Евгений Шкиль - Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)

- Милон нарушать традиция?

Глаза каннибала исторгали нечто запредельно звериное, давно уже забытое, а потому и совершенно непонятное простому человеку, выросшему среди мирных землепашцев и животноводов. Подмышки Юла мгновенно вспотели. От острого запаха изо рта людоеда живот передернуло спазмом.

- Да... - с трудом выдохнул парень.

Ведь этот увалень может решить, что нелюдь оскорбил вождя, а в его лице дурацкую птицу-два-голова. Вот возьмет сейчас и отгрызет нос или учинит что-нибудь вроде этого, что-нибудь неописуемо страшное...

- Валуй должен кушать еда раньше женщины? - прохрипел дикарь, забрызгав слюной щеки парня.

- Да... - выдавил из себя Юл.

- Милон не уважать традиция? Милон ходить с большой нож?

- Не уважать, - подтвердил парень, - ходить!

Великан вдруг с легкостью, точно пушинку, подхватил парня, поставил его на ноги, отчего у Юла закружилась голова, и заныло пораненное плечо.

- Нелюдь-Я хорошо говорить, - сказал Валуй, - Нелюдь-Я говорить людя Думдума! Нелюдь-Я говорить Валуй не нарушать традиция. Нелюдь-Я говорить Милон нарушать традиция!

- Я... я... - последний правнук от неожиданности замешкался, - говорить...

- Говорить! - прорычал каннибал и, нагнувшись, с легкостью разгрыз массивными челюстями веревки, которыми были связаны запястья юноши.

Гексаграмма 21 (Ши-хо) - Разгрызание

Глядя на грозу, не забывайте о солнце, которое скоро покажется из-за туч

Язык людоедов не отличался разнообразием, но парень вложил все свое красноречие, чтобы до убогих дикарей дошел смысл сказанного. В принципе, он говорил то же самое, что и Валую, но только еще более дерзко и вдохновенно. Юл очень волновался, и спина его была мокра от пота, однако лицо, жесты и голос выражали незыблемую уверенность. Младший правнук скорее интуитивно, нежели осознанно понимал, что малейшее проявление страха будет воспринято как слабость. И главное сейчас не смысл сказанного, а то, как это говорится. Впрочем, не только примитивные вырожденцы, но и жители Забытой деревни, воспринимали информацию чем угодно, но не головой.

Морды обитателей мертвого города кривились в недоумении, и парень начинал опасаться, как бы на него не набросились, но здоровяк Валуй, стоявший рядом с устрашающего размера дубиной, придавал храбрости. Наконец, когда Юл прокричал: "Милон нарушать традиция! Милон не любить бог-птица-два-голова!", рыжий вождь с диким криком метнул в парня малую боевую лопату. Но, как обычно, промахнулся. Предводитель каннибалов был подслеповат. Лопата резво просвистела около уха младшего правнука и со звоном срикошетила от валуна. Юл машинально поднял ее.

Раскрасневшийся Милон, зарычал и, сорвавшись на визг, ринулся в атаку с трофейным гладиусом наголо. Что случилось дальше, впоследствии юноша так и не смог понять. Внутри головы отрывисто щелкнуло, и мир преобразился. Воздух налился густой яростью. Но густота эта являлась преградой лишь для нападающего людоеда. Юл же в измененном пространстве скользил с неподражаемой легкостью. Он без особого труда отвел удар каннибала, поднырнул под него, и с разворота рубанул сверху. Остро заточенный стальной лоток с хрустом вошел в темя Милона, точно в созревший арбуз, разрубив голову почти надвое. Вождь начал оседать, а парень потянул черенок на себя. Милон упал на колени, его рыжая копна волос окрасилась в бурое. Парень уперся ногой в спину каннибала и выдернул лопату, вымазанную мозгами и кровью. Тело, живое и яростное еще несколько мгновений назад, гулко повалилось, заливая землю и камни багровыми кляксами.

Гробовая тишина накрыла площадь. Морды аборигенов вытянулись от удивления и ужаса. Пауза длилась целую вечность. Наконец, старуха Яра, та самая носатая уродина, которая кормила детеныша человечинкой, завизжала:

- Нелюдь убить Милон!

Толпа взревела. Юл бросил быстрый взгляд на Валуя, надеясь найти у того поддержку своим действиям. Но вместо этого он увидел наливающиеся кровью глаза и зло играющие на скулах желваки. Рука, в которой гигант держал дубину, напряглась. Народ племени Думдума утратил нормальную человеческую речь, позабыл все технологии, и даже чурался их, опасаясь "нарушать традиция", но интриговать, пускай и подсознательно, не разучился. Валую Юл больше был не нужен. Валуй теперь станет новым вождем. Эта мысль молниеносным озарением вспыхнула в мозгу парня, и он, больше не думая, нанес упреждающий удар, в прыжке рассек малой боевой лопатой горло громилы, из которого хлынула красная струя. Здоровяк выронил дубину. Младший правнук произвел резкий тычок в пах каннибалу и, не дожидаясь пока тот рухнет, схватил гладиус и бросился наутек.

Толпа вновь взревела и пришла в движение. Из-за валуна выскочила Хона.

- За мной! - прокричала она и понеслась впереди парня.

Юл бежал за девушкой, не оглядываясь. Они петляли в каких-то проулках, выскакивали на широкие улицы, поросшие кустарником, и тут же вновь ныряли в рощицы между высокими домами-коробками с множеством окон без стекол. Сзади слышались крики людоедов. Дважды дротики падали совсем рядом с Юлом, но парень нёсся на всех парах, не оборачиваясь. Сердце готово было выскочить наружу. Казалось, каннибалы вот-вот нагонят беглецов.

Сколько времени продолжалась эта гонка - неизвестно. Младший правнук уже отчаялся оторваться от упырей племени Думдума, когда Хона, а следом за ней и он выскочили на открытую местность, где к деревцу был привязан байк. Девушка быстро отвязала поводья, вскочила на лошадь.

- Что уставился! - проорала она. - Запрыгивай, давай!

У Юла в одной руке была боевая лопата, в другой - гладиус, ножны людоеды у него отняли, и вложить оружие было некуда.

- Подержи, - сказал парень, отдавая Хоне гладиус.

Он попытался запрыгнуть на круп байка, но, соскользнув, растянулся во весь рост.

- Баггерхелл! - выругалась девушка. - Давай скорей!

Юл быстро поднялся и сделал вторую попытку оседлать байка. Снова неудачно. Правда, на этот раз он приземлился на ноги, а не на спину.

- Кегль чахоточный! - проорала Хона. - Из тебя даже нажопник никакой!

С третьего раза Юл сумел залезть на лошадь. К этому моменту на пустырь уже выскочили несколько дикарей. Впереди всех мчалась грязнолицая людоедка с залысинами на черепе. Прокричав нечленораздельный клич, она бросилась к наездникам. Хона осуществила резкий выпад гладиусом, и острие клинка вонзилось прямо в разинутую пасть дикарки.

- Чоп! Чоп! - девушка подстегнула байка, и тот сорвался с места.

Рядом просвистел дротик, за ним второй и третий. Однако расстояние между беглецами и людоедами быстро увеличивалось. Сзади слышались возгласы, преисполненные бессильной злобы и разочарования. Впрочем, подумалось Юлу, едой каннибалы обеспечены: Валуй, Милон, дикарка, которую проткнула Хона, все они пойдут в котел, и маленький каннибал будет требовать у сморщенной старухи очередной кусочек свежей человечинки и с радостью будет обгрызать плохо сваренный палец рыжеволосого вождя...