Андрей Демидов - Рекруты Натоотваля - хроника войны

Осматриваясь, Уайтгауз не сразу заметил, что в хижине был ещё один человек — седая, сморщенная старуха. Старуха, полуафриканка-полуиндианка, со скуластым обветренным лицом, цвета картофельной кожуры, умным взглядом следила за гигантом. Вынув из кучи тряпья светло-серый комбинезон Уайтгауза и его походные ботинки, она бросила их перед собой на пол.

— Вот твои вещи, гринго, — сказала она, коверкая слова, — теперь можешь ходить и иди…

— Кто ты? Где я? — астронавт шагнул к ней, но старуха отрицательно покачала головой и указала костлявым пальцем на выход.

Тут только астронавт понял, что стоит абсолютно голый. Он подхватил комбинезон, ботинки, прикрыв чресла рукой и вышел наружу, на ослепительный солнечный свет, под высоченный купол голубого неба среди и джунглей.

Справа поднимались скала с тенями больших пещер, слева, за зарослями окации, виднелись высоченные пальмы, а за ними снежные вершины гор. Позади, за десятком хижин, местность понижалась и заканчивалась одрывом. За обрывом лежало длинное каменистое плато. Оно заканчивалось базальтовыми столбами. Эти природные обелиски напоминали застывших в великанов, изуродованных злыми чарами. Дальше, насколько хватало глаз, простиралась красно-жёлтая пустошь экваториальной пустыни.

Заросли перед хижиной разошлись и перед Уайтгаузом появился штурман погибшего шаттла Александр Дыбаль, живой и здоровый. На губе Дыбаля висела толстая сигара, он щурился от её едкого дыма:

— Надо же! Неужели эта шаманка поставила тебя на ноги, и ты можешь самостоятельно передвигать ходулями?

Тёмно каштановые волосы Дыбаля отросли теперь до средней длинны, выгорели до белизны отдельными прядями, ресницы и брови тоже выгорели на солнце, от чего вечно хитрые голубые глаза сделались очень контрастными и выразительными. Дыбаль был в коротких шортах и большой соломенной шляпе, потрясали воображение своими размерами. Он был увешан экзотическими побрякушками, как турист на рынке этнических поделок и сувениров. Среди украшений выделялся панцирь черепахи с гербом Венесуэлы на шее.

Астронавты обнялись, хлопая друг друга по спинам, при этом Уайтгауз всё ещё старался прикрывать срам, а штурман старался не особо к нему прижиматься. Наконец они ударили друг друга ладонью в ладонь и кулак в кулак, словно баскетболисты после удачного броска, обошли ржавый остов старинного фордовского грузовичка и уселись на бочку из-под бензина.

Дыбаль принялся что-то говорить на очень плохом испанском индейскому мальчику лет шести, оказавшемуся здесь, как из-под земли, активно дополняя речь жестами.

Мальчик разглядывая Уайтгауза, открыв от удивления рот. Ничего не добившись, Дыбаль махнул рукой и с удовлетворением похлопал Уайтгауза по плечу:

— Как я рад снова тебя видеть живым и здоровым!

— Я тоже рад видеть себя живым и здоровым. И тебя тоже!

— Думаю, тебе не стоит сбривать бороду. Это экзотично! — Дыбаль показал на своём загорелом, гладко бритом лице полукруг, обозначая габариты бороды товарища.

Уайтгауз только сейчас понял, что он оброс густой бородой.

Маленький индеец улыбнулся ослепительной улыбкой и тоже показал себе на подбородок.

— Ты представь себе, как нам повезло! Чтоб нам и дальше так везло всю жизнь, — штурман три раза ударил костяшкой пальца об тулию своего соломенного сомбреро, и поплевал через левое плечо.

— Понимаю, ты имеешь ввиду, что встретишь длинноногую инопланетянку, у вас будет секс длинной в вечность и будете вы жить долго и счастливо, пока не умрёте в один день, — Уайтгауз улыбнулся, — а вообще, если это не военная тайна, где мы? Судя по старой ведьме, мы оказались в альтернативном будущем типа фильма «Безумный Макс».

