Константин Утолин - РЕОЛ. (Реинкарнации Онлайн)

Таким образом, если нам удастся в полной мере реализовать первые три пункта, перестанет казаться фантастикой пункт 4: "Создание предпосылок для построения ненасильственного общества сотрудничества".

Шторм, в который превратился мерный рокот моря, достиг своего апогея и снова опал. Степан оторвался от составления текста. Вот тут нужно было не просто сосредоточиться, а хорошенько поразмыслить. Он уже общался на форумах на тему ненасильственного, основанного на неконкурентных принципах развития общества, и убедился, как глубоко в человеческих душах укрепилось осознание необходимости насилия. Хуже того: ненасилие чаще всего воспринималось как утопия или сюжет для психиатра. Чего стоило вот это высказывание: "...Идешь, и любому по морде, а в ответ тишина. А я слышал про такое место. Там все ходят в смирительных рубашках, с завязанными рукавами. А ночью, под действием препаратов, оказываются в мире ВАШЕЙ МЕЧТЫ. Так претворите свою мечту в жизнь. Для этого достаточно рассказать ее любому психиатру ". Для верности Воронов вывел на экран сохранённую страничку с этого форума. Да. Так и есть. Человек представлял себе мир ненасилия, где он "любому по морде", а в ответ "тишина". Другие приводили примеры из мира природы, где насилие цветёт и пахнет. Спор продолжался несколько месяцев. Кого-то удалось убедить, кого-то - нет. С другой стороны, сразу отбросить принцип насилия всё равно не получится. Пока будут в мире люди, способные убить или унизить себе подобного, нужны будут и другие люди. Способные остановить таких даже ценой своей жизни или пожизненной самоизоляции от общества, если, скажем, их вера запрещает самоубийство. Степан вспомнил читанный ещё в детстве фэнтезийный роман "Волкодав". Там главный герой в финале готов пожертвовать собой, чтобы его друзья могли спастись от преследователей в праведном мире, переросшем убийство человека человеком. Он и не пытается уйти в тот мир, понимая, что ему, убивавшему, там не место. Но вот эта готовность отдать жизнь, чтобы остановить зло, спасти добрых людей... Если бы толкиеновский Элронд нашёл в себе силы пожертвовать собой ради избавления мира от Кольца Всевластья, три тысячи лет спустя этот мир не пережил бы войну с новыми жертвами. И, хотя с "Властелином Колец" ещё разбираться и разбираться (одна "Тьма с Востока" чего стоит), как раз в плане решения этической проблемы убийства себе подобных Толкиен очень близко подошёл к истине. Подошёл... и остановился буквально на пороге. То ли не увидел, что там, за порогом, то ли, что вероятнее всего, принёс это решение в жертву сюжету, потому что иначе не получилась бы именно такая книга... Одно ясно: работа в этом направлении, как и в случае с духовным образованием, предстоит немалая. Хотя кое-что уже было сделано. Например, таким, увы, незаслуженно мало известным русским мыслителем, как Панарин, который описал модель развития государства и общества, основанную на дарении. Согласно его концепции православный человек, в отличие от полностью "экономического человека" Запада, способен на безрасчетное дарение не только близким, но и всему обществу, при условии, что он верит в идеалы этого общества. Если западному человеку более свойственны этика самоутверждения и мораль успеха, то православному присуще христианское чувство сострадательности. И именно такие этические принципы надо применить к решению глобальных проблем, а не "мораль успеха" и "разумный эгоизм" западной "протестантской этики". Панарин писал: "Всякая общественная деятельность, всякая кооперация людей наряду с процедурами эквивалентного обмена стоимости требует бескорыстно авансированного доверия, заранее не предусмотренной инициативы, спонтанных импульсов жизни, неукротимых, как сама природа. Словом - требует дара... И сам даритель в этой вселенной никогда не принимается как конечная инстанция или первичный владелец вещей. Он сам получил их в дар - от богов, от космоса, от вышестоящего лица, от собственных предков. Именно поэтому он, в свою очередь, обязывается к бескорыстному дарению, таков высший космический закон. Дар есть синоним обязательств, социальных и моральных. Чувство подлинного, экзистенциально переживаемого нами как внутренний человеческий долг обязательства возникает только в ответ на дар: все то, что подарили нам наши родители и предки, что подарено нам нашим детством, нашей родной землей, нашей культурой и историей. ... В нашем типе цивилизации нет и не может быть труда, производства, социальной активности вообще на принципах эквивалентного обмена стоимостями. Когда русский человек, питаемый энергией вдохновения, идущей от воли, верит в общественное устройство, он неизменно дает больше того, что предусмотрено "обменом"; когда же перестает верить - дает неизмеримо меньше, и вся социальная жизнь расстраивается, превращаясь в хаос. От падения в хаос Россию всегда спасал не закон - он сделать этого не в состоянии, - а вера, обеспечивающая спонтанность дарения на всех уровнях и во всех слоях общества". Сама попытка бесконечность неформального свести к формальному, представленному в исчерпывающе полных формулировках, гарантирующих "эквивалентность", разоблачена венским математиком К. Геделем в его теореме о принципиальной неполноте формализованных систем.

Да и без такой продвинутой теории, как говорится, "на пальцах" очевидно, что дар, в отличие от товара, всегда уникален и связан с именем дарителя. В православном мировоззрении дарение от человека к человеку - закономерное продолжение дарения от Бога к человеку. Цель жизни христианина - стяжание благодати, которая есть дар, именно дар, а не плата за добрые дела. В западной цивилизации, где формально эквивалентный обмен приобрел тотальный характер, понятие дара исчезает, вместе с ним исчезает и понятие о социальных и моральных обязательствах (я заплатил и поэтому никому ничего не должен). Вот и в России влияние западной психологии проявляется, прежде всего, в подобном отстранении от моральных норм, причем в самых диких формах. Степан вспомнил, как недавно, когда отдавал машину в срочный ремонт после того, как в него въехал один из многочисленных молодых лихачей и добирался до работы на городском транспорте, стал свидетелем такой сцены - пара подростков грызла семечки, а шелуху плевала прямо на пол. На сделанные женщиной замечание они резко и агрессивно ответили: "Мы заплатили - заплатили, билеты купили! В автобусном парке, небось, есть уборщики, им зарплату платят из наших денег - вот пусть они и убирают!" Степан тогда не вмешался, потому что ему уже надо было выходить, но эпизод запомнил.

И сейчас размышлял о том, что на самом деле подобное чувство "полностью оплаченных векселей" всегда ложно. Цивилизация обмена, сама того не зная, пользуется неоплаченными дарами и паразитирует на людях, сохранивших память о даре, привыкших работать на совесть и поступать по совести.