Роман Глушков - Бешеный мир

— Квадро, — поправил я хозяина. — Я — Квадро. Ураган, к сожалению, погиб три месяца назад под Самарой.

— Все там будем, — равнодушно заметил головорез, само собой, имея в виду вовсе не Самару. После чего вернул наш разговор в прежнюю колею: — Так что там насчет Ходока, говоришь?

— Он тоже погиб три дня назад возле Саранска. И самое обидное в том, что он погиб по нашей вине.

— Ничего себе! — Удивленный Горлохват переглянулся с собратьями. Он требовал от нас правду, но не ожидал, что я буду с ним настолько откровенен. — Какое смелое признание! Или, скорее, дурацкое. Неужели тебе не приходило в голову, что Ходок мог быть нашим курьером, и что мы это просто так не оставим?

— Я не сказал, что его прикончили мы, — уточнил я. — Ходока разорвали копатели после того, как он случайно врезался на своем квадроцикле в их стаю. Мы виноваты лишь в том, что он сел на квадроцикл и мчался вперед как ошалелый, не разбирая дороги.

— То есть ты хочешь сказать, что он от вас убегал? И почему же?

— Мне кажется, он нас с кем-то перепутал и ему взбрело на ум, будто мы приехали его убить.

— А это было не так?

— Разумеется, нет! — Я изобразил сдержанное возмущение. — С какой бы стати мне убивать моего старого знакомого, время от времени подбрасывающего нам неплохую работенку! Мы заехали к Ходоку, чтобы расспросить его кое о чем и выяснить, не нужны ли кому-то еще наши услуги. А он, увидев нас, вдруг ни с того ни с сего пустился наутек! Вот мы и погнались за ним, дабы разузнать, что стряслось и почему он нас не признал. Хотя героин в его багажнике многое объясняет. Мало ли, что может отчебучить наркоман под кайфом. Правда, раньше Ходок глушил только водку и ничем не шырялся. Но долго ли подсесть на иглу после всей той жути, на какую он насмотрелся в Москве? А тем более работая курьером и перевозя крупные партии наркоты.

— Эй, я разве утверждал, что он был нашим курьером? — возмутился в свою очередь Горлохват. — Утверждал или нет?

— Нет, конечно. Извини. Ты лишь высказал предположение, а я его повторил, — поправился я. — Действительно, причин, по которым у Ходока оказалось полцентнера вашего добра, может быть много. В конце концов, он ведь мог их просто случайно найти, так?

— Откуда мне знать, что ты не брешешь, и что все было точь-в-точь, как ты рассказал? — Головорез настороженно прищурился.

— Оттуда, что иначе я бы к вам не сунулся. Убей я Ходока из-за наркотиков, какой мне смысл возвращать их вам всего за… ну, скажем, за ящик автоматных патронов, ящик тушенки, мешок макарон, полмешка сухофруктов и полмешка сахара? Наверное, в этом случае я пересыпал бы наркоту в другую тару и спихнул ее подальше отсюда, за Волгой.

— А если я скажу, что удирая от вас, Ходок успел связаться с нами по рации и сообщил, кто хочет его убить? — Похоже, Горлохват был мастак по части придумывания коварных вопросов.

— Тогда я отвечу, что ты пытаешься меня разыграть, — ничуть не смутился я. — Даже будь это правдой, Ходок не сказал бы вам про то, что я желаю ему смерти, ведь мы ни разу в него не выстрелили. А если бы выстрелили, то убили бы его прежде чем он вышел с вами на связь. Но мы даже не попытались прострелить колесо его квадроцикла — побоялись, что ненароком заденем ездока… Да и не было у него при себе никакой рации. Разве только ее отобрали копатели, когда рвали его на части.

— Рвали, да… А вот интересно, почему они при этом не разорвали товар, — не унимался дознаватель.

— Товар лежал в контейнере, который запирался на замок, — напомнил я. У квадроцикла Рустама действительно имелся багажный отсек, только когда мы его вскрыли, он оказался пуст. — Да, зомби могли бы сломать этот ящик голыми руками. Но они не успели, потому что мы подъехали и всех их перебили.

— А что-нибудь еще кроме героина лежало в том ящике?

— Нет, больше ничего. Он был не слишком вместительный. В него и товар еле-еле влез — еще пара пакетиков, и крышка не закрылась бы…

По пути в Ковров я долго раздумывал, как нам поступить с канистрой. Проще было бы отдать вместе с героином и ее, но тогда в нашей относительно правдивой легенде появлялись предательские трещины. Если люди Цельсия знали о содержимом рустамового тайника, они заподозрят, что мы его разграбили. И тогда убедить их в том, что не мы убили Ходока, станет гораздо сложнее. Но это было не все. Наркобарыги могли оказаться в курсе, что у Рустама есть еще коробка с документами, и потребовать, чтобы мы отдали им ее. А где же нам теперь взять ту коробку, если она ушла в Москву вместе с сикхом? Что тоже являлось сущей правдой. В которую, однако, поверить будет куда труднее, чем в подозрение, что мы прибрали тот ценный архивчик к рукам.

— Ну хорошо, спрошу иначе, — продолжал допрос Горлохват. — Что еще вез с собой Ходок кроме героина?

— Ранец со шмотками и жратвой, а также ствол — «пэ-девяностый», — ответил я. — От вещей тех, правда, ничего не осталось, а пукалка, вон она, целехонькая, в багажнике лежит. Может, она и спасла бы Рустама, если бы при аварии его квадроцикл не перевернулся.

Я мог бы соврать, что мы нашли на месте той аварии обломки канистры и рваные бумаги, но тоже не стал этого делать. Пускай Цельсий думает, что нам вообще ничего не известно о странной жидкости и архиве «гегемонов». Так будет для нас намного лучше, нежели наркобарон узнает, что мы нюхали ту жидкость и разглядывали обрывки тех карт. Если все это добро и впрямь являлось в высшей степени секретным, нас — невольных свидетелей его существования, — было куда практичнее устранить. Мало ли где и в какой компании мы проболтаемся о том, что еще помимо «герыча» вез с собой наркокурьер. Ну а на нет, как известно, и суда нет… Вернее, не суда, а казни, поскольку Цельсий не тратит время на судебные разбирательства над теми, кто вредит его бизнесу, хоть нечаянно, хоть злонамеренно.

— И это все? — нахмурился Горлохват. — А никаких химикатов у него при себе не было? Каких-нибудь баллонов или канистр?

Ага, а вот это уже ближе к теме!

Вопрос был сформулирован довольно обтекаемо, но я не усомнился в том, какие химикаты имеет в виду головорез. Пытаясь выведать у нас сведения о них, он, сам того не желая, приоткрыл нам свои карты и дал кое-какую пищу для размышлений.

— Больше — ничего, — повторил я. — Это точно, потому что за две минуты копатели вряд ли сожрали бы без остатка химические препараты. Непременно остались бы какие-нибудь следы на траве.

— Понятно, — заключил Горлохват. Потом озадаченно поцокал языком и велел: — Стойте тут, никуда не уходите. Я скоро вернусь.

И, поправив висящий на плече автомат, удалился. Он не процитировал бандита Лелика из «Бриллиантовой руки» — «Мне надо посоветоваться с шефом!», — но для нас это и так было очевидно. А мы остались под надзором прочих головорезов, у которых общаться с нами отсутствовало всякое желание. Или же им это запрещалось. Поэтому они лишь топтались на крыльце, бросали в нашу сторону недоверчивые взгляды и негромко межу собой переговаривались. Насчет нас, надо полагать.