Александр Комаров - Люди vs Боты (СИ)

Продолжая улыбаться, черные переглянулись.

— Ишь ты.

— А ты-то сам чем занимаешься? — спросил Дерелл.

— Он рисует картины и продает их. А рисует во время путешествий по Штатам.

— Здорово. И что же ты рисуешь?

— Картины, потом покажу, у меня в лептопе они.

— Круто.

— И как долго еще ты планируешь этим заниматься? — спросил Дерелл.

— Очень долго, всю жизнь или пока не надоест.

— Хм, то есть ты хотел бы заниматься этим всю жизнь?

— Да.

— Но в то же время ты считаешь, что в определенный момент тебе это может наскучить.

— Да.

— И ты бросишь это дело?

— Конечно, зачем же я буду заниматься чем-то против своей воли?

— Но ведь сейчас ты хотел бы заниматься этим всю жизнь?

— Да, но я же не знаю, чего я буду хотеть через год или хотя бы через месяц.

— Но сейчас, имея ввиду всю жизнь, ты имеешь ввиду и тот момент, когда тебе это, возможно наскучит?

— Да.

— Значит, если такое все же случится и тебе надоест рисовать, то в любом случае, тебе придется переступить через себя?

— Я понимаю к чему ты клонишь. Хочешь сказать, что если я брошу свое творчество, то я предам свое нынешнее желание, а если продолжу им заниматься, то это будет наперекор мне будущему?

— Эээ… что-то вроде этого.

— Что я могу сказать…, - Художник попробовал открыть глаза пошире, чтобы не казаться слишком вкуренным. — Тут все не очень сложно. Если выбирать, какому себе быть верным, то приоритет, конечно, следует отдать настоящему, потому что будущее, прошлое, они, знаешь ли, вещи очень абстрактные. На эти темы можно размышлять и разговаривать сутками. При моей кочевой жизни время подумать у меня есть и вот я тут подсчитал на досуге, что в среднем размышляю около трех часов в день, именно размышляю. То есть думаю о чем-то большом и глобальном, а не о том, где мне покушать или почему все бабы дуры, хотя последняя тема, будучи достаточно раскрыта, вполне может претендовать на такой статус. Итак, три часа в день это — девяносто часов в месяц и тысяча восемьдесят часов в год или сорок пять суток. Представляете! — воскликнул он, увлекшись рассказом, — сорок пять суток в год… чистых размышлений! Так что сейчас, на скорую руку, предлагаю не копать слишком далеко, а довольствоваться либо общими рассуждениями, либо говорить только об окончательно додуманных вещах, объяснение которых не требует поднимать гору мыслительных выкладок.

— Мы тут подумали, — после долгой паузы сказал Дерелл и посмотрел на Ланни, тот кивнул в ответ, — что ты очень хорошо говоришь по-английски.

— И еще мы подумали, — теперь наоборот, Ланни посмотрел на Дерелла и уже тот, в свою очередь, кивнул в ответ, — что ты, должно быть, очень специальный Бот, раз загоняешь такое дерьмо!

Оба чернокожих от души засмеялись, не до конца понявший их намек Художник легонько улыбался, а его собеседники в это время уже ржали как лошади.

Несколько минут продолжалась эта истерия, когда один из них успокаивался, то второй начинал с новой силой, а потом наоборот. Когда же они все в слезах, наконец, успокоились, Художнику показалось, что их черная кожа стала чуть бордовой, будто они раскраснелись.

— Мы, — начал Ланни, — я имею в виду всех куков — отдельная группа людей, мы работаем здесь уже не первое лето, далеко не первое, Гай здесь уже 30 лет, я меньше, Дерелл и Блейк совсем молодые, но дело не в этом. Когда начался весь этот замут с Личностями и Ботами, мы с Гаем работали тут, еще с прежним хозяином. Ну так вот, сначала новые хозяева сократили весь старый штат, но потом у них возникла проблема с куками, и они пригласили нас обратно. Через некоторое время нам предложили пройти тест, как-то они его объяснили, но я уже не помню. Короче, тогда в Личности мы не попали. Понимаешь ли, тут такое дело, у меня жизнь не сахар всегда была. Бедность, проблемы с родителями, потом я попал в автокатастрофу, долго лечился, повредил спину, как оказалось, на всю жизнь, женился, дети, бедность.

— Извините, — перебил Художник, — но в Америке грешно говорить про бедность. Вы же самая богатая страна в мире.

— Да, но если ты получаешь меньше сорока тысяч в год, то ты едва выживаешь здесь.

— Если ты получаешь сорок тысяч в год в России, — сказал Художник, — ты много себе можешь позволить!

— У вас другие цены.

— Да! Да! Да! Цены у нас действительно другие — выше, чем у вас.

— Не может быть.

— Вы уж поверьте. Хотя есть, конечно, нюансы… Ладно, Ланни, извини, что перебил, ты рассказывал о себе.

— Ну да, так вот…, - мужчина сморщил лоб и через секунду продолжил, — так получилось, что особых вершин я к тридцати годам не достиг. Ни карьеры, ни образования. Семья — вот все, что у меня было, да и то в последнее время были сильные нелады с женой. Но я всегда умел довольствоваться малым, ты вот когда про свое творчество говорил, ну про настоящие желания, будущие и прошлые, ты все верно сказал. Я всегда так жил… немного по киношному, без прошлого, без будущего. Часто задумывался, почему так вышло, вроде в каждый отдельный момент времени отдавал отчет тому, что я делаю, а когда все эти моменты сложились в тридцать лет…, - Ланни развел руками и прищелкнул языком, — короче никакого созидателя из меня не вышло. А с какого-то момента, теоретической основой всей этой дифференциации стало учение Ницше, ты читал?

Художник кивнул и быстро сказал:

— Но совсем недавно, то есть это никак не повлияло на мое мировоззрение, просто я с удовольствием отметил, что есть все-таки в этом мире мои единомышленники… то есть были…

— Ну так вот, и я, да как впрочем и кое-кто еще, — продолжил Ланни, — "творящим впереди себя" не являюсь, точнее, может и являюсь, но признать меня таковым отказались. Однако с работы нас не уволили и мы несколько лет подряд приезжали сюда каждое лето, особо не вникая в двудонную концепцию всего этого места.

Но как-то раз, было это после того, как наши боссы рассорились и разбежались в разные стороны, меня снова вызвали на собеседование. Проводил его тогда сам Джонни, ему в ту пору было не просто, сильный у них разлад вышел с Майклом и Бобом, и Джонни наш решил пересмотреть подход к разделению людей на Ботов и Личностей.

Художник вспомнил Боба — человека, который и рассказал ему про это место.

— Майкл тогда до одной очень хорошей мысли додумался, он решил, что все не так просто и люди типа меня, Фидейла и даже Шермана, хотя последнего тут тогда еще не было, тоже являются Личностями. То есть, показатель Бота это не то, что он очень простой и глупый, а Личность, в свою очередь, не обязательно должна быть активной, всем интересующейся и бесконечно талантливой, нет. Бот — это существо, не наделенное собственным разумом, типа робота. Он может только то, что ему разрешается кем-то сверху… или снизу, сейчас не об этом. А личность, какой бы жизненный выбор она не сделала, обладает автономным разумом, который более или менее адекватно реагирует на все происходящее и сам может принимать решения, развивать и всячески двигаться дальше. Но большая опасность для распознания тех и других кроется в том, что даже самый талантливый ученый, который, казалось бы, является образцом настоящей Личности, на деле может оказаться сущим Ботом.