Робби Макнивен - Красная Подать

— У старого Те Кахуранги эти его видения, — пренебрежительно сказал Каху. — Ничто не должно помешать Сбору. Мне ведь нет нужды напоминать тебе о твоих новых обязанностях Первого Жнеца и о том, как важен Сбор для будущего ордена?

Шарр чувствовал, что черные глаза многих из его братьев глядят на Каху и Красных Братьев. Они были чужаками, про каких в ордене говорили «не из стаи», и их грубое присутствие нарушало естественные подводные течения Третьей роты. Шарр выдержал действующий на нервы взгляд Каху.

— Тебе нет нужды напоминать мне. Задача Те Кахуранги не помешает. Орден пополнит ряды мясом с этого мира.

Каху кивнул и ударил Шарра по плечу тяжелой перчаткой.

— Мне не терпится, брат. Мои пустотные сны говорили о великом и славном кровопролитии. Мы уже слишком давно не встречали стоящего врага.

— Я бы не назвал это вероломное отребье стоящим, — произнес Шарр, отворачиваясь от терминатора. — И кроме того, ты ведь сам говорил. Ничто не должно мешать Сбору.

Штурмовое отделение колонной высыпало на мостик «Имперской истины», судорожно выискивая цели. Было очевидно, что они прибыли слишком поздно. На командной палубе не осталось ничего живого, и бойня не выглядела делом рук сбежавших заключенных.

— Главный, у нас ситуация, — произнесла Макран в свой вокс. Окружная крепость все так же не отвечала. Абордажная команда рассредоточилась, подняв щиты и дробовики, и проверяла тени.

И тела. Их было множество, и ни одно не осталось целым. Кто бы не перебил экипаж мостика, они были настроены на кровопролитие, на резню. Даже имея мало опыта на посту младшего смотрителя, Ранник знала, что жуткие следы разрывания, обезглавливания и потрошения не могли быть работой беглецов из тюрьмы. Это сотворило нечто куда более сильное и еще более жестокое.

Кроме того, тела не были свежими. На мостике смердело разложением. На вид им была по меньшей мере неделя — бледная кожа пошла пятнами, кровь потемнела и запеклась коркой.

— Арбитраторы, сосредоточиться, — бросила Макран на канале. — Я хочу, чтобы это место блокировали и зачистили.

Отделение разделилось на огневые группы и начало обследовать скамьи отключенных когитаторов, стойки оккулусов, командирское возвышение и системы авгуров. Ранник не входила в обычную структуру отделения и оказалась без напарника. Она направилась к единственному место, которое команды арбитраторов не стали осматривать сразу — к основному коммуникационному углублению у подножия командирской платформы.

Она спустилась вниз, обходя блоки аппаратуры и хрустя ботинками по корке на палубе. Ей сразу стало понятно, что что-то не так. На дне углубления лежали разделанные и гниющие останки вокс-персонала мостика. Однако сами системы вокса продолжали жужжать. Мигали лампочки активации, из подвешенных приемных динамиков и гарнитур с микрофонами тихо потрескивали помехи.

Но не это было худшим в яме. Хуже всего было тело, пригвожденное к главному передающему блоку.

Ранник медленно стала приближаться, взяв дробовик наизготовку. В желудке возникло ужасное ощущение тошноты. Что-то шло кошмарно не так.

Тело раскинулось на блоке вокса в позе орла, свесив голову. Его удерживали на месте черные гвозди с лоскутами пергамента, на которые Ранник не хотелось смотреть. По какой-то непостижимой причине из контуров блока выдрали кабели и хирургически вживили их в гортань и грудь трупа, а в рот вбили передающий узел. Тело оставалось наполовину одето в лохмотья формы капитана Флота. Ранник осознала, что, возможно, видит перед собой ван Хойта — того самого офицера, который обращался к ним буквально час назад через вокс Зартака. Она остановилась перед оскверненным трупом, силясь понять, как такое возможно.

Голова ван Хойта рывком вскинулась. Его открытые глаза кровоточили и расширились от боли. Он был еще жив.

Он закричал. Из вокса разнесся искаженный визг, от которого все на мостике дернулись.

Ранник выстрелила. Это было инстинктивное действие, вызванное паникой. Голова ван Хойта исчезла в дымке из крови и костей. Оборванные концы проводов, вставленных в его плоть, выпали наружу.

— Доклад! — заорала Макран. — Что это было, во имя Бога-Императора?

— Контакта нет, — сказала Ранник. Ее поразило, что голос звучит совершенно спокойно. Все тело трясло, но она продолжала целиться из дробовика в подергивающийся безголовый труп ван Хойта. — Повторяю, контакта нет.

— Тогда куда, во имя Императора, ты только что палила?

— Думаю, в капитана.

Макран с глухим стуком спрыгнула в яму рядом с Ранник. Та с усилием опустила «Вокс Леги» и вышла на видное место.

— Что с ним случилось? — требовательно спросила старшина, указывая на оскверненное тело.

— Что-то было не так, — сказала Ранник. — Я это чувствую. Знаю, что вы тоже. Ни слова с Зартака и от остальных абордажных команд, никаких выживших. Даже савларцев. Нужно отсюда уходить.

Возможности ответить Макран не представилось. Из теней среди балок мостика обрушилась когтистая смерть с визжащими цепными клинками.

Арбитраторов застигли порознь, наполовину оглушенными и дезориентированными неожиданной какофонией, которую издали давно мертвые жертвы. Воющие гиганты никого не щадили. За считанные секунды трупы штурмового отделения присоединились к экипажу мостика.

Один из громадных монстров упал прямо в углубление связи за спиной у Макран. Та обернулась, поднимая дробовик, но кошмар плашмя ударил по оружию своим цепным мечом, отбив его в сторону. Второй рукой он схватил ее за ворот и впечатал в боковину ближайшего вокс-блока. Повинуясь подпитываемому паникой инстинкту, Ранник вскинула свой дробовик, но палец медлил на спуске. Если она выстрелит, то попадет по обоим.

— Ранник… — прорычала Макран, силясь встретиться с ней взглядом. А затем чудовище ударило ее. Перчатка пробила череп, размазав его по воксу и прогнув металл. Старшина осела на пол, на том месте, где была ее голова, остался кровавый ореол.

Монстр обернулся к Ранник. На его шлеме в виде клыкастого черепа злобно светились красные линзы. Он навис над ней, превосходя ростом больше чем на фут. Закованное в броню тело перекрыло пространство между вокс-блоками.

Что-то в голове Ранник приказывало ей съежиться. Приказывало бросить оружие, упасть лицом в застоявшуюся кровь и сгнившую плоть, молить явившийся из теней кошмар о милосердии. Делать все возможное, чтобы он не разорвал ее тело на части и не забрал душу.

Вместо этого она закричала и открыла огонь. Первый заряд тяжелого дробовика пришелся прямо в нагрудник. Существо слегка покачнулось. Ранник передернула затвор и выстрелила еще раз. Монстр развел руки, насколько позволяла яма, намеренно подставляясь.