Кевин Джеттер - Сонное царство. Оружие смерти

— А ты этого хочешь?

— Да, — кивнула она, смахнув слезу. — В таком случае, значит, все было не впустую. Ну, то, что пять дней в неделю я сидела на подключке. Тогда получается, что эта жертва, а не просто плохой поступок. Ведь кгждый — это всего лишь часть команды.

Она швырнула брошюру с портретом героя на пол.

— Именно это внушают тебе на линии прослушивания. Как будто они вовсе не передают энергию отслеженных объектов куда следует.

Он посмотрел на ее озлобленное личико, и она попыталась отвести глаза.

— Мне уже пора.

Она отошла от дверей, открывая их перед ним. Посмотрела, как он перешагивает порог, идет по коридору… Вдруг он повернулся к ней.

— Вполне возможно, ты станешь свидетелем осуществления ПРОЕКТА ПСИХО. Именно на это место указывают полученные в результате перехвата данные.

Он взял холщовую сумку в другую руку.

— А я не ходила на них, я имею в виду подключки. По крайней мере, два последних дня не хотела, чтобы ты знал. Просто гуляла или сидела в парке, когда ты думал, что я на работе. И никаких точек не выявила, так что не видать мне в этом году квартальной премии, как своих ушей.

— Сожалею.

Она машинально кивнула.

— А я так хотела хоть что–то почувствовать, когда ты начал собираться… Ну, чтобы все было как прежде. Случись это, может, ты бы и не уехал… — она отвела глаза. — Думаю, что это была не самая лучшая мысль… Быть может, в том, что из тебя высасывается вся энергия, и есть какое–то преимущество. Все острые углы тогда выравниваются, и уже не обо что уколоться.

— Может быть, — он невольно смерил взглядом коридор.

Она, заметив, что он смотрит не на нее, вернулась в квартиру и стала прикрывать дверь,

[]

в обрамлении сужающегося прямоугольника. — А потому не пиши… Вероятно, я уже не вспомню о тебе… Прощай!

Дверь захлопнулась прежде, чем он успел что–либо сказать.

«Прощай», — подумал он позже, когда несся в подводном метро, соединявшем ковчежец, служивший ему столь долго домом, и берег. Прочь от плавучего города и его обитателей, прочь от их надежд и мечтаний. В Токио, в аэропорт… А оттуда в Лос–Анджелес. В этот час вылетает шаттл. Он откинулся на мягком сиденье где–то посреди этого теплого темного океана, мчась сквозь него с фантастической скоростью.

Вертолет опустился на поле, и трое поджидавших его двинулись от машины. Они шли по растрескавшемуся бетону, поросшему сорняками. Ни один самолет не смог бы здесь приземлиться: от оставшихся от Лос–Анджелеса развалин удалось очистить пятачок чуть побольше самого вертолета. Основные здания аэропорта находились на почтительном удалении от этого сектора. По выброшенной из вертолета металлической лестнице опустился грузный бородач в белом комбинезоне. Один из ожидавших, в тройке и при галстуке, хотел подать бородатому руку, но тот жестом остановил его и самостоятельно спрыгнул на землю. Два телохранителя в черной форме держались в нескольких шагах от этой парочки, последовавшей к машине сквозь поднятую вертолетом пыль.

— Ну?

Тот, что ждал, указал на серый лос–анджелесский горизонт.

— Вы готовы? Мы все намерены ехать в тот конец. Только слово скажите.

— Нет. — Седая борода развевалась по ветру. — В первую очередь мне хотелось бы поговорить о другом.

— Да вы просто время теряете, — встречавший открыл дверцу автомобиля. — И без всякой на то причины.

— Что же поделаешь, если дела обстоят так, а не иначе, — бородатый скользнул в темный мягкий салон. — Но пока я здесь — ни вам, ни вашей команде ничего с этим не поделать. — Он оглянулся на того, что помоложе. — Эй, я рад, что ты так хорошо воспринял.

Молодой действительно смеялся. Улыбка на слепящем лос–анджелесском солнце.

Большую часть полета Леггер глаз не открывал. Легкое напряжение покинуло его лишь тогда, когда плазменный двигатель набрал обороты. «Хорошо бы поспать», — подумал он. Но сон не шел, а они, между тем, прорезали воздушные мили над Тихим океаном. Он открыл глаза. — «Интересно, сколько же еще до Лос–Анджелеса?» — и посмотрел на ряд затылков сидящих в креслах впереди него пассажиров. Кое–кто был виден в профиль — беседовали друг с дружкой. «Первопроходцы, — подумалось ему. — Все как один — отважные сердца. Ну прямо как я».

Однако полной уверенности в этом он так и не почувствовал.

— А чего вы ищете?

— Что–что?

Леггер повернулся и увидел лицо сидевшего рядом с ним человека. Круглолиц и дружелюбен, словно улыбающийся розовый воздушный шарик. Уже за сорок.

— Ну, в Лос–Анджелесе, — незнакомец аж перегнулся через поручни кресла. — Куда вы направляетесь… Чего вы там ищете?

— Ах, вы об этом, — Леггер лишь плечами пожал. — Ну, думаю, работу. — Он обвел взглядом всех остальных, кто сидел в реактивнике, затем вновь посмотрел на круглолицего. — Ну, вы понимаете, хочется же что–то делать.

— Ясно. Понял. — Он наклонился почти что к самому уху Леггера и перешел на заговорщицкий шепот: — По правде говоря, меня затрахало торчать на этом долбаном ковчежце. У меня уже крыша поехала. Хотя, конечно же, я не сказал об этом людям из СКРАПа, когда они меня допрашивали.

Он откинулся на мягком кресле. Прошло несколько секунд, прежде чем Леггер сообразил, что ему полагается теперь что–то сказать в ответ.

— И что же вы им поведали? Круглолицый пожал своими массивными плечами.

— Ну, что, мол, хотел бросить судьбе вызов. В формуляре предпочитаемой работы я указал, что хочу потрудиться над реализацией ПРОЕКТА ПСИХО. Сказал им, что даже работа там дворником воспламеняет мое воображение… И знаешь, это — правда.

— Да? — смерил его взглядом Леггер.

— Еще бы. Когда Кейт взлетит — это ж будет величайшее в истории событие. Я вот что хочу сказать: кому сейчас нужно все это дерьмо о том, что мы когда–то были первыми на Луне? Сейчас об этом никто уже и не помнит. Да пусть проклятые иранцы заберут себе наши брошенные лунные базы! Кому они теперь нужны? Но это–то вещь великая. Я имею в виду коллективное бессознательное. Это куда более лично, нежели кучка замерзших камней и разного рода космический мусор.

— Вы действительно так думаете?

— Конечно… А знаете, что самое главное?! — он схватил Леггера за руку. — Ведь это сделают американцы… Мы покажем им, что нас не смыло в унитаз истории. И вот почему я завербовался — не мог спокойно взирать на рыла этих япошек. Считают себя крутыми, потому что у них есть денежки. А эти треклятые ковчежцы, на которых нас расселили… Очень мило, не правда ли, с их стороны, а? Вы как считаете? А вот когда дело доходит до подвига, до великого рывка…

И он закивал в воинственном удовлетворении. Леггер промолчал. В передней части салона он увидел гигантский видеоэкран, демонстрировавший панораму с камеры, находящейся на носу реактивного лайнера. Рдеющий край Калифорнии на горизонте. Когда они прилетят, в Лос–Анджелесе наступит утро.