Егор Бекесов - Тропик Козерога

— Ты уже его заметил, — не то спросил, не то просто отметил Мессеир. — Это тот самый субъект, из-за которого мы здесь.

— Вот он? — Кистенёв изменился в лице и удивлённо посмотрел на Крейтона.

— А ты знаешь кто это? Это Векслер Молентен, один из лучших специалистов по ядам в ордене, способен одним надрезом заставить сдать всех: хоть родных, хоть друзей, хоть собаку с кошкой. Есть у него волшебный ножичек, вымазанный тенерином, самым сильным из так называемых Хемертникских ядов. Эти яды получают из одного дерева растущего в пустынях на юге Ангельдарии. Так вот, стоит яду с его ножика попасть в кровь, и человек начинает испытывать боль столь страшную что начинают молить о смерти. Яд не смертелен, но ощущения от него воистину жуткие, оттого люди и готовы рассказать всё что знают.

— В обмен на противоядие? — спросил Кистенёв.

— Противоядия не существует.

— Но что тогда…

— Удар милосердия.

После этих слов Крейтон замолчал, ещё раз взглянул в конец троллейбуса.

— Человек он, конечно, занимательный, только есть одна проблема, слишком сильно детей любит.

— Детей? — переспросил Василий, скривив лицо, как бы морщась.

— Больной ты идиот, — выругался в ответ Мессеир, — как, впрочем, и весь ваш сбрендивший мир. Не в том смысле, о котором ты подумал. У него даже что-то вроде принципа: не может поднять руку на ребёнка, к счастью, орден детей обычно не трогает.

— А неуклюжим он специально притворяется?

— Да нет он по жизни такой, пока в схватку не вступит, там уж грация во плоти.

Тем временем за окном потянулся забор парка и скоро должна быть остановка, заметив это, Крейтон повернулся к Кистенёву и сказал:

— Сейчас я выхожу, а ты едешь дальше. Погуляешь немного по городу, где-нибудь посидишь и к трём часам придёшь на вокзал, не раньше. И не бросай, куда попало сумку, в ней Снежинка.

— Что?!

Не обращая внимания на крик Василия, Мессеир прошёл к выходу, выскочил наружу, когда двери распахнулись. На улице он огляделся по сторонам и, найдя среди вышедших из задней двери людей нужного ему субъекта, осторожно двинулся вслед за ним, в сторону входа в парк, соблюдая дистанцию.

Векслер, не останавливаясь, прошёл через главные ворота и вышел на аллею заканчивавшуюся фонтаном, от которого словно лучи расходились заасфальтированные дорожки с лавками по краям, по большей части занятыми людьми. Когда Векслер подошёл к фонтану, он присел на край каменного бортика, спиной к воде, засунув руки в карманы и, глядя куда-то вдаль, тихо запел:

— Не верь, красавица, всему что сказано, им было, встретившись в тот день тебе…

— Какой кретин додумался, — зло проговорил Мессеир, вставая рядом, неотрывно смотря в центр, откуда выбивались струи воды.

— Меня всегда успокаивал звук плещущейся воды, именно не вид, а звук, он словно напоминает тебе, что ты ещё живой. Сколько себя помню, обожал слушать фонтаны, садиться рядом закрывать глаза и слушать.

— Кто придумал перевести «Иноре атерес» на их язык, — зло произнёс Крейтон, покосившись на Молентена.

— Не слова по-мантийски, — тихо отрезал тот. — Додумался твой любимый Дененрант, между прочим.

— Врёшь.

— Так и быть, соглашусь, идея принадлежала мне, и основные работы по переводу тоже, но Дененрант тоже в этом участвовал, возьми: здесь весь перевод.

И Векслер достал из кармана свёрнутый вчетверо листок бумаги и протянул его Крейтону. Тот нехотя взял его развернул и прочитал, нахмурившись, но всё-таки положил её в карман своего плаща. Тем временем специалист по ядам встал и повернулся лицом к фонтану, не вынимая рук из карманов.

— Итак, Мессеир, что тебе сегодня снилось? — спросил он, небрежно изобразив интерес.

— Да как обычно всякая дрянь.

— Какое совпадение мне тоже. Может, пойдём, присядем в одном кафе здесь неподалёку.

— Почему бы и нет.

Они медленно пошли в сторону от фонтана по одной из дорожек, лучом отходивших в сторону.

— Зря ты тогда схлестнулся с теми горцами на площади, — тихо проговорил Векслер.

— Вам-то что за дело? Как ты вообще об этом узнал?

— Забыл, чем занимается наша организация. Так вот, один из тех парней был племянничком одного очень авторитетного человека, так что жди гостей.

— Мантийцы народ гостеприимный.

— Никто не спорит, — усмехнулся Молентен. — Это уже стало национальным видом спорта, не поверишь, но не далее как неделю назад, ваш покорный слуга вместе с твоим учителем и ещё одним из наших, дрались с несколькими горными орлами в московском метро, а чем ещё здесь развлечься.

Кафе, о котором говорил Векслер, представляло собой разровненную площадку, на которой стояла дюжина пластмассовых круглых столов, под квадратными тентами, стоящими на опорах, уходящих в центр круга, окружённых пластмассовыми белыми стульями. Крейтон присел за один из них, а его товарищ подошёл стойке и вернулся двумя вытянутыми стаканами с трубочками, и поставил их на стол.

— Как ты сюда добрался, — угрюмо спросил его Мессеир, глядя куда-то в сторону фонтана, и залитых солнцем газонов парка.

— Сначала в Москву, потом через Калугу и Орёл.

— Немалый крюк.

— Что поделать конспирация.

— Как дела на родине?

— В нашем мире? Наследный принц собирает войска, мы скоро возвращаемся домой, как только отправим последнюю партию золота. И да, кстати, ты знаешь, что Сараткой ещё держится?

— Да брось ты, — Крейтон резко повернулся и посмотрел на Векслера, — прошло уже четыре месяца.

— Немлер при смерти, теперь там всем заправляет Меттестон, он поставил под ружьё всех кого мог, от десяти до семидесяти лет, нагнал в свои эти отряды ополчения и вывел на стены города.

— Чтоб вас всех, знал бы, там и остался, — угрюмо проговорил Крейтон, повернув голову куда-то в сторону. — Но кронпринц, я так полагаю, не спешит им на помощь.

— Ты же знаешь что ещё рано. На этот раз нужно подготовиться, как следует.

— Подготовиться. К чему? Хорош наследник престола, который бросает умирать императорскую гвардию, и пытается вернуть страну с толпой наёмников и отребья собранного со всего мира.

— Миллионной армией наёмников, прибавь к этому весь личный состав ордена.

— Где был ваш орден, когда Немлер шёл на Иссельдар, вы бросили нас тогда, почему на всю армию осталось двадцать штук первознамёнников, куда делись остальные.

— Как будто ты не знаешь.

— В том то и дело что знаю, набирали золота в других мирах для этой вашей безумной затеи. Вы хоть понимаете, что обречены, что момент уже упущен.

— Ты не прав, Мессеир. У нас там не только наёмники и отребье, есть и кадровые офицеры из императорской армии, они по большей части остались верны империи. У нас есть артиллерия, снаряды, купленные на деньги этого мира в частности. В конце концов у нас остались дирижабли, наш легендарный воздушный флот.