Бронислав Кузнецов - Права мутанта

А вот в стене коридора была ещё одна дверь - с подписью "Библиотека", за ней-то и располагалась жуткая коллекция Пердуна.

Головы на полках. Много голов на полках. С раскроенными черепами и съеденными мозгами. Гадость этакая.

Последняя голова была совсем свежая, и принадлежала она Сопле.

Но Фабиана Шлика больше всего впечатлила не она.

- Матиас! О, Матиас! - воскликнул с отчаянной болью санитар.

- Да, - вздохнул Каспар Вирхоф, - это действительно Матиас Руге. Он из наших, и мы не смогли защитить его от Пердуна. Покойся с миром! - поклонился германский разведчик оскаленной голове.

Вышли на свежий воздух. Шлик не мог прийти в себя, и Каспар встряхнул его:

- Теперь нет иллюзий? Всё очень серьёзно, и уже давно. Пердун играет с нами в свои игры, но отказываться - не выход. Демарш герра Дитриха может закончиться вовсе не добром.

Кто бы сомневался?

- Что же делать, как быть? - спросил Фабиан.

- Первым долгом Пердуна надо задобрить, - уверенно заявил Вирхоф, - а для этого мы таки принесём капитанскую ногу.

- Что ты говоришь! - простонал Горан.

- К сожалению, другого выхода не вижу. Фабиан - идёт отрезает ногу Багрова, мы несём её на кухню...

- Я? - переспросил Шлик. - Я не смогу.

- Ампутация конечностей вам вполне по силам! - резко возразил Каспар. - Что с того, что нога уже заживает? Проводите наркоз, дальше... Не мне вам указывать на все эти дурацкие мелочи.

- А может... - Фабиан не закончил, но Вирхоф догадался, что Шлик хочет ему передать всю ответственность за предстоящую операцию.

- Хочешь остаться чистеньким? Не выйдет! - рассвирепел Каспар. - Дитриха, может, и пощадят, за то что он большой учёный, но никак не тебя! Я - принял решение, по-моему, этого довольно! Ампутировать ногу предстоит тебе.

- Что, сейчас? - испуганно проблеял Шлик.

- А когда ещё? Нога нужна как можно раньше. Если к ужину её не успеют приготовить - пиши пропало.

И Вирхоф почти пинками погнал Фабиана к больничному бараку.

Полчаса прошли в нервной тишине, которую не нарушали ни Каспар, ни Горан. Словенец пытался не думать о судьбе калеки-капитана, который, помнится, спас жизни и брату Зорану, и ему самому.

Шлик вернулся без ноги. Парень пытался что-то объяснить Вирхофу, но пора разговоров прошла. В дело пошли тяжёлые удары кулаками в лицо, потом не менее тяжёлые сапоги впечатались в живот санитара.

Каспар загнал Фабиана обратно. Теперь парень отсутствовал около часа, зато вышел - с человеческой ногой наперевес. Бедный-бедный капитан Багров! Когда-то, помнится, он принял решение вести БТР вперёд, в неизвестность, а не возвращаться в замок Брянск, где хирурги слишком легко расставались с конечностями пациентов.

Грустные выборы порой приходится совершать. Ничего не попишешь.

Потом нога капитана попала на кухню. Кажется, это сам Горан её туда и понёс - Каспар Вирхоф следил с большим вниманием за распределением ответственности.

Повар - кстати, не из мутантов, а из самых подлинных людей по рождению, заверил: переживать не следует, нога к ужину не опоздает. Если же будет недожарена, то Пердуну только больше понравится.

За ужином лидер Березани был весел. Он полностью вернул германским медикам своё расположение, рассказывал, как сильно они его порадовали. Единственное что - порывался всех накормить капитанской ногой. И Вирхофа, и Гроссмюллера, и Шлика, и Горана Бегича.

Никто из них не тяготел к антропофагии, но пришлось сделать вид, что едят. Нагибались над тарелками, стараясь не прикоснуться к человечине, но ненароком перемазываясь в подливе - что и к лучшему, ведь Пердун не терпел отвержения своих даров. Каспар даже нахваливал - только от добавки отказался.

Наутро Горан Бегич пошёл в больницу проведать брата. Демон любопытства чуть не толкнул его заглянуть и в палату капитана Багрова, но всё-таки Горан удержался. Не ему сейчас посещать недавно преданного русского капитана.

Как обычно, Горан внимательно поглядел на близнеца, стараясь заметить мельчайшее изменение в его состоянии. Не очнулся ли? Не исчезли ли окончательно симптомы сепсиса?

И Горан был поражён. За истекшие сутки состояние Зорана действительно резко поменялось. У брата - вот неожиданность - напрочь пропала левая нога. Как не бывало.

Пердун примитивен, но, надо отдать должное, свои жестокие игры разыгрывает, как по нотам. Такова уж особенность серийных убийц. А что Пердун - именно серийный убийца, у Фабиана и раньше не возникало сомнений, но после посещения его коллекции мёртвых голов - о, так уже все признаки налицо!

Серийная логика. Всё, как по нотам. Сперва - ультиматум русским. Выметайтесь, мол! А озвучить эту тему Пердун предложил немцам. Случайно ли? Ни в коем случае! Немцы дали гарантии, только потому русские и поверили.

Теперь ультиматум немцам. Если друзья - принесите ногу капитана. Ловко! Все прежние гарантии предложено забыть. Если русские про что прознают - это уже проблемы немцев. Не Пердун же виноват! Кто давал гарантии? Он? Нет, от него - только ультиматумы.

И вот, когда немцы добыли ногу - новый поворот. Им предложено поучаствовать в трапезе. Подумаешь, какие нежности! Принесли, сварили, так ешьте. И даже если никто ни куска не попробовал - всё равно измазались по уши. И решительно все.

Пожалуй, на этом пиру извращений Фабиана Шлика утешает только одно. Нога капитана не пострадала. Ни одна, ни вторая.

Не всё учёл серийный убийца Пердун, не всё додумал Каспар - его полоумный сообщник. А уж любящий братец Горан Бегич - тот и помыслить такого не в силах. Что капитан Багров остался цел. А Зоран-то - без ноги!

Хотелось бы, очень бы хотелось принять подобное решение самому. Но Фабиан Шлик - не герой. Простой санитар, попавший в чужую опасную игру ради лишней евродойчмарки.

Фабиан слаб. Ему сказали, что ногу капитана надлежит ампутировать - он бы, скорее всего, послушался. Если бы не хозяин ноги.

Да, это Багров под дулом автоматического пистолета заставил его отступиться. Взвёл затвор, направил дуло в переносицу - и моментально поменял образ мыслей.

К счастью, русский капитан как раз бодрствовал, а по безмерно встревоженному лицу и трясущимся кистям Фабиана - что-то заподозрил. Вот и не позволил вколоть общий наркоз, после чего логика, запущенная Пердуном, вступила бы в свои права.

На прицеле у Багрова Фабиан не просто выронил шприц и пилу для ампутации конечностей. Он раскаялся. Да, порой не мешает подтолкнуть раскаяние верным действием извне.

Багров мог бы и пристрелить Фабиана, но не стал. Отпустил. Поверил в раскаяние и, наверное, не ошибся.

Правда, когда раскаянный Фабиан Шлик вышел из больницы, то сразу нарвался на закоренелого в грехе Каспара Вирхофа. Тот почуял в прежнем санитаре перемену, вот и устроил показательную экзекуцию крепкими кулаками. Надеялся заткнуть рот - ах, мечтатель!