Вячеслав Кумин - Исход. Реванш. Прыжок Феникса. Воссоединение

– Есть, сэр.

53

Хауэр с Шарлоттой провели в загородном доме Бармелотти уже два дня. Все это время Кассель работала над своей «убойной сенсацией», запершись в комнате и монтируя отдельные фрагменты на ноутбуке. Эндрю еще пару раз приходилось повторять свою историю уже как интервью, отвечая на вопросы журналистки. Она все делала так, чтобы материал смотрелся впечатляюще.

– Он должен стать убойным, – говорила она о репортаже, – пробирать до мозга и костей…

«Вот только для кого он будет убойным? И в каком смысле?», – думал Хауэр. Однажды вечером он прямо так и сказал ей.

– Вы что-то нервничаете, генерал?…

– Простите, но вам не кажется, что мы несколько засиделись на одном месте?

– Вы об этом…

– Да. Не пора ли сменить диспозицию?

– Я уже все продумала, дорогой генерал. Завтра мы сменим местопребывание. К тому же репортаж уже готов, и его можно пускать в эфир.

– И как вы намерены это сделать? Неужели КЕК даст вам второй шанс?

– Это вряд ли… Но есть пиратские станции. Мы будем вещать через них в Сеть. Как бы КЕК ни был могуществен, а взять Сеть под полный контроль им не под силу.

– А что потом?

– Потом… Потом одно из двух, – печально вздохнула Кассель. – Либо нас все равно заливают бетоном, либо мы можем смело выходить на улицу, никого и ничего не опасаясь.

– Еще один вопрос… Что еще за пиратская станция, через которую вы хотите вещать?

– А то и значит, что пиратская. Завтра нас подберет мой знакомый пират…

– У вас и пираты знакомые есть?! – в конец обалдел Эндрю.

– Есть. И пара сенаторов… Так вот, нас подберет пират, отвезет в свое пиратское логово, и оттуда мы произведем передачу.

– Есть одна маленькая загвоздка, – вымученно улыбнулся генерал Хауэр.

– Какая? – удивилась Шарлотта.

– Вы, кажется, забыли, кто я такой.

– А кто вы такой? – тупо переспросила она.

– Я генерал Флота, мэм! Любой пират будет счастлив отвинтить мне голову! Вы, может, не знали, но я за свою карьеру уничтожил несколько пиратских катеров! И у них на меня большой-большой и очень острый зуб!

– Хм-м… действительно. Но мы что-нибудь придумаем. В конце концов, вы тоже стали изгоем и врагом власти, а они, насколько я знаю, исповедуют принцип: враг моего врага – мой друг.

– Ладно, будем надеяться, что вы правы, – пробурчал Эндрю.

Весь оставшийся день Эндрю Хауэр не находил себе места. Свое раздражение он несколько раз срывал на слугах, после чего приходилось извиняться, а это тоже не добавляло хорошего настроения. Он считал, что они должны были исчезнуть отсюда еще вчера, перебравшись в место попроще. Его немного успокаивало лишь то, что они собирались сделать это завтра, сбежав с самой планеты, а не просто переехав на новое место.

Наступил вечер, и генерал отправился спать, но перенапряжение последних дней сделало свое дело и уснуть полноценным сном ему никак не удавалось. Он долго ворочался в постели, но стоило ему закрыть глаза, как снился кошмар. Причем один и тот же: его крейсер торпедирует неизвестный корабль с плавными очертаниями корпуса. Но в тот момент, когда корабль начинал сотрясаться от взрыва, генерал просыпался, подпрыгнув на кровати. После таких картинок сон словно ветром сдувало, и он снова начинал вертеться с боку на бок.

Дверь в спальню отворилась, и на пол лег клин тусклого света. Эндрю весь подобрался и сжал под подушкой кухонный нож, который он украл в каком-то бредовом порыве, так он чувствовал себя хоть немного защищенным. Но в следующий миг рука разжала рукоять ножа. В проеме сначала появилась грудь, которую ни с какой другой спутать было нельзя, а потом и сама Шарлотта. Войдя, она закрыла за собой дверь и подошла к нему.

– Что вы здесь делаете? – спросил Хауэр, хотя и догадывался, зачем она сюда пришла.

Она чувствовала необыкновенное возбуждение от проделанной работы, от причастности к тайне, которую знают лишь посвященные, к которым она не относится. Это возбуждение нужно было снять, и Шарлотта не придумала ничего лучше, как заняться любовью. Слуги для этого не подходили… Ее ангел-хранитель Жак тоже. Оставался лишь тот, кто и был первопричиной всех событий.

Признаться, он сам, наверное, как и любой мужчина, тайно ее желал, несмотря на все перипетии, но все же не собирался заходить так далеко.

– Не спалось…

– Понимаю, мне тоже.

– Может быть, вдвоем у нас это получится гораздо лучше?

– Не думаю…

Эндрю включил ночник, стоявший на тумбочке рядом с кроватью. Последние слова дались ему с трудом. Ночнушка на Шарлотте была чисто символической и просвечивала насквозь, так что все прелести журналистки оставались отлично видны, даже кружевные трусики не спасали положение.

Хауэру пришлось под одеялом поднять ноги в коленях, чтобы не было видно его «предателя». Его обуревало желание, которое возникало у любого мужчины при виде такой женщины, как Кассель.

Кассель как профессиональная обольстительница поняла его состояние правильно и продолжила наступление. Еще немного, и она уже, как дикая кошка, осторожно переступала по широкой кровати на четвереньках и разве что не мурлыкала, подбираясь к своей жертве все ближе и ближе, дурманя своими формами.

«Вот так и теряют головы… ее жертвы, – подумал он, не в силах отвести от Шарлотты взгляд, переводя его с глаз журналистки на ее уже почти вывалившуюся грудь. – А потом не знают, что делать».

Теперь он отлично понимал тех, кого она соблазнила. Против такого женского оружия трудно устоять. Невозможно…

– Вообще-то я женат, – скорее для самого себя, как заклинание, произнес Эндрю, отстраняясь назад, хотя все существо так и рвалось вперед.

– Для тебя это так важно?…

– Д-да… Наверное, это трудно понять, но я люблю свою жену… И если нам все же удастся выжить, я не собираюсь отводить от нее глаза, как нашкодивший школяр…

– Второй раз я себя не предложу, – сказала Кассель, нависнув над Хауэром и коснувшись его грудью, от чего он дернулся, словно от удара электрического тока.

– Эт-то обнадеживает… – прохрипел пересохшим горлом Эндрю. – Потому что во второй раз я вряд ли устою…

54

В первое мгновение, когда погас свет и включилась сирена, Эндрю ощутил лишь облегчение, ибо он чувствовал – еще немного, и он не выдержал бы этого сладкого запаха чистого тела Шарлотты и набросился бы на нее, как дикий зверь, рвя зубами ее ночную сорочку. И только лишь в следующий миг пришло осознание произошедшего и возникло чувство страха и обреченности.

– Что это? – спросила Шарлотта, так и застыв над Хауэром.

– Нападение! За нами пришли!

Эндрю отбросил от себя журналистку, уже не почувствовав ничего от прикосновения к ней, и стал быстро натягивать на себя одежду. Сирена взбодрила его, она была привычна по многочисленным учениям и боевым столкновениям и требовала действий по своему спасению.