Роберт Рик Маккаммон - Граница

— Живой? — подсказала Оливия.

— Может, и так, — признался Джей Ди. — На первый взгляд кажется, что у него обширная травма грудной клетки. Этого было бы достаточно, чтоб… — он пожал плечами. — Впрочем, рано пока делать выводы. Так или иначе, я не могу устроить нормальный осмотр.

— Тогда устраивай такой, какой можешь , — ответила Оливия. Взгляд ее был спокойным. — Наблюдай за ним. Если выяснится, что он — другая форма жизни… достаточно крепкая , чтобы пройти испытание физраствором, то нам лучше узнать это как можно скорее. Так что внимательно за ним наблюдай, ты меня слышишь?

— Слышу, — Джей Ди направился к двери.

— И держи оружие заряженным, — напомнила Оливия, обратив внимание на количество истощающихся запасов. Что ж, идея расчета и распределения ресурсов под руководством бывших бухгалтеров — Кэти и Гэри — была на данный момент актуальнее некуда.

— Да, — с тяжелым сердцем ответил Джей Ди и вышел из комнаты на болезненно-желтый дневной свет.

Дейв и Джей Ди наблюдали, как мальчик ел из небольшой миски с тушеной кониной за столом в комнате, которая здесь играла роль столовой. Время еды обыкновенно было строго зафиксировано, чтобы трем поварам, которые трудились в поте лица, стараясь прокормить местных жителей, не приходилось сильно перетруждаться. Все приготовления проходили на улице, на кострах, и только потом еду приносили в столовую. За дополнительно укрепленными дверями складских помещений при этом продолжали стремительно таять запасы консервов и воды. Можно сказать, они уже почти закончились.

Дневной свет просачивался в помещение через мутную пленку, которой были заклеены два окна. На некоторых столиках стояли лампады и свечи, однако этот скудный свет никак не мог сделать столовую менее мрачной. На дальней стене краснела надпись «МЫ ВЫЖИВЕМ!», нанесенная с яростной и безумной решимостью — красные ручейки краски стекали от агрессивно начертанных букв к самому полу, покрытому линолеумом.

Мальчик поглощал еду так, будто в начертанные на стене слова не верил — по его виду могло показаться, что завтра никогда не наступит. Ему дали бумажный стаканчик с несколькими глотками воды и сказали, что это все, что он может получить, поэтому он старался не выпивать всю порцию слишком спешно. А вот история его знакомства с тушеной кониной была довольно короткой.

— Сделай глубокий вдох, — сказал Джон Дуглас.

Итан отвлекся от методичного вылизывания миски и выполнил то, что сказал доктор.

— Боли в легких нет?

— Немного давит. Больно вот здесь, — ответил Итан, коснувшись центра груди. Затем вернулся к тому, чтобы собрать языком все крохи мяса, и помогал себе пальцами, доставая кусочки, засевшие на самом дне миски.

— Наверное, шея тоже болит, рискну предположить?

— Немного.

— Это и удивляет — что только немного больно , — доктор потер подбородок. В отличие от большинства других мужчин в лагере, он старался бриться как можно чаще и пользовался дезодорантом. С возрастом он остался все так же придирчив к своему внешнему виду и столь же трепетно относился к своим привычкам, сколь и в юности, несмотря на то, как изменился мир. Сейчас следовать прошлым правилам было много труднее, однако именно поэтому он так рьяно старался сохранить как можно больше этих самых правил. В этом лагере Джей Ди был олицетворением порядка и опрятности, и это помогало ему держать связь с тем человеком, которым он когда-то был. Вероятно, это было еще и одним из немногих факторов, помогающих не сойти с ума и не потерять желание жить. — Вообще-то, — продолжил он. — Ты должен бы с трудом ходить после таких травм, что уж говорить о беге. Впрочем, ты еще молодой. Лет пятнадцать, если навскидку. Но даже при учете этого… — он сделал паузу, не имея возможности прийти ни к одному заключению о состоянии пациента, особенно без тщательного осмотра в лаборатории, и от осознания собственного неведения ему становилось очень неуютно. По крайней мере, он был уверен, что этот мальчик — человек. Ну… почти уверен. Так или иначе, физраствор не заставил его кровь закипеть, а тело переродиться в шипованного монстра или паукообразный кошмар, что иногда случалось во время тестов, когда другие так называемые «люди» приходили в этот лагерь.

— Даже при учете этого, — прорычал Дейв резче, чем хотел. — Твоя история… как бы сказать… хреновая.

В прошлой жизни Дейв МакКейн сначала работал каменщиком, а после — вышибалой в кантри-клубе в Форт-Коллинзе, поэтому, когда дело касалось высказывания плохого отношения к чему-либо, он не тянул с тем, чтобы поделиться более или менее крепким словцом. Не знал он недостатка и в решительности, посему спешил бросить свою крутую задницу в любую передрягу, что в местных кругах называли плохой привычкой. Грязь плотно укоренилась под его ногтями, в волосах и даже в порах кожи на лице. МакКейн уделял гораздо больше внимания своей ответственности в этой крепости — в этой последней битве — и относился к этому очень серьезно.

— Если ты потерял память, откуда ты знаешь о Горгонах и Сайферах? Почему это, черт возьми, из твоей башки не стерлось?

Итан сделал глоток воды, спокойно встретившись со взглядом Дейва.

— Похоже, что у меня вообще никаких воспоминаний не сохранилось, кроме этих… я просто знал, что они борются.

— Тогда ты знаешь и то, как это началось? Ты помнишь это? Помнишь тот день?

Итан сконцентрировался на вопросе. Ничего. Он сделал еще один глоток воды и, пройдясь языком по челюсти, заметил, что кусок конины застрял у него между зубами.

— Нет. Этого я не помню.

— Третье апреля, два года назад? — подсказал Дейв. Он сложил руки на столе и вспомнил, что когда-то молился перед едой, сидя на кухне за столом, похожим на этот, с женой и двумя сыновьями в маленьком домике, расположенном в нескольких милях отсюда… хотя, можно сказать, что теперь от прежнего жилища его отделяли не мили, а миры . Однажды утром через пару месяцев после того, как приехал сюда, Дейв выехал верхом на сером коне Пилигриме на разведку с желанием либо испытать судьбу, либо попросту совершить самоубийство руками инопланетян. Обыкновенно их схватки не длились долго на одной и той же площадке, однако никто не мог с точностью сказать, когда они вернутся. Поле битвы переносилось в другое место, но конфликт так и не был решен. Насколько Дейв знал, так обстояли дела во всем мире.

Дейв направил Пилигрима на тот участок земли, которым когда-то владели они с Шерил, и остановился у кратера, где лежали обгоревшие обломки дома. Он некоторое время смотрел на эти обломки, заметив куски того самого стола… а затем побежал назад к своему коню и бросился прочь, потому что теперь его домом был Пантер-Ридж, а Шерил и мальчики были мертвы. А еще потом что приближался корабль Горгонов, проскальзывая через желтый воздух, что означало лишь одно: Сайферы тоже не заставят себя долго ждать.