Егор Бекесов - Тропик Козерога

Понимая, что оперативника ордена всё равно не остановить Кистенёв только развернувшись на месте, отошёл назад, проведя рукой по волосам, и присел на скамейку, произнеся не то себе, не то Семелесову: «Твою мать, ну с кем мы связались». Крейтон тем временем бодрым шагом двигался навстречу группе южных гостей.

— Слушай, друг тут дело к тебе есть, хорошие люди просят.

Крейтон резко схватил обеими руками ладонь одного из кавказцев, так словно пожимал её с глубоким уважением.

— Ты чего, слушай, ты вообще кто такой, — произнёс тот удивлённым голосом почти без акцента.

— Ты у нас огонь видно любишь, — проговорил Мессеир и тут же в месте, где он держал руку южанина, вспыхнуло пламя.

Кавказец заорал от боли и попытался высвободиться, но сделать это смог только через пару секунд, когда Мессеир оттолкнул его и тот полетел прямо на своего стоящего соотечественника. А пришелец в тот же момент ладонью, в которой непонятно каким образом горело пламя, ударил по лицу горца встававшего с памятника, двигаясь на напавшего сбоку. Он рухнул назад, схватившись за обожженную часть лица, когда Крейтон схватил его обеими руками за голову, и притянул её, врезав коленом, после чего мгновенно отскочил в сторону, выхватывая из-под плаща пистолет. Оказавшись лицом к лицу со вторым стоявшим кавказцем, перекинувшего первую жертву Крейтона своему соотечественнику и теперь освободившийся стоял с ножом в руке, но увидев пистолет в руках своего противника, изменился в лице и, выронив своё оружие, поднял руки вверх. Мессеир, опуская пистолет, ринулся на него и на ходу двинул кавказцу ногой в живот, так что тот отлетел назад, распластавшись на асфальте, а Мессеир, перехватив пистолет, по дуге врезал рукояткой по скуле четвёртого из сидевших возле огня.

— Я тебя урою, паскуда… — послышался голос южанина с расквашенным носом и выступившими на левой стороне лица волдырями, окружёнными обожженной кожей.

Он увидел, как на него надвигается напавший на них юноша лет шестнадцати-семнадцати, злобно и сосредоточенно смотря на него, занося для удара пистолет, похожий на маузер из фильмов про гражданскую.

— Ты у них тут главный, — не то спросил, не то констатировал Крейтон абсолютно спокойным и оттого ещё более ужасающим голосом, после чего рукоять пистолета опустилась на лицо горца.

Он бил наотмашь с разных сторон, так что пистолет ходил как маятник, несколько раз пока лицо его противника не превратилось в нечто жуткое. Крейтон вытер платком рукоять пистолета, заляпанную кровью, вперемешку с жидкость из волдырей и отошёл в сторону, оставив южанина его соотечественникам. Только сейчас он заметил народ, собравшийся за то краткое время, что продолжался бой. Человек двадцать-тридцать стояли, образовав широкий круг, молодая мамаша с коляской, парень с девушкой видно гулявшие здесь, старик с костылём, в пиджаке с планками, на месте орденов. Из всех только какая-то женщина кричала: «Что ж вы стоите, остановите его». Но все стояли молча и практически неподвижно, пристально смотря на Крейтона тем странным взглядом, в котором можно попытаться различить не то одобрение, не то сожаление, не то просто потерянность. Был, правда, ещё один парень в толстовке с капюшоном снимавший всё происходящее на телефон. Крейтон даже не посмотрев на него, поднял руку, растопырив пальцы, и телефон, выскочив из рук парнишки, пролетев по воздуху, очутился в ней. Мессеир бросил его на асфальт и крепко ударил по нему подошвой ботинка, так что детали и осколки разлетелись в стороны.

Крейтон спокойно развернулся и пошёл в сторону, пройдя сквозь людской круг к краю площади. Кистенёв с Семелесовым, стоявшие среди остальных зрителей пошли ему, навстречу обходя людей по внешнему кругу.

