Семен Кожанов - Противостояние

Только через два дня, Левченко узнал, что его и всех кто попал в плен ранеными не добили на месте, из-за желания устроить показательную казнь… но не срослось — куратор Виктор Петрович, вытащил Степана в самый последний момент — две группы «змеенышей» уже расстреляли, Змей был в последней группе, в третьей.

Обухов орал на Змея минут пятнадцать, периодически отвешивая оплеухи, Левченко лишь изредка уворачивался и падал со стула, его раз за разом поднимали и усаживали обратно. Закончилось все тем, что после очередного падения, Степан провалился в забытье.

Несколько дней провалялся в небольшой частной клинике, где ему кололи уколы, ставили капельницы и всячески издевались, мучая его массажами и иглотерапией. В начале Левченко совершенно не понимал для чего все эти выкрутасы и только когда его вечером второго дня представили группе товарищей, Змей понял — с ним проводили предпродажную подготовку, марафет наводили для «купцов».

«Покупателей», не считая отца Вари, было трое — среднего роста, неприметные и чем-то неуловимо похожие друг на друга. Разговор, а вернее допрос, длился три часа. Вначале все начиналась как непринужденная беседа, а потом разговор становился все более оборотистым и по истечении третьего часа, на Левченко уже вовсю орали, угрожали и грозили всевозможными карами. Так продолжалось в течение трех дней — разговор, допрос, избиение.

На четвертый день Левченко никто не допрашивал и не бил, да и вообще, казалось, что про Степана все забыли — полдня его никто не навещал, даже завтрак и обед не принесли. И вот в тот момент Змей вдруг осознал, всю нелепость последних месяцев своей жизни. Он приехал в Киев на Майдан, чтобы решить свои финансовые проблемы и спрятаться от правосудия. У него была четкая жизненная позиция и твердые убеждения, а всего две недели, проведенные среди беснующейся толпы, изменили Левченко до неузнаваемости — он поменял свое мировоззрение и принял чуждые ему ценности. Нет, не эту европейскую либерастию, которую пропагандировали лидеры Майдана, здесь было совершенно другое — Змей стал ненавидеть людей… всех людей… всех и сразу! Люди, общество, человечество — стали ему ненавистны.

В течение дня так никто Левченко не навестил, и вечером никто не пришел, лишь только ночью, когда он уже спал и видел третий сон, его бесцеремонно разбудили и, не дав как следует одеться, потащили по уже знакомым коридорам.

На этот раз его не допрашивали, не били и не кричали… в комнате никого не было. Посреди пустой комнаты стоял стол, на котором лежало несколько десятков фотографий и пару листов исписанных убористым почерком. Змей поначалу даже удивился, увидев рукописи — все-таки в компьютерный век, странно, что кто-то еще пишет шариковыми ручками.

Что было на фото и в рукописях? Там было предложение от которого нельзя было отказаться, вернее можно было отказаться, но тогда пострадали бы люди… близкие Змею люди.

Левченко согласился.

Согласился… и вот он пересекает границу Крыма, как шпион переходящий линию фронта, да не один, а в составе самой настоящей ДРГ… это если, кто не знает — диверсионно-разведывательная группа.

Тогда за ответом Степана пришел Виктор Петрович, и когда он услышал, что Змей согласился, то последовали пряники — обещание гражданства одной из стран Евросоюза, приличная сумма денег и амнистия от всех наказаний.

— Жгут, слышь? Просыпайся, твоя очередь дежурить, — послышался рядом голос Тарика.

— Слышу, — широко зевая, произнес Жгут.

— Слышь, Жгут, а правду говорят, что наш командир, людей голыми руками рвал?

— Не знаю, — сонным голосом ответил Жгут. — Отвали! Если такой любознательный, то разбуди его и сам спроси.

— Знайшов дурака, — отмахнулся Тарик.

До самого рассвета Левченко так и не уснул, все лежал с закрытыми глазами и думал, как бы получше выполнить возложенное на него задание. Общий план действий он накидал еще в Киеве, на самом деле план был не особо мудреный, самым сложным было проникнуть на территорию полуострова, добыть оружие и собрать всех «своих» — ну, а потом… потом будет все просто — побольше шуму, грохоту и крови, это прокатило на Майдане, прокатит и в Крыму, ну по крайней мере Змей на это очень надеялся.

Утром в установленное время машина выехала за пределы подворья. На этот раз за рулем сидел Левченко. Через два часа машина въехала в один из приморских городков на западе Крымского полуострова. Можно было доехать намного быстрее — минут за тридцать — сорок, но Змей вел машину такими петлями, что пьяный заяц сдох бы от зависти.

За несколько часов Степан снял три квартиры — основную и две запасных. Пока Левченко занимался решением квартирного вопроса, Хан и Жгут добрались на автобусе в Симферополь, где должны были приобрести две машины. Ну, а самый молодой член группы — Тарик, устроил себе сеанс грандиозного шопинга — купил несколько ноутбуков, планшетов и два десятка дешевых мобильных телефонов.

К вечеру все четверо собрались на основной квартире, чтобы отчитаться о проделанной работе. Все справились на отлично! Машины были в хорошем состоянии и по умеренной цене, компьютерная техника тоже не вызывала нареканий, ну а по своему участку работы, Змей не должен был ни перед кем отчитываться, хотя и у него все было нормально.

На завтра все было расписано по минутам: Тарик должен был наладить подключение к интернету, зарегистрироваться на десятке местных сайтов и добывать нужную информацию, Хан и Жгут — отогнать машины на диагностику и снять несколько автомобильных гаражей в разных районах города, ну, а Змей планировал вступить в самооборону Крыма. Да-да, вы не ослышались, Левченко со товарищи, планировал вступить в местную самооборону и стать активным её членом!

— Здравствуйте, это здесь записывают в ополчение? — оперевшись о дверной косяк, спросил Змей.

Небольшая пристройка к многоквартирному пятиэтажному дому служила штаб-квартирой местного отделения «Славянского блока». На стене комнаты висел портрет Путина и Аксенова, под ним сидели двое — высокий лысый здоровяк и невысокий щуплый молодой парень лет двадцати. Они были как две противоположности, и что их объединяло совершенно не понятно.

— Здесь, а ты желаешь записаться в ополчение? — с вызовом спросил молодой.

— Желаю, и не я один, у меня есть трое приятелей, которые тоже хотят защищать Крым. Все служили в армии, один даже в Афгане две командировки за речкой «оттянул». Вот паспорта, вот «военники», — Левченко положил на стол стопку документов.

— Отлично, — даже не притронувшись к документам, произнес лысый здоровяк. — Диктуйте свои данные и номера мобильных телефонов.

Лысый положил перед собой чистый лист и приготовился записывать.