Ник Кайм - Смертельный огонь

Все сущее можно уничтожить. Такова была воля Хаоса.

Нумеон понимал, что в одиночку он уязвим, но надеялся, что сирены не заметят его, — во всяком случае, пока он не доберется до святилища.

Он вызвал карту корабля и моргнул, выбирая отчет о диагностике, включавший данные о герметичности склепа.

Пока все цело. Хоть какое-то утешение.

Корпус вдруг тряхнуло, Нумеон упал на колени и поморщился, когда ногу прострелила боль. По кораблю разнесся стон внешней брони. Каждый успешный удар приближал гибель корабля.

Следующий мощный толчок бросил Нумеона на пол. Третий отшвырнул его в стену.

Безумное мигание ламп показывало, что скоро электроэнергия пропадет. Сирены продолжали какофонический вой.

Нумеон прикусил язык, чтобы сосредоточиться и прогнать головокружение. Он ухватился за мотки висящих проводов, собрал все остававшиеся силы и поднялся.

На ретинальном дисплее настоятельно замигал значок.

Неподалеку находился вертикальный транспортер, который вел на нижние палубы, к святилищу. За секунду его статус сменился с «безопасно» на «угроза проникновения».

— Вулкан…

Мог ли он доверять тому, что видел? Нумеон решил, что не может рисковать примархом.

Он воспользовался транспортером.

Пока кабина с грохотом и тряской опускалась по шахте, а мимо свистел воздух, Нумеон держался за перила и чувствовал, как внутри зарождается чувство вины. Он оставил Зитоса и прочих сражаться с теми ужасами в одиночку. Бросил братьев ради лежащего в стазисе отца.

Он прогнал это чувство, зная, его вызывают сирены или, возможно, неестественная тоска из-за шторма. В любом случае разум Нумеона был сильнее. Он взял эмоции под контроль, сосредоточившись на цели и долге.

— Восстань же сейчас ради нас, Вулкан, — прошептал он еле слышно из-за волнения.

Достигнув самой нижней палубы в этой части корабля, Нумеон распахнул дверь кабины и поспешил к святилищу. Нижние палубы пустовали, и эхо шагов широко разносилось по помещениям.

Подбежав к дверям в святилище, он почувствовал, что не один, хотя на пути сюда никого не встречал. Более того, Нумеон понял, что его сюда заманили.

— Она здесь…

Квор Галлек стирал последние обереги. С лица стекал лихорадочный пот, так тяжело было держаться, так сильно тянули цепи за душу. Он опустился на колени, чтобы убрать последний охранный символ, и подняться удалось с большим трудом.

Он протянул руку к отброшенному шлему, но решил, что он пока ни к чему. Было и так тяжело дышать, а в металлической оболочке станет еще хуже. Собравшись с силами, он сказал последнее заклинание и прошел сквозь дверь, словно сквозь туман. В корабль протек варп, и хотя его было недостаточно для полноценного вторжения, этого количества хватило, чтобы Квор Галлек смог преодолеть слой сплошного адамантия и оказаться в святилище.

Квор Галлек почтительно — ибо перед ним все же был примарх — приподнял крышку саркофага и отодвинул ее ровно настолько, чтобы можно было добраться до фульгурита. Даже на его опытный взгляд, Владыка Змиев выглядел погруженным в сверхъестественный сон. Он сжимал рукоять огромного молота, лежащего на груди, и был облачен в траурные доспехи, имитирующие чешую. Его везли к месту последнего упокоения, чтобы сжечь дотла в пламени своего мира. Квор Галлек не являлся знатоком обычаев других легионов, но знал достаточно, чтобы не сомневаться насчет планов Саламандр.

Его взгляд остановился на награде, к которой он так долго стремился и которую Илия так глупо упустил.

— Пронзен, как кровопийца-стриганой из мифов или создатель королей из альбионских сказок… — выдохнул Квор Галлек, вспоминая терранские легенды об охотящихся по ночам чудовищах и древних каменных королях. Зачарованный видом артефакта, до которого он наконец-то добрался, он помедлил, перед тем как его коснуться. — Интересно, к кому ты ближе…

Он скользнул кончиками пальцев по навершию копья, а затем, почувствовав себя увереннее, обхватил рукоять.

После этого… ничего не случилось, и он нахмурился, так и не поняв, чего же ожидал.

Нарек утверждал, что в этот момент прозрел. Увидел правду. Раскрыл глаза.

Возможно, думал Квор Галлек, его собственные глаза уже открыты. Но он не мог не гадать, как этот холодный кусок непримечательного камня сумел одолеть примарх а.

Глядя на него теперь, он начинал думать, что это невозможно.

Но, несмотря на сомнения, он не удержался и потянул за копье. Как и следовало ожидать, оно не поддалось.

Презрительно фыркнув, он выпустил рукоять и достал нож Асирнота. И то ли сущность одного примарха отреагировала на другого, то ли еще что-то, но клинок слегка завибрировал в руке.

Сердце колотилось, чувствуя неотвратимость судьбы.

Он поднял нож над головой, смутно ощущая, что в коридоре за святилищем кто-то есть. Это не имело значения, он был так близок к цели, что никто уже не смог бы его остановить. Фульгурит будет его. А с ним он…

Квор Галлек содрогнулся, когда невероятно мощная психическая сущность, которая уже некоторое время приближалась к «Харибде», вдруг вышла в реальность.

Он успел отрезать лишь щепку, ничтожную долю того, что хотел. Рыча от раздражения, он выпустил цепи, и святилище исчезло в ослепительной вспышке света…

Маленькая девочка в равном белом платье, одинокая и босая, стояла на пути Нумеона. Из-за спутанных прядей показались злобные нечеловеческие глаза, неестественно большие и черные. Они немигающе смотрели на него и манили.

— Она вырежет второй глаз…

Нумеон выставил перед собой Драукорос и улыбнулся:

— Он вырежет твое демоническое сердце.

Но улыбка угасла, его охватило сначала горе, а потом гнев, когда он заметил убитых. Орн и Ран’д пронзили друг друга клинками, став врагами по воле какого-то первобытного зла, о котором Нумеон ничего не знал, но в реальности которого теперь не сомневался.

Когда суеверие столкнулось с наукой, последней пришлось отступить перед свидетельствами колдовских, мистических вещей. Они обратили Хоруса, который должен был быть лучшим из них. Разве были шансы у Орна и Ран’да?

Но Нумеон продолжал сопротивляться. Как и другие, включая его отца. Эта война привела в мир мрачную тьму, но бастионы света еще оставались.

В этот миг откровений Нумеон четко понял одно: Вулкан непременно должен вернуться.

— Отойди, тварь! — оскалился он за шлемом, на котором были свои клыки.

Девочка притворно улыбнулась. И тоже показала клыки — в дополнение к когтям.

— Святая истина — шесть, и шесть — святая истина, — пропела она пронзительным голосом.

Уверенность Нумеона немного ослабла, когда из темных альковов и теней, только что пустых, вышли еще пять сирен.