Когда они подошли к Крейтону тот остановился и, посмотрев на них исподлобья, со вздохом произнёс:

— Я никогда не был склонен идеализировать цивилизаторскую миссию и подобные ей теории, но когда некогда великий народ гибнет, оказавшись в лапах дикарей, не стоит спрашивать меня дважды, на чью сторону я встану.

— Он хоть жить-то будет? — спросил Кистенёв.

— Жить-то будет, только теперь ему не каждую шлюху снять удастся, с такой-то рожей.

Он повернулся и пошёл к проезжей части, чтобы выйти на идущую поперёк улицу, его друзья пошли за ним.

— Ты понимаешь, что ты натворил, идиот, — злобно произнёс Кистенёв, когда они втроём, перейдя дорогу, очутились на центральной улице Ленина.

— Чёрт возьми, как ты это сделал, огонь из руки, вас там что, и пиромантике учили? — расспрашивал оперативника Семелесов.

— Теперь нас точно мусора будут искать.

— И что? — флегматично заметил Крейтон. — Вы вообще в стороне стояли, а я уже давно в зоне свободного огня.

Они свернули в одну из подворотен, оказавшись в типичном проходном дворе, продолжая идти по узкой асфальтовой дорожке между припаркованными на ней автомобилями.

— Мусора, — усмехнулся Крейтон. — Забавно слышать это от тех, кто, встретив их на улице прикидывает, как будет бежать.

— Причём тут это?

— А притом, что страх без уважения рождает только ненависть, мы мантийцы это хорошо усвоили.

— Это всё конечно весело, но что там насчёт кольца, — спросил Семелесов.

— Насчёт кольца всё идёт по плану, только нужно будет посмотреть, что за номера в его телефоне. И ещё, Вася, — Мессеир остановился и повернулся к своим товарищам, — у тебя отец дома сегодня будет ночевать?

— Не-а, его всю неделю в городе не будет.

— Хорошо, тогда можно я у тебя пару дней поживу?

— Да не вопрос, только у тебя же свой дом есть.

— Мне пока там лучше не появляться.

— Ладно, а змею свою ты тоже ко мне перетащишь.

— Да чем тебе так не нравится Снежинка?

— Тем, что она змея.

— Не укусит она тебя, успокойся. В общем, по делу, кое-кого из этого клана видели в области, так что, похоже, нам повезло, и искать их нам долго не придётся. А потому пора позаботиться о том, что мы будем делать, когда найдём наших кровососущих друзей. Пришло время растормошить врагов наших врагов. Значит так, кто-нибудь из вас двоих знает, бармена из «Вестбара», зовут, кажется, Сергей?

— Ну, я знаю Серёгу, — выступил Кистенёв, — я там часто бываю.

— Так вот сегодня мне сказали должна быть его смена, пойдёшь туда и возьмёшь с собой ту серебряную монетку, которую я вам давал, там посветишь ею.

— А что дальше, — спросил Кистенёв, непонимающе глядя на Крейтона.

— А дальше будет самое интересное.

В малом зале бара было на удивление мало народу, собственно до того момента как туда зашёл Кистенёв только бармен, в белой рубашке и жилетке, стоя по ту сторону стойки, взбалтывал коктейль для посетителей из соседнего помещения. Василий сел за барную стойку заказал кружку пива, и задал Сергею несколько дежурных вопросов, коими обычно приветствуют друг друга знакомые не близко люди. Дождавшись, когда бармен уйдёт относить заказ, Кистенёв, следуя инструкциям Крейтона, достал из кармана серебряную монетку с драконом на аверсе и стал вертеть её в руках, словно хотел на свету получше рассмотреть. Краем глаза он видел, как вернулся его приятель, но сделал вид, что не заметил этого. Сергей сначала не обратил внимания на монетку, но затем присмотрелся, поначалу подумал, что ошибся, но нет, на ней был тот самый герб.