— Рони, как я соскучился по твоему юмору! Нет, это не декорации «Безумного Макса — месть звёзд» с Сингхом в главной роли. Это Венесуэла, или то, что от неё осталось после ядерной бомбардировки силами Североамериканского союза. Той, для закрытия производства нефти и природных наркотиков, мешающих распространению современной синтезированной дури, — произнёс Дыбаль.

— Это было давно…

— Потом из-за потепления климата пустыня свалилась на эти места, и от Каракоса с современной инженерной инфраструктурой осталось одно воспоминания. Эдесь возникло то, что ты видишь — древние люди с винтовками М-16 и спутниковой связью.

— Спутниковой связью? — Уайтгауз прекратил надевать комбинезон, — значит, вы запросили Хьюстон о помощи? Где вертолёты NASA? Почему мы ещё здесь, а не на Канаверал? Или они отказались нас забирать, и северная Америка снова воюет с южной Америкой?

— Всё так, да не так, — ответил Дыбаль, и лицо его сделалось хмурым, — тут вот какое дело; это место называется Магдалена, импровизированная такая деревушка индейцев кичако, возникшая на месте пригорода Каракаса. Эти кичако, насколько я понял, часть большого народа гуарао, но очень-очень давно часть гуарао ушла на высокогорье, и выделилось в отдельное племя со своим языком и внешним видом, типа веснушек и рыжих волос. Раньше кичако жили в районе перевала Синтар, или по-другому Сан-Синтар. Это почти шесть тысячи футов над уровнем моря. В общем и целом тут высокогорье со всеми вытекающими для человека последствиями. Пониженное содержание кислорода в воздухе до восьмидесяти, семидесяти процентов от нормы замедляют процессы в организме, и делают жизненный метаболизм тяжелее, а цену ошибки, ранения, болезни делают очень высокой. Сейчас кичако спустились с гор, после того, как отсюда ушли старые жители из-за войны и пустыни.

— Увлекательная история, — сказал Уайтгауз.

Он закончил облачаться в комбинезон и начал надевать ботинок:

— Упс, я смотрю, живность тут не пуганная!

Прямо из его ноги через пальцы выскочила и с невозмутимым видом скрылась в траве жёлто-зелёная ящерица.

— Надеюсь, она мне там кладку из яиц не оставила, — Уайтгауз перевернул ботинок и постучал по рифлёной подошве.

— Джунгли, или как говорят испано-язычные — сельва, что ты хочешь? — Дыбаль махнул ладонью, — ну вот, рассказываю дальше. В нашей деревне живут два рода кичако. Милях в семи отсюда есть ещё одна деревня под названием Тьерос. Там ещё три небольших рода кичако. У кичако идёт война с племенем с матильонес из-за мест выпаса скота, и площадок для кукурузы и коки. Из-за этого по всей сельве от перевала Синтар до ущелья Рождающихся Камней периодически стреляют и взрывают.

— Стреляют и взрывают — это не хорошо, — покачал головой Уайтгауз, наблюдая, как мальчик шевелит губами, повторяя сказанное Дыбалем, — но я не понял, нам удалось запросить Хьюстон о помощи?

— Я про это и рассказываю, — равнодушно ответил Дыбаль, — матильонес сотрудничают с остатками силовых структур бывшей Венесуэлы, и прежде всего с гвардией. Всё крутиться вокруг кокаина. Некоторое время назад у матильонес через гвардию появились станции радиоэлектронной борьбы российского производства типа «Красуха», «Ртуть» и «Чибис». Их установили на перевале и сначала сожгли все передающие устройства в радиусе ста километров, а теперь не дают никому даже принять бытовой радио и телесигнал. Мобильная связь не работает, интернет не работает, в общем — полная блокада. Хоть почтовых голубей посылай, или подавай сигнал дымами и зеркалами. Как в древней Греции теперь.