Егор Бекесов - Тропик Козерога

— Интересно, — задумчиво произнёс Семелесов, — только здесь вопрос в соотношении, у нас, например, уже где-то половина не верит не во что, а вторая, наоборот, в каждом хромом видит дьявола.

— Нужно выпить, — и подытожил и оборвал начинающийся спор Кистенёв.

И ведь едва ли найдётся в мире фраза способная материализоваться с большей вероятностью, чем произнесённая Кистенёвым. Особенно в той связи, что сам Крейтон говорил, вооружившись придуманной Семелесовым терминологией, что при переходе за «Тропик Козерога» ели не пить, то можно очень легко сойти с ума столкнувшись с фактами, которые трезвый рассудок просто не сможет до конца осознать.

Однако по настоянию Крейтона на сегодня решили обойтись пивом, в крайнем, но обязательно наступившем бы случае, решив разлить припрятанную Кистенёвым до лучших времён выпитую наполовину бутылку метаксы. На удивление никто не коснулся темы о «теории невероятности», даже Семелесов всегда склонный к подобным околофилософским разговорам.

К десяти часам на Кистенёвской кухне уже раздавалось нескладно: «Was wollen wir trinken sieben Tagen lang.». [2] То, что мы хотим пить семь дней долго (нем.) Едва ли можно было назвать эту вечеринку самой весёлой в жизни Кистенёва, но в тот момент он ощущал, возможно, впервые в жизни, то прекрасное чувство, когда тебе не хочется не прерывать происходящего и не желать чтобы оно продолжалось вечно. В отличие от остальных вписок, на которых ему, то вдруг становилось отчего-то невыразимо хорошо, то вдруг невыразимо, плохо, так что он был готов дать зарок больше никогда не пить, причём зачастую два эти, состояния могли разделять какие-нибудь полчаса.

Так или иначе, в половину одиннадцатого неожиданно раздался звонок в дверь, заставивший замолкнуть троицу, сидевшую на кухне.

— У отца должен быть ключ, — произнёс Василий, предвидя первые возможные предположения.

Кистенёв медленно поднялся и прошёл к двери. Он посмотрел в глазок и с удивлением обнаружил на лестничной площадке молодую девушку примерно одного с ним возраста. Когда Василий повернулся, то увидел что Крейтон уже стоит у двери в прихожую с пистолетом в руках.

— Ну, кто там? — спросил он шёпотом.

— Девушка какая-то.

Мессеир нахмурился и подошёл к двери взглянул в глазок. В этот момент позвонили ещё раз. Крейтон посмотрел на хозяина квартиры со смесью дикой горечи и досады во взгляде, при этом шёпотом истерично проклиная всех светлых и тёмных богов. Потом также шёпотом сказал: «Впусти, но задержи» и ринулся в свою комнату.

Кистенёв открыл дверь. На пороге стояла симпатичная девушка лет шестнадцати-семнадцати со светлыми волосами, собранными на голове в пучок несколько старомодным способом, она была одета в чёрное платье с подолом до колен, на правом запястье был надет причудливый витой браслетик. Она держала за ручку небольшой дорожный чемодан, держа его чуть наклонённым. Девушка смотрела на Кистенёва пристальным суровым взглядом, сведённым к переносице, и что-то в этот момент почему-то удивило Василия в её глазах, хотя он и не понял что именно.

— Он здесь? — спросила женственным, но твёрдым голосом.

— Кто? — Кистенёв прекрасно понимал о ком идёт речь, но ничего лучше придумать просто не мог, а выполнять поручение Крейтона как-то нужно было.

— Думаю, ты понимаешь?

Тут вдруг из квартиры послышался разозлённый голос самого Крейтона:

— Да здесь я, здесь. Нашла всё-таки.

Тут она посмотрела на Кистенёва взглядом, который говорил сам за себя. Парень отошёл в сторону, пропуская девушку в квартиру. Она оставила чемодан в прихожей и прошла дальше на кухню, сопровождаемая ничего не понимающим где встретила удивлённый взгляд Семелесова. А по ту сторону открытой межкомнатной перегородки, в гостиной спиной к ней стоял Мессеир, как-то странно неестественно дёргаясь, при этом Кистенёв мог поклясться, что слышал что-то вроде «Ну давай же налезай, скотина».

Вдруг Крейтон резко повернулся и у него на правой руке, был надет такой же витой браслет. Он сделал глубокий вдох и выпрямился, смотря прямо на незваную гостью, потом, не отводя взгляда, прошёл на кухню, и, опершись руками на спинку стула, смотря на девушку повернув голову, как бы осмотрел её с ног до головы, повернулся всем телом и, усмехнувшись, произнёс уже совершенно серьёзным и даже грустным голосом:

— Платья выше колен носят или шлюхи или кампен-фрау, но как-то я не заметил рядом с городом лагеря ландскнехтов.

Она тут же, влепила ему звонкую пощёчину так, что голову Крейтона мотнуло в сторону.

— Раньше ты била сильнее, — произнёс он, медленно поворачивая голову.

В ответ она вреза ему ещё по другой щеке, но он продолжал спокойно стоять.

— А нет, показалось.

Он быстро нашёл взглядом стоявших в стороне Кистенёва и Семелесова ничего не понимавших в происходящем и тихо проговорил категоричным тоном:

— Выйдите на минуту.

— Но…

— Выйти я сказал! — вдруг перешёл на крик Крейтон, — я прошу вас, выйдите на минуту, на лестницу, пожалуйста, покурите пока.

Он достал пачку сигарет и кинул её Кистенёву, тот поймал и понимающе посмотрев, пошёл в сторону двери, приобняв за плечо Семелесова, давая знак, чтобы тот шёл с ним.

Выходя из квартиры, Кистенёв взял ключи и прикрыл дверь, они с Семелесовым вышли на лестницу поднялись на пролёт вверх, встав на площадке между этажами.

— И всё-таки я не понимаю что за чертовщина тут происходит, — сказал Алексей, тяжело дыша, после того как прикурил от кистенёвской зажигалки. — Ты хоть понимаешь, о ком идёт речь. Это же мать его Мессеир Крейтон, он на наших глазах мочил вампиров и оборотней, раскидал четверых хачей как нечего делать, это же самый лютый отморозок, которого мы когда-либо встречали.

— Это ты сейчас к чему?

— А к тому, что эта барышня, только что лепившая ему пощёчины, Кто Она!

— Не знаю, девушка его, наверное.

— Какая девушка, Вася, ты забыл кто он. Ты забыл, откуда он. Да и девушек своих так не встречают, не мне тебе объяснять.

— Ну не знаю сестра, может быть.

— Не, тоже не вариант, — произнёс Алексей, затянувшись, и облокотившись о перилла. — Он же говорил что сирота, да и она же ему ровесница, что они близнецы что ли. Тем более после того что он рассказал об этом их императоре…

— Хватит, Лёха, — Кистенёв постучал сигаретой, сбивая пепел в проём между лестницами.

— А ты видел, какие у неё глаза?

— Глаза? — тут Василий серьёзно удивился, но в голосе старался этого не показывать. — А что у неё с глазами?

— Не знаю, — Семелесов пожал плечами, — хотя вроде бы обычные карие глаза, странно.

Они достали ещё по одной сигаретке из пачки Крейтона, Семелесов повернулся к периллам спиной и чуть присел на них, взяв руку в которой держал окурок за локоть другой рукой, и мечтательно посмотрев в потолок.