Сергей Богомазов - 3017: Сектор заражения

— Агронакс! Спокойнее! — послышался чей-то властный окрик, и второго удара не последовало.

— Подними его! — распорядился голос, а еще секунду спустя руки того же огромного штурмовика оторвали доктора от пола, поставив на ноги, и ученый узрел перед собой самого прокуратора, рядом с которым топтался какой-то незнакомый ему тощий тип, явно не принадлежавший к числу бойцов С.Б.И.

— Господин Штайгер?! — растерянно произнес доктор Кайзенберг, непонимающе глядя на заместителя начальника службы безопасности империи.

— Некоторое время назад вы получили древний криомодуль, в котором находился человек, — не вдаваясь в объяснения причин столь грубого обращения, произнес безопасник. — Вы это подтверждаете?

— Да господин прокуратор, но…

— Вы производили нейросканирование этого человека? — перебил его безопасник. — Да или нет?

— Это стандартная процедура… — настороженно отозвался ученый. — Но…

— Тогда у меня к вам два вопроса, уважаемый доктор… — вновь не дал ему закончить Курт. — Где полученные данные, и почему получив их, вы предпочли об этом умолчать? — прокуратор уставился в глаза доктора, как бы намекая, что попытки соврать, будут очень серьезно наказаны.

— Как раз именно об этом я и пытаюсь вам сказать сейчас! Его нейрочип не поддается сканированию, и поэтому мне не удалось получить с него никаких данных!

Прокуратор склонил голову набок и улыбнулся. Однако от этой улыбки повеяло холодом.

— Не поддается сканированию? И как же это возможно?

— Я понятия не имею! И у меня не было времени с этим разбираться, я занимался совершенно другими вопросами, и мне, по большому счету, было наплевать, что именно у него было записано на нейрочипе! — немного вспылил доктор. — Это была просто стандартная процедура, но я не стал разбираться, почему она не удалась, у моих экспериментов были другие задачи!

— Почему-то мне кажется, что и тела владельца столь странного «не сканирующегося» нейрочипа мы не найдем… — задумчиво произнес прокуратор, и тон этот вызвал у ученого плохие предчувствия.

— Да нет же! Тело есть! И не только тело, он вообще жив! — поспешно затараторил доктор, понимая, что прокуратор заподозрил его в присвоении и сокрытии какой-то важной информации. — Вот же он!

Кайзенберг указал на человека, бегущего по беговой дорожке. Тот, как и прежде, держал спринтерский темп и уставшим ничуть не выглядел. Прокуратор с сомнением посмотрел на бегуна, после чего сделал жест штурмовикам. Те, распахнув дверь в испытательное помещение, загрохотали подошвами ботинок по металлическим ступенькам, спускаясь вниз, и через несколько секунд взяли подопытного в кольцо. Оружие на него наставлять не стали, однако держали стволы в положении лоу-рэди.

— Придержи как его здесь. К оборудованию не подпускай, — приказал Курт, обращаясь к Агронаксу, и направился следом за своими людьми.

— Господин прокуратор, так нельзя! Вы не понимаете! — попытался было остановить его ученый, но тот не стал его слушать, и, войдя внутрь испытательной камеры, с лязгом задвинул за собой дверь, в результате чего сетования ученого теперь доносились до него в виде набора неразборчивых звуков. Прокуратор неторопливо спустился вниз, и с интересом уставился на продолжавшего бежать человека, который, казалось, и не замечал появления вокруг вооруженных людей.

— Кто-нибудь, выключите это! — распорядился Курт. — И уберите оружие. Нас, в конце концов, пятеро. Стоявшего в сторонке Оптикуса, технически являвшимся шестым, он в расчет брать не стал.

Один из штурмовиков сделал шаг к стойке управления и повернул тумблер. Движение дорожки сразу же замедлилось и вскоре прекратилось. Человек прекратил бег и замер на месте, глядя прямо перед собой.

Прокуратор взобрался на помост, по которому пролегала беговая дорожка, и оказавшись лицом к лицу с мужчиной заглянул тому прямо в глаза. Взгляд человека был пуст. Казалось появления перед собой Штайгера, он попросту не заметил.

— Так ты и есть Серхион Прайс? — по привычке склонив голову набок, поинтересовался безопасник, однако ответом ему была тишина. Человек молчал, и, кажется, даже не моргал, словно превратившись в живое изваяние. Курт перевел взгляд за спину подопытного, и через расположенное в стене наблюдательное окно, увидел, что ученый, размахивая руками, пытается что-то втолковать оставшемуся сторожить его Агронаксу, но тот и не думал нарушать приказ прокуратора.

Правильно… Кто знает, что на уме у этого яйцеголового. История с «не сканирующимся» нейрочипом была как-то уж слишком не убедительна. А если он сейчас нажмет какую-нибудь кнопку, и у носителя кодов доступа к ретранслятору голова взорвется? Иначе с чего бы ему так нервничать? По своему опыту прокуратор знал, если подозреваемый нервничает, значит, боится, а если боится, значит, что-то скрывает. Но ничего… Он со всем разберется…

Курт вновь перевел взор на Серхиона Прайса.

— Кажется, я задал тебе вопрос, — вновь произнес он, однако результат и на этот раз был нулевым.

— Ты оглох? — глаза прокуратора превратились в две узкие щели.

— Господин прокуратор… — осторожно подал голос Оптикус Мун. — Этот человек провел сотни лет в криогенном анабиозе. Никто не знает, как это могло сказаться на его мыслительной деятельности… Возможно, об этом нас и хотел предупредить доктор Кайзенберг…

Прокуратор покосился на подчиненного.

— Ты вроде не биолог, Оптикус… Что ты можешь знать о последствиях длительного пребывания в криогене?

— Всего лишь предположение, господин прокуратор… — все также неуверенно отозвался Мун. — Заторможенность реакций не удивительна…

— Заторможенность реакций… — задумчиво повторил Курт Штайгер, а затем вдруг сорвал с пояса телескопическую дубинку и, резким движением раскрыв ее, нанес быстрый удар, целясь свинцовым набалдашником подопытному в колено…

И не почувствовал попадания, потому что за мгновенье до того, как конец телескопической дубинки нашел свою цель, Прайс подпрыгнул, поджав ноги высоко к груди, а затем опустившись на землю развернулся и провел молниеносную подсечку, сбив безопасника с ног. Не ожидавший такой прыти безопасник рухнул, как подкошенный, приложившись затылком и выронив «телескоп», который с металлическим звоном покатился по полу. В тот же момент Прайс, сделав обратное сальто, оказался за спиной у одного из пяти штурмовиков и, схватив того за облаченную в легкий шлем голову, впечатал лицом прямо в панель управления беговой дорожкой, да так, что визор шлема не выдержал, с хрустом промявшись внутрь. Но этого подопытному оказалось мало: схватив потерявшего сознание штурмовика правой рукой за пояс, а левой за зазор между задним участком шеи и скафандром, он, сделав пол-оборота вокруг своей оси, швырнул бедолагу на успевшего сорвать из-за спины оружие ближайшего штурмовика, и того просто сбило с ног.