Роман Глушков - Бешеный мир

Обитатель дома не мог нас слышать. Но тем не менее он поступил в точности так, как советовал ему Панкрат. То есть поспешил выйти на улицу с поднятыми руками. И когда он это сделал, все наши подозрения к нему тут же как ветром сдуло. Потому что в действительности никакой это был не враг, а самый настоящий друг — Равиндер Сингх собственной персоной!..

— Скажи-ка мне, Иваныч: это тот же самый чертов сикх или новый? — спросил разулыбавшийся до ушей Ананас. — А то я ни хрена не отличу издали одного длиннобородого индуса в чалме от другого!

— Наш Равиндер не индус — он пенджабец! — напомнил я. — И да — это именно он и есть!

— Знаю, что пенджабец, — ответил Панкрат. — Просто я не знаю хороших слов, которые начинаются на «пенд…», и это слово мне тоже малость слух коробит…

Равиндер покинул дом, заодно прихватив свой рюкзачок. Так что ему не пришлось возвращаться за вещами, когда мы, отставив оружие, приветливо замахали ему руками. Замахали, разумеется, молча, дабы на наши крики не сбежались зомби, которые могли шастать в здешних руинах. Сингх тоже о них не забывал и, перейдя на бег, вскоре присоединился к нашей компании. Или, правильнее сказать, «снова присоединился», хотя для нас с Панкратом его возвращение стало полнейшей неожиданностью. Само собой — приятной. Чего в последние недели с нами не случалось, и мы были сейчас не только обрадованы, но и слегка ошарашены.

Расчувствовавшийся Ананас на радостях обнял сикха так, что, казалось, едва не сломал ему своими ручищами позвоночник. Я от столь бурного выражения радости воздержался, ограничившись тем, что просто пожал Сингху руку и похлопал его по плечу. Самого Равиндера такой теплый прием явно смутил. Отчего он, вероятно, даже покраснел — по его смуглому чернобородому лицу трудно было определить это наверняка. Не знаю, возможно, у сикхов, как и у японцев, тоже запрещались рукопожатия и прочие чисто западные жесты вежливости — слишком грубые и фамильярные по меркам утонченного Востока. Но даже если так, для нас пенджабец сделал исключение, не став обижаться на столь панибратское к себе отношение. Тем более, что сам же месяц назад зачислил меня и Панкрата в друзья своей семьи.

— Откуда ты здесь взялся и что все это значит? — поинтересовался я у Равиндера, указав на реющий над поселком флаг.

— Кажется, я поторопился, когда решил вас оставить и отправиться в Москву, — ответил сикх. — По дороге я начал подробнее изучать архив Ходока, что вы мне подарили. И нашел в нем кое-какие важные факты, которые вам необходимо знать при охоте на высшего поводыря.

— И ради этого ты не поленился вернуться, отмахав в противоположную от твоей цели сторону почти тысячу километров? — удивился я.

— Я добрался сюда не пешком, а с попутными торговцами, — просветил нас Равиндер. — Они с радостью взяли на работу временного охранника, который не требовал с них ни оплаты, ни даже еды.

— Да уж, для них это была еще какая выгодная сделка… Но неужели найденные тобой факты и впрямь настолько важные? У нас что, могут возникнуть проблемы, с которыми мы не разберемся при помощи оружия?

— Безусловно, важные! — подтвердил Сингх. — В записях сказано, что за пределами Котлована высшего поводыря все время охраняют четыре берсерка. Они никогда не отходят от него и питаются тем, что приносят им другие копатели из их стаи. Даже если вам повезет избежать встречи со стаей Омикрона или уничтожить ее, к нему самому вы не подберетесь. Он может притвориться и сделать вид, будто это возможно. Но — лишь затем чтобы вы утратили бдительность, подошли ближе и угодили прямо в лапы его телохранителям.

— Что ж, большое спасибо тебе за заботу, — кивнул я. — Действительно, спасибо, без шуток — информация и вправду крайне полезная. Только почему ты подумал, будто мы не готовы ко встрече с подобной угрозой?

— Нет, господин Степан, я вовсе так о вас не думал, — помотал головой Равиндер. — Есть еще одна причина, по которой я осмелился вновь предложить вам свою помощь. В случае, если мы все-таки поймаем Омикрона, я хотел попросить бы вас не убивать его, пока я не задам ему все интересующие меня вопросы.

— Ты полагаешь, он тебя поймет?

— Поймет, ведь он — телепат и умеет читать мысли. Даже если он забыл человеческий язык, он должен по-прежнему воспринимать образы. И по тому, как он станет реагировать на образы, которые я покажу ему в своих мыслях, я определю, что ему известно о моей сестре Шармиле.

— Возможно, есть способ намного проще, — заметил я. И вкратце рассказал Сингху о наших приключениях в Коврове. А также о виновнике этих приключений — «просветлителе», который у нас едва не отобрали тамошние наркобарыги. Вместе с нашими жизнями и вообще со всем, что у нас было.

Само собой, Равиндеру пришлось поверить мне на слово, что средство для временного превращения копателей обратно в людей работает так, как я ему описал. Однако он усомнился в том, что оно окажет воздействие на высшего поводыря.

— В архивах Ходока напрямую об этом не упоминается, — пояснил сикх, — но по косвенным деталям и отсылкам можно догадаться, что поводыри — совершенно особый тип копателей. Или же они вовсе не копатели, а аномальные существа иной природы. Их мозги устроены по-другому, а, значит, лекарство, которое проясняет разум обычному зомби, для поводыря может оказаться безобидной водой. Либо ему надо ввести повышенную дозу, но мне кажется, этот вариант тоже не сработает.

— Ну, чем бы все ни обернулось, у нас хватит «просветлителя», чтобы проверить твою теорию. — Я не стал загадывать наперед, что и как, поскольку это было столь же бессмысленное занятие, как дележ шкуры неубитого медведя.

— Так что насчет моей просьбы, господин Степан? — напомнил Равиндер. — Я понимаю, что сейчас вы не можете мне абсолютно ничего обещать. Но меня устроит и простое ваше согласие. И, разумеется, я готов присоединиться к вам в любом случае, независимо от того, что вы мне скажите.

— Ничего не имею против твоего предложения, — ответил я. — Также, как мы не против того, чтобы ты снова сел за руль нашего Большого Вождя… Кстати, интересную идею ты придумал с флагом. Но почему ты решил, что мы поедем именно этой дорогой?

— Чтобы не бежать следом за вами, я хотел взять фору — обогнать вас, а затем двигаться вам навстречу. Я расспрашивал по пути тех, с кем вы могли встречаться, но опередил вас совсем ненамного. Один перевозчик в Великом Устюге сказал мне, что разговаривал с вами в Тотьме, а она была уже рядом. Вот я и решил, что мне будет проще усесться возле дороги, по которой вы почти наверняка проедете, и подождать, чем рисковать разминуться с вами на подъезде к Великому Устюгу. Тем более, что стая Омикрона тоже должна идти где-то вдоль этой трассы.