Вячеслав Сизов - Штурмовой батальон

Мое внимание привлек шум на шоссе – там три грузовика с десятком бойцов в касках пытались проехать мимо «фильтра». Из кабины передней машины выскочил человек в советской полевой военной форме со шпалами майора и попытался качать права. Но был резко остановлен Сергеем, который направил на него ствол автомата. То же самое сделали и остальные бойцы заслона, наведшие оружие на автомашины. Бойцы в кузовах пытались тоже возмущаться и даже угрожать оружием, но замолкли, когда у них над головой прошла пулеметная очередь. Матюгающегося майора в сопровождении нескольких моих бойцов доставили пред мои ясные очи.

Хороший был «майор». Высокий, плотный, потный, лысый, пьяный, красномордый, с большим черным кожаным портфелем в руках, в мятой командирской форме, с растительностью на лице и расстегнутой пистолетной кобурой (пистолет у него Петрищев отобрал), он пытался задавить меня авторитетом своих шпал, а уж какие обороты при этом использовал в речи… Просто позавидуешь словесному запасу. И требовал, и возмущался, и даже с кулаками пытался лезть. Ну, да это мы уже проходили. Осадил. Жестко. Не нравился он мне, и с каждой минутой все сильнее. Не соответствовало его поведение старшему командиру, послужившему свое в войсках. Старый вояка давно бы понял несуразность подчинения чекистов армейскому лейтенанту. Да и по возрасту для майора слишком молодой. Осознав, что на «арапа» не прокатит, «майор» сменил тон и более спокойным тоном поведал о своих приключениях. Интересный у него выходил рассказ. Особенно по поводу того, как он чуть ли не единолично спас из Горок ценнейшее имущество и с боями вывозит его в тыл, а мы такие плохие его не пущаем. Несмотря на то что документы у «майора» были вроде как в порядке, маршрут движения колонны вызывал сомнение. Почти неделю скитаться по лесам, имея три грузовика и карту дорог? Не смешите мои шнурки! Тут ходу максимум двое суток, даже если в каждой дыре останавливаться. К документам тоже вопросов хватало. Удостоверение личности без фотографии, печать и штамп тусклые. Ну да таких хватает, мне в Бресте такое же предлагали. Путевой лист открытый, конечный пункт не указан. Иных документов нет. Даже партбилета, который по идее у каждого старшего командира должен быть. Пришлось «майора» и его команду брать в оборот. До стрельбы дело дошло. «Бойцы» из последней машины, поняв, что дело пахнет керосином, в кусты рвануть хотели. Глупые! Там же пулеметный расчет стоял именно для такого случая. Заодно и водилу с первой машины прихлопнули, а нечего было шмалять по народу из автомата и пытаться сделать ноги. Хорошо, что хоть не попал ни в кого. Погранцы быстро сообразили, что к чему, всадив всего несколько пуль в «тушку» водилы. После этого остальных разоружили довольно спокойно. Видно, поняли, что шутки кончились. Богатый и дефицитный груз везли «майор» и его команда. Продовольствие, табачные изделия, швейные машинки, иглы, отрезы ткани, военное обмундирование и амуниция, женская и мужская гражданская одежда, столовое серебро и картины, фарфор, старинное и современное оружие. И где только они это набрали? В портфеле у майора нашлись золотые и серебряные ювелирные изделия и куча денежных купюр. Объяснить происхождение вещей «бойцы» с «майором» не смогли, а раз так, то они пополнили группу разбора. Только вот форму с них пришлось снять. Чего добру пропадать. Кололи мы их с Сергеем Петрищевым и еще несколькими погранцами жестко. Долго разбираться времени не было. Леонов вел протокол допроса. Все было просто до безобразия. «Майор» оказался проворовавшимся старлеем, осужденным трибуналом в 1937 г. к отбытию в местах заключения. Остальные – сборная солянка из дезертиров и бывших заключенных. Первые рванули из своих частей после боев под Минском, вторые бежали со строительства аэродрома. Старшим у них был «майор», взявший всех под свое крыло. Группа «майора», пользуясь неразберихой отступления и слабостью службы охраны тыла, захватила несколько автомашин и, раскатывая на них, грабила беженцев, магазины и склады, разворовывали все, что плохо охранялось или лежало. Военную форму и документы взяли с убитых ими военных. А раз так, то с ними поступили по законам военного времени. И рука не дрогнула, кончая этих гадов. Захваченное имущество под свою опеку взял Петрович.

Вскоре прозвенел звонок о том, что наше время истекает. В небе появился вражеский авиаразведчик. До этого Люфтваффе как-то не удостоило нас своим посещением, самолеты врага шли южнее. Покружив над дорогой и лесом, он ушел к Монастырщине. Как следствие его появления стало ускоренное движение беженцев, поток которых становился все реже.

Вторым звонком стало появление колонны из нескольких десятков подвод с ранеными. По словам ездовых, немцы прорвали оборону в районе Новомихайловки. Наши еще держатся в Михайловке, но немцы прут, остановить их практически нечем и скоро их надо ждать. Подтверждением их слов стали далекие раскаты грома в той стороне. Что ж, пора было проверить, как мы приготовились к встрече врага. За оборону у реки не волновался. Там парни обученные и без меня знали, что делать. По докладу Володина, за те несколько часов, что были в нашем распоряжении, подготовили траншеи, расчистили сектора обстрела, убрав лишние кустики и деревья, даже пару ДЗОТов напротив моста подготовили. Установили минные ловушки и растяжки. Правда, не все еще замаскировали, но все равно готовы. Три танка хоть и не смогли реанимировать, тем не менее превратили в БОТы, обложив мешками с землей и вырыв позиции для пулеметчиков. Перевернутый танк поставили на гусеницы и при помощи «ЗиСа» загнали в воронку, как в капонир. Танкист, что руководил работами, также доложил о готовности к бою. Оставив Петрищева продолжать «фильтровать» бредущих на восток и готовить предмостовые укрепления, в сопровождении Леонова и Никитина проехали по остальным позициям.

Народ везде добросовестно закопался в землю. Придраться было особо не к чему. Лучше всех приготовились на ферме, приспособив под оборону коровники. Вот только настроение у тех, кто должен был тут обороняться, мне не понравилось. Рота Ермакова была сформирована из взвода тех, с кем мы действовали в засаде, и красноармейцев, собранных «фильтром». Пулеметные и противотанковые расчеты тоже были смешанными. Проверенные в боях бойцы были назначены командирами расчетов, отделений и взводов солянки. Внешне все было прилично. Красноармейцы готовились к бою – чистили оружие, пополняли боекомплект, копали траншеи, делали в стенах коровника бойницы, но без энтузиазма и как бы через себя. Вроде и придраться нельзя, но висит в воздухе что-то такое напряженное. Александр прямо мне сказал, что боится, что его новые бойцы с началом боя смоются. Пришлось его успокаивать, но червь сомнения он в мою душу посеял. Участок был важным, он запирал дорогу на Михайловку. Тут вполне можно было надолго задержать врага. Нужно было срочно усиливать здешнюю команду, а людей, способных это сделать, не было. Решение подсказал Леонов, предложивший себя в качестве начальника участка и своих бойцов в качестве усиления. Я согласился.