Дмитрий Матвеев - Основать род

В этот момент послышался шум моторов, ворота открылись и последний караван с последними остававшимися вещами въехал в форт. Но, к удивлению Жени, людей вернулось больше, чем он ожидал. Оба джипа были заполнены людьми, а в середине колонны на трещащем «Ковровце» ехал молодой длинноволосый парень.

— Вот, принимай пополнение.

Григорий Смыков слез с квадроцикла и подошел к Жене.

— Четверых по дороге подобрали, а еще один сам к дому вышел. Оказался слесарем-байкером. Увидал это чудо техники — глаза так и заполыхали. Упросил дать ему на этом экспонате прокатиться. Сам подготовил, сам завел, опробовал и, как видишь доехал.

— Здорово. А другие?

— Приходько Евсей Кузьмич, колхозный сторож. Занятный дед. Потом Воеводин Максим Витальевич, менеджер по рекламе, хитрован, купипродай. Еще Верейко Любовь Антоновна, офицерская вдова, переводчица глухонемых. И тетка одна — вот уж точно из разряда «что нам негоже» — Хейфиц Гретта Алексеевна. Правозащитница, мозги определенно набекрень. Отказывается верить в то, что мы ей рассказали. Порывается жаловаться властям, грозит связями. Хапнем мы еще с ней горюшка.

— А что бизнесмен?

— Морду морщит, но работает вместе со всеми. Ел — чуть миску не вылизал. Оголодал — все понты пропали.

— Будем надеяться, мозги на место встанут. Может, что еще выйдет из человека. Ну, пойдем разгрузим остатнее, да на ужин и спать.

В эту ночь все спали в относительном комфорте, не ограниченные тесными стенами дома. Каменный форт давал ощущение безопасности. Два человека с биноклями и тепловизорами, сменяясь каждый два часа, стояли на страже. Жене досталась первая, вечерняя вахта. Сдав пост смене, он поднялся в свою комнату на верхнем этаже башни. Подошел к окну и какое то время стоял, глядя на ночное небо, обрезанное понизу зубчатой кромкой леса. Не было видно ни огонька, только редкие звезды тускло мерцали в небе. Стояла полнейшая тишина, даже комары не звенели — кто-то заботливо развесил по стенам пучки полыни. На мгновение ему почудилось, что он совершенно один в этой ночи под этим небом и острое, неизведанное ранее чувство тоски охватило его. Он страстно, всем своим существом захотел, чтобы сейчас рядом с ним оказался близкий — он боялся даже в мыслях произнести «любимый» — человек. Ольга. Он отказывался признаться себе, но эта женщина все больше становилась ему нужна. Когда в немногие свободные минуты он думал о ней, то словно раскаленный стержень пронзал его насквозь, от макушки до пяток. Он желал ее, и вместе с тем боялся проявить это желание, боялся неосторожным словом или прикосновением разрушить тонкую еще только возникающую между ними связь.

Женя зажмурил глаза и изо всех сил сжал кулаки, стремясь изгнать посетившее его наваждение. Но вдруг позади него скрипнула дверь и знакомый голос сказал:

— Женечный, ты же не прогонишь несчастную женщину, которой не досталось отдельного одеяла?

Их обоих разбудило яркое солнце, щедро льющееся в окно комнаты. Ольга с видимым наслаждением потянулась всем телом, как сытая довольная кошка.

— Оль, почему ты…

— Не стоит спрашивать женщину о том, чего она сама не знает. Просто ты мне понравился. Да еще твое эффектное появление — я, если честно, уже решила, что мне кранты. А тут — ты, весь такой из себя рыцарь на белом коне. Вот и охмурил бедную девушку.

Ольга лукаво улыбнулась.

— А вообще каждой женщине хочется иметь рядом мужчину — сильного, надежного, за которым как за каменной стеной. Ты знаешь, как это сладко — положить голову на крепкое мужское плечо… Кстати, где оно? Ну-ка давай его сюда!

— Да какой из меня …

— Не спорь, мне со стороны виднее. Людей принято оценивать по их делам. А дела у тебя выходят вполне мужские. Ты полдюжины негров пристрелил, кучу народа спас, в начальники выбился — как не мужчина. Да и люди тебя уважают. Особенно после того, как ты этого распальцованного хлыща построил. А мускулатура — дело наживное. Ты, кстати, похудел, вон как штаны болтаются.

— Похудеешь тут, со всеми этими переживаниями. То одно, то другое…

— Ты еще будешь трусцой бегать и зарядку делать.

— Ну вот, опять… Самое страшное женское оружие — это каблучок.

— Не ленись.

Ольга неожиданно отстранилась.

— Ты уже пробовал однажды, что вышло — сам знаешь. Начинаешь новую жизнь — так не повторяй старых ошибок. Есть еще одно мужское качество — упорство. Упрись, Женя, сделай все правильно и до конца.

— Я постараюсь.

— Ты не постарайся, а сделай. Не так уж это много. И еще подумай сам: ты — лидер, вождь, хоть это, может, и забавно звучит. Вождь — это тот, кто ведет за собой других. Власть вождя основывается либо на силе, либо на уважении. Вариант с силой — не самый лучший, да и по силе ты пока что далеко не образец для подражания. Значит, ты должен заставить себя уважать. У тебя есть неплохой стартовый задел, но этого мало. Люди должны видеть твои усилия, видеть, что ты стараешься вырасти, стать лучше. Тем же Лори и Касаткину будет легче признать над собой сильного мужчину, чем рыхлого недотепу. Ну и мне будет приятно ощущать, как меня обнимают и поднимают сильные, мускулистые мужские руки.

И Ольга потерлась головой о Женино плечо.

С утра четверо мужиков на «лендровере» повезли Вальдо смотреть трелевочник. Остальные — кто на стены, кто в помощь на кухню. Часть женщин под началом Клауса — его в рейд не взяли, последствия сотрясения еще давали о себе знать — учились стрелять из дробовиков. Женя тоже немного потренировался с «люгером» — стойка, правильный хват, поднял пистолет — палец на спуск, опустил — палец на скобу. Полчасика поупражнялся и двинулся на кухню.

— Василиса Феофановна, как у нас с продуктами?

— Да ничего, Евгений Михайлович, хватает пока. Вот еще Вячеслав Иваныч да Григорий Сергевич мяса добудут, так и вовсе хорошо будет.

— А вот так если прикинуть — нас сейчас двадцать восемь человек. На сколько хватит запасов, если нормально варить, не урезая пайку?

— Ну, круп и макарон хватит недели на две. Жиров — дней на десять. Муки — на неделю. Сахару и чаю вот маловато. Дня на три, не больше.

— Спасибо, баба Лиса. Вы, если что кончаться будет, сразу мне говорите. Чтобы всегда запас был. Мало ли что может случиться.

— Непременно.

С дежурства на стене сменился Касаткин, подошел к Жене.

— Смотрел, как ты упражняешься. Молодец, получается. Надо бы тебя еще уходам и перекатам поучить. Тогда — хоть сразу в разведку.

— Да куда уж мне…

— Не принижай себя, ни к чему это. Я, собственно, о другом хотел поговорить. Вчера после тебя беседу имел с Русланом Бероевым. Грамотный мужик, много полезного рассказал. Его, кроме прочего, что-то этот Джамал заинтересовал. Хочет на него поглядеть. Говорит, знавал одного эфиопа по имени Джамал Сага. Только не в Лумумбарии, а в Академии генштаба СССР. Если что, нас ждут веселенькие дела.