Анастасия Медведева - Изгои академии Даркстоун (СИ)

А вот этот вопрос я расслышала. И даже успела подивиться чьей-то тупости. Заинтересовала? Они серьёзно?.. То есть угроз и явного издевательского подтекста никто не услышал?! Поворачиваю голову и смеряю взглядом «рассуждавшую вслух»...

Не дооообрым таким взглядом.

– Да что в ней вообще может понравиться? – вообще не смущаясь, что я её и вижу, и слышу, вопрошает адептка.

– Может, то, что она вся такая воинственная и недоступная? – сморщившись, предположила её подруга, которую тоже совсем не смущало, что я не имею проблем со слухом и на слепоту никогда не жаловалась. Мало того, я даже остановилась напротив этой парочки.

Девушки не сразу осознали сей факт, для них моя остановка (как и само понимание того, что я в принципе могу реагировать на их слова) была чем-то сродни спуска артиста со сцены в зрительный зал. Этакое уничтожение «четвёртой стены».

– Да, я вас слышу и вижу, странные вы создания, – произношу, чуть склонив голову набок.

Шипение за моей спиной подсказало, что братьям не нравится моё отступление от маршрута, и я в общем-то была с ними согласна, но...

Но это же, в конце концов, наглость! И плевать, что адептов на этой поляне больше, чем моих защитников – раз в двадцать. Я не собираюсь прикидываться слепоглухонемой!

Парочка этих подружек вначале вылупилась на меня, как на третье чудо срединного мира, затем они обе покраснели, а после, потупив взгляд, развернулись на девяносто градусов и пошли по прямой дорожке – прямёхонько в сторону своего жилого корпуса. Красиво так пошли. Немного деревянненько, но всё-таки...

Я же отвернулась от них и направилась в сторону Чёрной Башни, вот только...

– Не стоит так открыто запугивать адептов, староста, – раздалось из-за спины.

Когда я развернулась к Леону лицом, братья-полукровки оказались передо мной, явно давая понять черноволосому – подойти ко мне также близко, как он сделал это пару минут назад, уже не получится. К слову, некромант не был этим огорчен или озадачен. Он взирал на меня свысока и даже не пытался изобразить на лице то радушие, что так удивило меня при выходе из деканата и позволило мерзкому чёлочнику приблизиться ко мне на опасно близкое расстояние.

– Ты заговорил языком правил, принятых на территории академии? – поднимаю бровь, пытаясь понять, к чему такие перемены?

Затем перевожу взгляд за его спину и едва успеваю погасить нехилое удивление в глазах. И откуда столько обожания на лицах адепток всех возрастов и стихий? Что они все в нём нашли?! И какого беса они потащились за ним сюда?!

– Я всего лишь хочу пояснить тебе, как новенькой, что не стоит так открыто проявлять свою враждебность.

Шок. А после – желание придушить. Прямо здесь. И даже при свидетелях. Особенно – при свидетелях.

В какую грязную игру ты играешь, некромант? Будешь делать вид при всём честном народе, что ратуешь за мир, дружбу и жевательную серу из чертогов хаоса?..

Гори ты в вечном огне подземного мира!

– Благодарю тебя за ценный совет, староста. И как коллегу по цеху, и как человека, – вежливо склоняю голову, стараясь журчать ручеюшкой и не ржать в голос от вытянувшихся лиц защитниц Его Местного Высочества, – Я ещё не успела ознакомиться со сводом местных правил и потому допустила подобную ошибку. Это конечно же не повторится впредь. Мы, преступники, всегда держим свои обещания. И я обещаю тебе, что никто из тех, кто желает нам добра – не пострадает.

– А тех, кто не желает? – словно забавляясь от моего выступления, протяжно интересуется Леон, сложив руки на груди и наблюдая за мной со смешинками в глазах.

– Да разве могут быть такие злые люди на территории лучшей академии империи? – искренне недоумеваю, хлопая ресницами.

Адептки за спиной Леона недоуменно переглядываются, пытаясь уловить в моих словах угрозу для их любимчика. Пытаясь, и не находя.

Хотел натравить на меня армию своих поклонниц? Честное слово! Ну, не настолько же я бестолкова, чтобы повестись на подобную провокацию!

Растягиваю губы в надменной усмешке и отворачиваюсь от мерзкого челочника, успевая заметить блеск интереса в его глазах. А вот это ты зря. Нечего тебе мной интересоваться, так что можешь даже не начинать. А впрочем... как начнёшь – так и закончишь. Всё равно тебе не светит. Вообще никому не светит.

Иду себе преспокойно в сторону живой ограды вокруг Черной Башни, и тут до меня доходит. Вот... не хороший человек! Так свой интерес ко мне он тоже не с проста демонстрирует? И теперь меня будет донимать добрая половина всех адептов академии – преимущественно женского пола, – заочно ненавидя за то, что я отняла у них внимание всеобщего любимца?!

– Мерзкий-мерзкий чёлочник! – припомнив его прощальную улыбочку, бормочу себе под нос; взмахиваю рукой, представляясь зеленой охраннице нашего покоя (а я чувствовала, что дух был женского пола), та расползается в разные стороны, вновь пропуская меня внутрь территории, прилежащей к Черной Башне, и я, собственно иду...

– Как прошло? – Нани встречает меня в дверях, с интересом поглядывая на свиток в моей руке.

– Весьма познавательно, – повторяюсь, прохожу в гостиную, – а теперь о главном, – собираю на себе внимание всех обитателей Черной Башни и произношу без тени эмоций, – из башни нас не переселят. Некуда.

Гул поднялся такой, что у меня сложилось ощущение, будто в гостиной не шестеро новоиспеченных адептов, а толпа забулдыг, из всего своего словарного запаса помнящих только ругань.

– Хорошая новость, – перекрикивая бранящегося бугая, доношу до них, – это то, что, если мы сами туда не пойдём, с нами всё будет в порядке, – лица ребят слегка успокаиваются, – плохая новость: кажется, наш сожитель умеет пробираться в сны.

– Да чтоб их всех поглотил изначальный хаос! – Грог почесал лысую голову и пнул по ограде камина.

Ограды не стало.

– Думаю, ночевать на улице никто не согласится, потому выход только один... – произношу негромко.

– Занять спальни первых попавшихся неудачников? – Тата подняла бровь.

– Продержаться до завтрашнего утра, – говорю, обводя взглядом остальных, – С девяти часов начнутся лекции, и уж кто-нибудь из преподавателей должен знать, как уберечь сознание от чужого проникновения. А завтра у нас их будет трое, – замечаю, рассматривая свиток.

– Предлагаешь допросить? – Грог складывает руки на груди и смотрит на меня с умным видом.

– Предлагаю расспросить. Ректор будет недоступен до конца недели, так что надежда только на них, – хочу пойти на кухню и перекусить чего-нибудь, как останавливаюсь и смотрю лысому прямо в глаза, – это значит, что орать на преподавателей, запугивать их и как-либо ещё проявлять свою агрессию – нельзя. Угрожать расправиться в будущем – тоже. Демонстративно точить лезвия – всё тот же ответ. Это понятно?