Сергей Богомазов - 3017: Сектор заражения

— Это буду я, — уверенно отозвался Гатриан. — И в следующий раз. И всегда.

— Обещаешь? — девушка подняла покоившуюся на груди мужчины голову и преданно заглянула в глаза Лекса.

— Да… Да, обещаю, — уверенно произнес он.

Девушка вновь прижалась к нему, и некоторое время они лежали молча.

— Я верю тебе… — снова нарушила тишину Анелин. — Но в то же время я понимаю, идет война и… Очень боюсь, что с тобой может что-то случится…

— Не думай об этом, — придав своему голосу максимум безмятежности, произнёс первый центурион. — Это не война, а так… Вялотекущее вооруженное противостояние.

— Но там убивают… И каждый раз, когда ты уходишь, я знаю, что в тебя опять будут стрелять… И что бы я ни делала, от этих мыслей не избавиться…

Лекс хотел что-то ответить, но подумал, что от его слов утешения толку будет немного.

Как не назови длящийся уже который год конфликт между государственными строем и повстанческим движением, войной или «локальной операцией по сохранению единства Империи» — смысл происходящего от этого не изменится… А с учетом того, как неожиданно сильно последние месяцы окрепли повстанцы, в сочетании слов «локальная операция» первый термин уже давно был не актуален.

— Меня довольно сложно убить, — улыбнулся командир спецподразделения. — А теперь, когда появилась ты, это стало ещё сложнее.

— Почему? — задала вопрос Анелин, поглаживая пальцами цепочку шрамов на левой стороне груди офицера.

— Потому что мысли о тебе придают мне сил, — отозвался мужчина. — Потому что теперь мне есть к кому возвращаться.

— Мне так приятно это слышать… — тихо отозвалась девушка. — Только…

Она прервала фразу, словно не решаясь произнести дальнейшую мысль.

— Только что?

— Только если кто-то доложит в С.Б.И. что мы имеем умышленные повторяющиеся контакты…Это же одно из тяжелейших нарушений «Великого Имперского Догмата»… Что с нами будет тогда?

— Не бойся… — отозвался Лекс. — Во-первых, начальник распределительной группы мне многим обязан. Именно благодаря этому ты теперь попадаешь в пару только со мной. Во-вторых, такое нарушение имеет место быть гораздо чаще, чем ты думаешь. Очень многие из тех, у кого есть деньги или политическое влияние, нарушают этот пункт Догмата весьма регулярно. Как, впрочем, и многие другие… На это давно смотрят сквозь пальцы. В-третьих, в условиях противостояния с повстанцами против офицера «Черного Треугольника» с таким обвинением не сунутся даже СБИшники. Так что не забивай себе голову дурными мыслями.

— Хорошо… — все также тихо прошептала девушка, и после некоторой паузы добавила:

— В начальном распределителе нас учили, что истины Великого Догмата вечны и ненарушимы… И вот теперь выясняется, что, оказывается, любой человек, наделенный возможностью, стремится выйти за их рамки…

Девушка замолчала, словно осознав, что сказала что-то лишнее.

— К чему ты клонишь?

— Прости… Наверное, не стоит развивать эту тему. — Анелин села на кровати, устремив взгляд куда-то в сторону окна, имевшего форму прямоугольника с закругленными углами, за толстым стеклом которого сияли огни корпусов «свободного сектора».

— Какую тему? — нахмурился офицер, приподнимаясь на постели.

— Я… Я просто подумала… — девушка в нерешительности закусила губу.

— Говори…

— Вся эта война… Повстанцы… Они ведь наши враги… Так?

— Так… — хмуро кивнул командир спецподразделения.

— И они наши враги, потому что не желают жить по законам, прописанным в Великом Догмате…

— Верно… — растягивая слога, произнес Гатриан Лекс, как-то странно глядя на Анелин.

— Но… — произносимые слова явно давались девушке с трудом. — Но, если, едва получив власть, люди стремятся нарушить Догмат… Пусть и не открыто… Разве это не говорит о том, что в нем что-то не так? — Анелин вскинула глаза, и встретилась взглядом с настороженными глазами Гатриана. — И эти люди… Повстанцы… Они ведь просто хотят жить так, как жили до Великой Катастрофы… Хотят иметь семьи, и возможность быть рядом с теми, кого любят, не прячась… Хотят сами воспитывать своих детей, видеть, как они растут, а не отдавать их в распределители, где в голову им с малых лет будут вдалбливать идеологию Великого Догмата… Они хотят…

— Замолчи! — резко оборвал девушку офицер, и та, испуганно сжавшись, опустила глаза.

— Никогда… Слышишь… НИКОГДА не вздумай произнести подобное вслух где-либо… — выделяя интонацией отдельные слова, медленно проговорил он. — Тебе ясно?

По-прежнему не поднимая глаз, девушка судорожно кивнула.

— Посмотри на меня…

Не сразу, но Анелин все же подняла глаза и встретилась взглядом с глазами первого центуриона.

— Ты ведь знаешь, кто я? — спросил он, все также пристально глядя на нее.

В глазах девушки появились слезы.

— Да… — тихо произнесла она.

— То, что ты говоришь, на официальном языке называется измена… И ты говоришь это мне, человеку, который всю свою жизнь только и занимается тем, что сражается с людьми, исповедующими подобные взгляды! Моя присяга прямо обязывает мне арестовать тебя, и передать в руки дознавателей из С.Б.И.

— Гатриан…

— Молчи!

Девушка вновь испуганно опустила глаза.

— Молчи… — снова повторил он. — Я никогда не выдам тебя, несмотря на то, что в глазах закона это делает меня точно таким же преступником… Но, если бы кто-то посторонний сейчас услышал сказанные тобой слова… Если бы кто-то это услышал! То даже я не смог бы тебе помочь, понимаешь? Не смог бы! А потому никогда и нигде не вздумай вслух произносить такое! Ибо даже у стен есть уши!

На некоторое время в помещении воцарилась гнетущая тишина.

— Прости… — тихо прошептала Анелин, первой нарушив молчание, и осторожно касаясь пальцев руки Гатриана. — Прости, я просто сама не понимаю, что я несу… Прости… Я знаю, ты предан своему делу, и с моей стороны пытаться как-то обелить людей, с которыми ты сражаешься, как минимум подло по отношению к тебе…

— Люди, с которыми я сражаюсь, избрали для себя мировоззрение, которое в свое время едва не уничтожило цивилизацию… — мрачно произнёс Гатриан Лекс, вставая и подходя к окну. — После Великой Катастрофы остатки человечества, нашедшие прибежище на Марсе, еще почти триста лет пытались жить именно по тем устоям и законам, которым жили на Земле. Это привело к тотальному перенаселению, разгулу преступности и катастрофической нехватки и без того скудных ресурсов… И только введение Великого Догмата позволило остановить падение цивилизации в бездну. Мы обрели утраченную силу, и только тогда у нас появился шанс на будущее… А повстанцы… Они хотят вернуть все как было… И если бы им это удалось, мы бы вернулись к тому, с чего начинали, к тому, что привело нас сюда…