Андрей Васильев - Ученики Ворона. Огни над волнами

И он хлопнул меня по плечу, а после удивленно на меня посмотрел, не понимая, отчего я тихонько взвыл.

Пока я массировал плечо, прогнозы Флинга полностью сбылись — три всадника прогарцевали прямиком к городским воротам. Одним из них был Шеппард, величественно выглядящий в своих блестящих доспехах, а двое других его сопровождали. Когда до ворот осталось всего ничего, всадники остановили коней, Шеппард поднял руку, и уже через минуту установилась тишина — наша рать, до того переговаривающаяся, не сказать — перекрикивающаяся, замолкла.

— Чего приперлись? — Голос, раздавшийся со стен Шлейцера, явно был усилен каким-то приспособлением, поскольку даже мы, стоявшие на левом фланге далеко от ворот, все прекрасно услышали. Был этот голос хриплым и лишенным какого-либо почтения к тем, кто сейчас стоял у ворот. — Мы вас не звали. Это наш город.

— Это не ваш город, — возразил Шеппард, которого, в свою очередь, было слышно куда как хуже.

— Мы взяли его на клинок, так что он наш, — не полез в карман за словом его собеседник. — И вообще, мы в ваши королевства не лезем, и вас в наши края не звали. Если вы уберетесь отсюда прямо сейчас, может, мы про вас забудем. На время. До поры.

Эти слова сопроводил хохот за стенами, который мы отчетливо расслышали.

— Нагло, — негромко заметил монсеньор Лигон. — Однако совсем нордлиги страх потеряли.

Судя по ропоту, прошедшему по рядам, не он один так считал.

— Я хотел дать вам шанс на жизнь, — невозмутимо крикнул Шеппард, — но вы выбрали смерть. Это ваше право.

— Даю тебе слово, лысый, что убью тебя быстро, — проревел голос со стены. — Не знаю почему, но ты мне понравился.

Вот интересно, откуда он знает, что голова у его собеседника — как моя коленка? Шеппард же в шлеме.

Шеппард ничего на это отвечать не стал, он просто развернул коня и поскакал к нам.

— Сейчас начнется. — Флинг напялил на голову шлем, более всего напоминавший горшок, в котором деревенские хозяйки варят кашу, да еще и прихлопнул его ладонью. — Держись меня, парень, и вперед не лезь.

— Не слыхал о таком, чтобы маги хоть когда-то вперед остальных в драку лезли, — хохотнул рыжебородый верзила-мечник. — Они, маги, драк-то страсть как не любят, потому как там ведь и кровищу пустить могут. Разве не так, парень?

Я мог бы много чего сказать этому шутнику, и годом раньше, несомненно, именно так и поступил бы. Тогда — да, но не сейчас. Чем дальше, тем больше я понимал слова Ворона: «Спорить стоит только с тем человеком, который готов не только говорить сам, но и слушать другого. То есть спорить стоит только с самим собой, да и это не каждому под силу».

— Поменьше болтай, Стэк, — посоветовал бородачу Флинг. — Ему, может, сегодня твою жизнь спасать придется. Вот и подумай: захочет он для тебя теперь расстараться или нет?

Шутник призадумался.

Тем временем отряды, из которых состояло войско, начали тасовать как колоду карт. Изначально, прибыв к стенам Шлейцера, мы попросту выстроились в одну линию, теперь же кого-то отправляли вперед, явно формируя из этих групп ударное ядро для штурма стен, кого-то, наоборот, отводили назад, приберегая как резерв. Ну, так подумалось мне, а на самом деле все могло обстоять совсем по-другому. Я в подобных делах не сильно понимаю, все, что мне известно про войны, я узнал от Гарольда. Вот он-то точно понимал сейчас, что происходит. Только где его искать? В этом многоголосом людском месиве головой вертеть некогда, своих бы не потерять.

Отряду, к которому я был придан, была не судьба попасть в ряды тех, кто первыми полезет на стены. Нас отвели назад, указали место на затоптанном множеством ног и копыт снегу и велели ждать отдельных распоряжений.

— Странно. — Флинг посмотрел на меня и почесал лоб, сдвинув шлем на затылок. — Стало быть, без магии решили обходиться, прямо так на стены лезть. С чего бы? Вынесли бы твои друзья ворота огненным шаром там или еще чем — все нам облегчение.

— Мне неизвестно, почему так решили, — сразу обозначил свою позицию я, поскольку после этих слов на меня уставилось сразу человек десять. — Я подмастерье, со мной никто не советуется.

— Да это ясно. — Флинг сплюнул себе под ноги. — Вот только стены высоки, а у нас ни требушетов, ни катапульт, ни осадных башен. Ох, чую, сегодня много народу тут поляжет.

— Обозы на подходе, — зычно произнес монсеньор Лигон. — Там есть тараны и лестницы. Впрочем, старина, ты прав. Мне вообще не по душе то, как все происходит. Зачем-то нас выстроили в ровном поле как на королевском военном смотре, разумных распоряжений не отдают, и никакой подготовки к толковому штурму я не наблюдаю. По уму как делается? Устраивается полевой лагерь, высылается разведка, выставляются тыловые дозоры, блокируются все отнорки осаждаемого города, которых наверняка тут полным-полно, чтобы ни одна мышь не проскочила. А тут — не пойми что. Бросать в бой войско, которое только что с марша, наскоком — это все как-то странно выглядит. Странно, если не сказать по-другому.

— Про то и речь. — Флинг нехорошо ощерился. — Ну да, городишко невелик, спору нет, но подготовка и разумный план при таких вещах нужны всегда. А тараны да лестницы — что с них проку? С ними много не навоюешь. Проще говоря: вперед, ребята, под смолу, стрелы и камни. Одна радость — не нам первым туда соваться.

Все вышло так, как опытные вояки и предсказывали. Уже скоро первая волна атакующих организованно побежала к стенам Шлейцера, прикрываясь щитами от стрел, которые, как шмели, гудели в воздухе, даже нам в отдалении было их слышно. Рва или какого-то другого препятствия вокруг города не наблюдалось. То есть, может, он когда-то и существовал, в те давние времена, когда Шлейцер был еще не городом, а крепостью, но потом был засыпан, а на его месте выросли лачуги бедноты, которые сейчас превратились в развалины и пепелища, — это, несомненно, нордлиги постарались. Препятствий для наших воинов не оказалось, но и укрытий — тоже, потому уже очень скоро первые тела упали на серый от грязи снег. Но это было ничего по сравнению с тем, что началось позже.

Смола, густая и кипящая, лилась на тех, кто пытался прислонить лестницы к стенам и карабкаться по ним. Причем когда закончился смоляной ливень, его сменил масляный, не менее страшный. Люди, попадая под этот огненный душ, кричали так, что у меня кровь в жилах стыла.

То и дело ухали камни, летящие со стен, и беда тому, кто не успевал или не мог от них увернуться. Добро еще, если эти валуны сразу на месте убивали бедолагу, некоторым не повезло куда как больше, они валялись на земле с раздробленными конечностями, моля о помощи и протягивая руки к соратникам. Но их никто не слушал, воины снова и снова накатывались на стены, стремясь попасть внутрь города, чтобы свести счеты с теми, кто их убивал.