Михаил Баковец - Крепость на реке (СИ)

Внезапно меня закрутило странным смерчем… я вращался, подхваченный сильным ветром, вокруг ещё быстрее вращались белесые полосы воздуха, словно, я нахожусь в кольце невидимых реактивных самолётов, от которых видно лишь инверсивный след.

Через несколько минут в непрозрачных дымчатых полосах стали проскакивать картинки зданий, деревья, улицы, потом пошли люди, животные. Очень скоро я стал узнавать знакомые детали: вот угол старинного дома на октябрьской, а это шпиль в честь пятидесятилетия победы в ВОВ, эту собаку я знаю, вместе со старым гармонистом вечно сидит у дорожного перехода неподалёку от одной из городских площадей, вон мелькнуло здание медицинского колледжа из которого выпорхнула стайка молодёжи, почти одни девушки.

У меня начала кружиться голова от мешанины картинок, и вдруг пришло понимание: всё это, что сейчас вижу, попала под удар необъяснимой силы и находится на полпути на Эиксит. Все эти дома, деревья, машины и люди вывалятся на поверхность другой планеты или затеряется в необъяснимом Ничто.

Картинки исчезли, вместо них в кружащимся тумане проявились разноцветные пятна и искры. Девять десятых из них были тусклые, невзрачные и быстро исчезали в белой пелене, появляясь позже на коротких миг или пропадая навсегда. Очень мало материальных объектов и невероятно много живых созданий и девяносто девять процентов из них были людьми.

Самое примечательное в том, что если животные почти не отличались друг от друга цветом и оттенком с насыщенностью, то огни людей были отличные друг от друга.

«Аура! Я не я, если это не банальная аура!», — озарило меня. Может, в этом мире энергетическая оболочка называется по-другому, но роли это не играло. И среди сотен тусклых аур светились единицы особенно ярких искр, сообщая о незаурядных способностях своих владельцев.

«А что если…», — пронеслась мысль в голове, и, не давая ей сформироваться, я до крови прикусил нижнюю губу. Только бы не сглазить, только бы не дать той невидимой Силе, которая так легко играет нашими судьбами, помешать мне.

По наитию я нашёл мёртвую крепость на реке, подхватил несколько ярких искр и уже собрался их отправить по туннелю, который соединил Ничто и Эиксит, как вдруг вспомнил про зомби, пигмеев, змей и прочие опасности, которые угрожают людям в тех джунглях. Выхватил взглядом небольшое пятно материального объекта, которое светилось наиболее ярко, что говорило о крайней полезности, и скинул на берег совсем рядом с полуостровом.

Одна за другой скользнули искры в созданное для них убежище… три, четыре, пять… поискал ещё, но рядом не нашлось больше ярких аур и я буквально зачерпнул горсть ближайших и скинул в туннель…

«Только бы не умереть!», — это было последнее, что успел подумать, когда туман сомкнулся стеной, скрыв ауры людей, животных и объектов.

Пробуждение больше походило на выход из комы или приход в сознание после тяжёлой болезни.

Проверка тикера уже вошла в привычку, и первым делом я скользнул сознанием к камню, проверяя его объём.

«Вот так посмотрел сны!», — присвистнул я.

Энергии в камне было меньше пятнадцати процентов, и откуда-то я знал, что если бы не вживление драконьего кристалла в тело, то недавнее волшебство стало бы для меня последним в этой жизни.

Отрыл глаза, некоторое время лежал, приходя в чувство, потом повернул голову. Как и думал — шши находилась рядом.

— Сильфея, помоги встать и зови… нет, пока не нужно.

Силы вернулись примерно через полчаса да и то не без помощи содержимого из аптечки от Жанны, которыми она снабжает группы разведчиков. Настойки и таблетки так из очень редких трав и корешков, хватает их не всем.

Отказавшись от завтрака, я пошёл к Медведю. В штабе главы не было, нашёл его в госпитале, где он разговаривал с одной из помощниц поселкового главврача. И беседа была явно не рабочая, уж очень довольные лица были у обоих. Никак Медведь нашёл себе пассию?

— Что, Максим?

— Нужно группу направить к крепости, срочно.

— Зачем?, — Медведь мгновенно подобрался, от недавнего благодушия и мягкости не осталось и следа. Его собеседница исчезла, словно испарилась, как капля воды на горячей сковороде. — Что произошло?

— Там могут быть люди и…, — я замешкался, опасаясь сглазить, но всё же добавил, — и иных несколько. Сильных иных, которые нам будут очень полезны.

— Нам любые иные полезны, — хмыкнул тот и поинтересовался. — Откуда дровишки? Во сне увидел?

Я кивнул.

— Та-ак, — протянул Медведь и задумался на несколько секунд. — Ай, как плохо-то всё, в поселке только больные да караул с бабами остались, все в джунглях на поисках задействованы.

— Возле крепости кто-то есть?

— Нет там никого, — отрицательно покачал головой Медведь. — Часть ушла в сторону посёлка пигмеев, на зачистку самого большого, остальные разбились на группы и прочёсывают джунгли вдали от реки и крепости, ещё тридцать человек отправил к максимовцам, чтобы народ там был в курсе, если про новый перенос ещё не знают. М-да… как же неудачно-то. А они точно там?

— Да.

Состав группы спасения был чем-то схож с последней линией обороны в период ВОВ, когда для отражения атаки гитлеровцев в Красной Армии сколачивали отряды из писарей, поваров, возниц и прочих хромых-косых. Как раз пару поваров взяли и мы, ещё одного больного, который подхватил тяжелейшую простуду и пошёл на поправку, с нами пошёл и Медведь. А потом я вспомнил про Ольгу.

— А Оля где? Она ушла с каким-то отрядом в джунгли?, — поинтересовался я у главы.

— Приболела она. С утра вылезла из палатки бледная и чуть ли не в синеву, взяла в лазарете какие-то таблетки и обратно к себе ушла.

— Вот блин.

Хотел бы я сказать, что помчался к ней, но нет — чуть торопливо, иногда замедляя шаг, когда появлялись намёки на головокружение, просто пошёл.

— Оль, ты здесь? Как себя чувствуешь?

Я остановился возле Ольгиной палатки и поскрёбся ногтём по верхнему шву сооружения.

— Оль, Медведь сказал, что ты заболела. А мне тут сон приснился… странный. Про тебя.

И вновь тишина. Сквозь двойную ткань ничего не просвечивалось, шорохов не услышал. Я вопросительно посмотрел на Сильфею.

— Она там, тронк’ра, не спит.

И после её слов в палатке возникло шевеление.

— … сучка татуированная…

Слова эти были едва слышны, но если разобрал их я, то и шши услышала. Наверняка разобрала всю фразу, которая для меня осталась загадкой. Правда, никакой обиды или раздражения, злости шши на Ольгу я не уловил.

Да уж… у женщин периоды между дружбой и ненавистью отсутствуют, и переходит одно в другое быстро и часто. Вот вроде бы только недавно сначала Сильфея косилась на землянку с настороженностью, а потом резко поменяла своё мнение. Следом Оля относилась дружески к шши, но стоило появиться между нами интиму, как жительница Эиксита стала «сучкой».