смотрел тупо в прикроватный столик.

- Выйди вон! - крикнула Джейн - И дверь за собой закрой!

Я взбесился и захлопнул дверь в каюту Дэниела, крикнув им обоим - Ну, и черт с вами!

Я ввалился под легким градусом в свою каюту. И закрыл за собой, тоже дверь. Нет, я захлопнул с грохотом дверь.

- Глупый мальчишка! Взрослый! Ведь должен понимать! - прокричал уже у себя я.

Потом, послал все и всех - Да, пошли вы все!

Психанул, и ударил кулаком свой каютный из красного дерева шкаф. Да, так, что проломил дверку и ушиб до крови правую руку.

Я выругался и помню, на себя и все, что вокруг было меня. И упал на расстеленную свою постель. Глядя в потолок своей каюты.

- Что мне теперь на коленях ползать, что ли?! Просить прощение?! -я помню, забурчал сам с собой - Я не мог поступить иначе! - сказал громко я, надеясь что меня будет слышно - Джейн, тоже хороша. Нет, чтобы поддержать меня, ты ему потакаешь! Ведь он, твой брат!

И я уснул. И не помню, сколько проспал. Сказывались последствия еще той болезни. Сохранилась болезненная во мне усталость. И я отключился и спал без задних ног. А, когда, проснулся, то увидел свою Джейн. Она была, снова в белом своем теплом махровом халате. И сидела напротив меня в кресле, у моей постели в моей каюте в ночном уже полумраке.

Было наверное часа два ночи. Когда она вошла ко мне.

Она держала в своих миленьких женских загорелых ручках бокал с красным вином и смотрела на меня. Потом, она, привстав, отставила бокал в сторону на прикроватный столик. И, снова уселась в стоящее в моей каюте кресло.

Она навалилась на спинку стула, изящно, выставив свою левую, почти целиком голую загорелую до черноты ногу в мою сторону, из-под своего того махрового теплого белого и длинного халата.

Она смотрела на меня с грустным видом. Как-то не так совсем как раньше. В ней была все та же страсть от любви ко мне, но была и некая грусть c чувством некоего беспокойства и сожаления.

- Джейн! - прошептал я, протирая свои заспанные глаза - Ты пришла любимая!

- Я, еле успокоила брата Дэниела - сказала тихо она мне - Он в шоке и еле отошел. И теперь, спит.

- Милая моя, прости меня за тот с Дэниелом поступок - я, было, произнес, помню своей милой Джейн.

- Не говори больше ни слова - тихо и спокойно произнесла она, не отрываясь, глядя на меня черными своими цыганскими завораживающими в полумраке каюты глазами.

- Любимая! - произнес снова я, приподымаясь с постели - Прости меня!

- Молчи! - произнесла сердито моя Джейн.

Она встала с кресла и подошла быстро ко мне, сбросив свой тот белый махровый халат с обворожительной загоревшей до черноты девичьей полностью нагой фигуры. Без купальника. Сверкнув, в какое-то мгновение, голым овалом крутых, почти черных от загара крутыми бедрами девичьи ног, и голым выпяченным в мою сторону пупком девичьего загорелого до черноты живота. В полумраке в слабом освещении моей каюты, повалила на постель. Сдирая буквально с диким остервенением с меня мои русского моряка летние брюки. А, затем и плавки. Бросая их в сторону на пол каюты.

- Я оскорбил тебя, любовь моя! - я пролепетал нежно и тихо ей - Я, поверь, не хотел. Так вышло. Я... - Молчи! - произнесла моя Джейн - Я простила тебя и молчи. Прошу, молчи!

Я запнулся на новом полуслове, смотря на такую убийственную и только мою ночную красоту.

- Люби меня, любимый - страстно произнесла, тяжело задышав, моя красавица Джейн. Стоя передо мной в наготе морской русалки

- Люби, как не любил еще никогда, Володя - произнесла помню, нежно и ласково она мне.

Я встал и схватил ее за гибкую узкую женскую спину руками. Молча, прилип к ее полным сладким женским страждущим любви губам, своими мужскими губами.

- Я - произнес, снова я, еле оторвавшись от ее взаимного цепкого поцелуя.

Она обхватила меня за мужской торс своими полными красивыми загоревшими до черноты ножками, скрестив их маленькими своими ступнями с миленькими пальчиками на моей мускулистой спине

- Я сказала, молчи! - громко приказала повелительным тоном Джейн мне.

Схватив цепко в мертвой хватке пальчиками обеих рук меня руками за мою голову. И обхватив ее, прижала мое лицо к своей пышной упругой и полной груди. К своим торчащим, вновь от возбуждения черным, как и ее загоревшая грудь соскам. И, снова, уронила на постель. Та, громко ударилась изголовьем об корабельную стенку яхты.

- Ни каких слов, просто люби меня любимый! - произнесла, страстно, задышав моя Джейн.

Она как безумная стала целовать меня, отбросив мне на живот согнутую в колене левую девичью ногу, и прижалась своим волосатым лобком, и влажной в смазке наполненной страстью безумной любви промежностью к моему вверх уже торчащему возбужденному детородному члену.

Джейн сползла на постель с меня своим обнаженным красивым, вновь пышущим любовным жаром телом, и опрокинулась на спину передо мной.

Я набросился на нее и придавил собой. Джейн раскинула вширь согнув коленях свои полные в ляжках и бедрах, почти черные от загара девичьи ноги. И мой торчащий как стальной стержень возбужденный член, вновь проник в нее. Проник в ее женское раскрытое перед ним в течке влагалище, очерченное по контуру темной полоской как тропический раскрывшийся листьями цветок.

Джейн была не такая как раньше, как всегда. Сейчас, была какая-то, совсем другая. Какая-то бешеная и неуправляемая. Даже в сексе. Что-то, случилось сегодня с ними обоими. И с Дэниелом и с Джейн. Что-то, вообще со всеми нами, похожее на обреченность или отчаяние. Отчаяние от того, что скоро нам предстоит увидеть или пережить. Отчаяние от нашей размолвки. После того, как я вышел из главной каюты Арабеллы, кляня себя в той несдержанности и срыву, ругая себя за то, что обругал свою в запале нервов мою ненаглядную и любимую Джейн, мы разминулись с ней и разошлись по своим каютам. Я услышал, как она стала успокаивать Дэниела, пока не уснул и вот...