Александр Быченин - Егерь. Последний билет в рай. Котенок (сборник) (litres)

– Петрович, разведка!

Питомец, давно уже слившийся с растительностью, одарил меня стандартным мыслеобразом «понял», приник к земле и чуть ли не на брюхе пополз в сторону модуля. Получалось у него ловко, ни одна травинка не шелохнулась. Обычный человек сразу же потерял бы его из вида, да и мне с трудом удавалось контролировать перемещения напарника, но опыт, как говорится, не пропьешь. Вот кот достиг границы травостоя, вытянул переднюю лапу, пробуя почву впереди на ощупь – шерсть из зеленой стремительно сменила окрас на землисто-серый. Результатом Петрович остался доволен и смело шагнул на рыхлый грунт, в очередной раз поразив меня метаморфозой – никак не привыкну к этому зрелищу, очень уж оно забавное: по телу зверя проходит волна изменения цвета от кончика носа до кончика хвоста, причем обычно в режиме реального времени и очень быстро. Петрович способен менять колер в прыжке, если ему приспичит. Даже не знаю, как описать… Это как поставить видеокамеру на границе двух сред, например, воздуха и воды, и заставить кота нырнуть. Примерно такой же эффект, только цвет меняется самым причудливым образом в зависимости от окружения, и никакой границы нет, что только добавляет процессу ирреальности. Вот и сейчас питомец за мгновение избавился от зеленых оттенков, раскрасив шерсть во все разновидности серого. Замер на миг, насторожив уши, и продолжил движение.

Шагов через тридцать он по моей команде задержался и обнюхал почву, но ничего необычного анализатор в запахе не выявил: типичный для этих широт состав гумуса, разве что влажность чуть ниже, чем должна быть. Почва, кстати, совсем не чернозем, но и не чистая глина – все же субтропики, да еще в глубине континента. И не так душно, как на давешнем острове. В принципе, здесь и без термобелья, в одних шортах рассекать можно вполне комфортно. Хорошее место, удачно расположенное, в самый раз под городок тысяч на десять населения.

Повинуясь очередному приказу, Петрович предельно быстро пересек полосу взрытой земли и приблизился вплотную к модулю. Здесь он удвоил осторожность, аккуратно обогнул постройку по широкой дуге и вышел на исходную позицию, дав нам время на анализ обстановки. Камера ППМ исправно передавала изображение, так что было над чем задуматься. По первому впечатлению объект подвергся массированной бомбардировке: повсюду странные ямы, напоминающие полузасыпанные воронки от фугасов, половина опор периметра повалена, остальные изогнуты причудливым образом, вмятины на полусфере основного корпуса… В одном месте в стене зияет дырина, в которую при желании может протиснуться глайдер. Обшивка не просто отслоилась от каркаса, такое ощущение, что листы композита рвали, как бумагу. Ажурные балки перебиты и закручены винтом. Люк шлюза страшным ударом вывернут с корнем, искореженный броневой лист встал в распор в глубине помещения. Внутренняя переборка на месте, но верхний левый угол отогнут, открывая доступ к кольцевому коридору и каютам персонала.

Петрович застыл напротив шлюза, свернувшись клубком и полностью слившись с землей. Судя по его настороженному виду, ему что-то не нравилось. Я послал питомцу образ озадаченно чешущего в затылке Егеря, занятого осмотром какой-то непонятной хреновины, больше всего напоминавшей ожившую абстрактную картину. Тот встрепенулся и выдал: «Страаааанноооееуууааа!». Нехорошо так, с подвыванием и тоской в голосе. Ага, спасибо, напарничек! Я, собственно, в этом и не сомневался.

– Опасность?

Отрицательное фырканье и образ ощерившегося рыжего кота.

– Разведка внутрь! Бойся!

Петрович пружинисто вскочил, уловив стандартные образы, и осторожно забрался в шлюз. Проскользнул под смятым люком, нырнул в дыру под потолком, ловко взлетев по вертикальной поверхности, лишь чуть прикасаясь к ней когтями, и исчез из вида. Я же развернул окно видеосигнала с ППМ и перешел в «стереорежим». Камера автоматически включила ночное видение – освещение внутри модуля не работало.

За следующие пятнадцать минут Петрович осмотрел все закоулки сооружения, заглянув в первую очередь в каюты и кубрики, потом в рубку и ангар. Везде обнаружились следы разгрома: мебель раскурочена, дисплеи разбиты, глайдер смят в гармошку. Все двери или выворочены с корнем, или просто отогнуты внутрь помещений. Ни одной целой переборки, ни одного люка, и даже иллюминаторы выбиты. При этом нигде никаких следов персонала – ни крови на стенах, ни тел или хотя бы их фрагментов. Даже обмундирование отсутствовало, за исключением той одежды, что висела в шкафах. Периодически мой питомец принюхивался, но анализатор не выявил никаких необычных ингредиентов – стандартный состав местного воздуха. Точно так же не нашлось и следов чужой органики: если и попадалось что-то, то оказывалось обычной грязью, занесенной с улицы. Наконец я удовлетворился результатом осмотра, подозвал напарника и двинулся к модулю, сделав знак остальным идти следом.

Внутрь я не полез, обогнул купол, остановился у пролома во внешней обшивке и принялся изучать его со всем тщанием. Здесь меня и нашел Дима Калашник. Охотники привычно рассредоточились вокруг объекта, взяв под контроль окрестности, а безопасники устроились у шлюза: Блажкович разворачивал аппаратуру, Ковальски стоял рядом с умным видом, а двое охранников взяли на прицел разгромленное помещение. При этом выглядели они довольно испуганными. Несколько успокоившийся Петрович не удержался и схулиганил: подкрался незаметно и боднул одного из безопасников в ногу. Тот чуть ли не подпрыгнул, огласив окрестности «факами» и прочей англоязычной руганью, поминая кошачьих родственников до третьего колена, так что мой питомец предпочел ретироваться, пока не дошло до рукоприкладства или стрельбы. Все это я увидел в свернутом до минимального размера окошке видеоканала с ППМ, потому как «стереорежим» уже давно отключил. Когда проштрафившийся зверь вернулся ко мне, я загнал его на верхушку купола с приказом наблюдать, а сам обратился к Диме Калашнику:

– Коллега, что скажете?

– А ты как думаешь? – немедленно огрызнулся тот и выдал целых три непечатных слова.

– Согласен, – кивнул я. – А если подробнее?

Коллега злобно зыркнул – через прозрачное забрало все было прекрасно видно, – еще раз ругнулся, но все же справился с собой и выплюнул чуть ли не по слогам:

– Я ни хре-на не по-ни-маю!!! – Вдохнул полной грудью, глубоко, со свистом, выдохнул через нос и продолжил: – Характер повреждений странный. Это не взрывы, похоже, что просто долбили чем-то тяжелым. Это какой же должен быть таран, чтобы внешнюю обшивку исследовательского модуля пробить? Разве что катер на полном ходу вогнать, и то не факт. А опоры ты видел? Ну ладно, из земли их вывернуть реально, если силового поля нет. А как их штопором скрутили? Или шлюз тот же? Как, мля?!