Юрий Киселев - Власть демиурга

— А её нет и не будет. По моим прикидкам, сейчас в этом мире каждый третий человек, и это как минимум, должен был быть магом, но в результате безнаказанного уничтожения вами магов пропорции несколько изменились. Поэтому я меняю правила — пока на этой планете каждый третий живущий не станет магом, простых людей можно будет убивать безнаказанно. Роли, так сказать, поменялись — ещё вчера вы безнаказанно жгли магов, а теперь безнаказанно могут жечь уже вас. Интересно будет посмотреть, как вы примерите на себя шкуру, пошитую для других. В моём мире в таких случаях говорили — что посеешь, то и пожнёшь.

С каждым словом Одина выражение лица герцога менялось от властно-заносчивого сначала до задумчивого, а потом и до угрюмого — по-видимому, Илий припомнил некоторые первоначально не бросающиеся в глаза детали разговора, связал их с уже имеющейся у него информацией о магах, и начал что-то понимать. Несколько раз он порывался спросить Одина о чём-то, но, видимо, опасаясь прервать его речь, останавливался. Наконец, дождавшись паузы, Илий спросил:

— Уважаемый Один, когда вы рассказывали о том, как будет осуществляться поиск виновных, вы случайно обмолвились о том, что маги являются вашими родственниками. Не поясните для собравшихся этот момент?

— Собравшиеся, за исключением тебя, всегда знали об этом моменте, Илий. Не зря маги между собой называли себя не только одарёнными, но и людьми с божественной кровью. В них течёт кровь бога. Моя кровь, Илий. Они все — мои потомки, и этот мир я создавал для своих детей. А не для паразитов, нагло присвоивших себе чужое имущество.

— Этот мир создал Дирой — так утверждают священники…

— Этот мир создал я. А одно из моих имён, которое мне дали в другом мире — Дэрий. Впрочем, время нашей аудиенции истекло, и мы покидаем это помещение. Кстати, не забудь мои слова, Илий — разрешения на строительство этого дворца и своё проживание в нём ты у магов ещё не получал. Пока своей властью я даю тебе такое разрешение… Скажем, на два месяца — тебе как раз хватит времени, чтобы разобраться с тем, что я тебе сказал. Приказывать тебе не хочу и не буду — оставшиеся на Натане люди будут служить моим потомкам не по принуждению, а исключительно по собственному желанию. Остальные вымрут, как тупиковая ветвь эволюции.

Кресло опустилось на ковёр, Один одним плавным движением поднялся с него и, развернувшись, не спеша направился к выходу из зала. За ним молча потянулась цепочка магов, так и не проронивших после начала речи Одина ни слова. Кресло, также бесшумно, как и появилось, сразу же исчезло.

Люди вышли, дверь за ними закрылась, привратник, закрывший двери, молчаливо замер у резных золочёных створок, а герцог молчаливо сидел на троне, который — он уже понимал, — никогда больше не будет ему принадлежать. Посмотрев на приютившуюся у подножия трона племянницу, он, ласково потрепав её по голове, рассыпав в разные стороны густые золотисто-льняные волосы, сказал:

— Спасибо, племяшка, ты сегодня, похоже, спасла мою жизнь. Если бы не твоё предупреждение, то я мог бы и наломать дров — ведь я действительно поначалу хотел отдать приказ на его убийство, и только твои слова о том, что Один — не человек и его невозможно убить, остановили меня.

— Я предупреждала тебя, дядя, что он не человек. И ты правильно поступил, что смирил гордыню и не стал с ним спорить — ведь в руках создателя будущее всего нашего мира.

— Малышка, а моё будущее ты можешь посмотреть? У меня что-то после этого разговора плохие предчувствия…

— В последнее время я очень смутно вижу будущее, дядя. Ткань мироздания подёрнута туманом и рвётся под напором её Создателя, будущее мира кроится по одному его желанию. Сошествие Создателя на землю всегда грозит живущим на ней неисчислимыми бедствиями, ведь каждое его слово — закон. Его мысли имеют свойство воплощаться в материальные объекты, даже если сам Создатель, возможно, этого не желает — ведь даже сама мысль Создателя в созданном им мире материальна. Мои видения сейчас отрывочны и бессистемны, и во многих из них в наш мир приходят ужасные бедствия — засухи, наводнения, смерчи и ураганы, смывающие прибрежные города океанские бури, нашествия диких зверей, будто сошедших с ума и в слепой ярости уничтожающих всё живое… В некоторых видениях гибель грозит всему нашему миру. Это страшно, дядя. Я не знаю, удастся ли выжить в этом катаклизме людям… Одно я знаю точно — прежним этот мир уже не будет. Мы не просто обидели — мы разозлили Творца, и в гневе своём он находится всего в шаге от того, чтобы уничтожить этот мир со всеми проживающими в нём людьми. Мир тоже притих и затаился — он в ужасе от посетившей его мощи и открывающейся перед ним страшной перспективы — ведь наш мир в каком-то смысле тоже разумен, пусть и по-своему.

— И что же мне теперь делать? Как жить дальше? Посоветуй, малышка, ведь я всегда относился к тебе хорошо…

— Несмотря на то, что я одарённая? Да, дядя? Впрочем, спасибо, я ценю твоё ко мне отношение. Будущего твоего я не вижу — оно покрыто мраком, тенью, отбрасываемой посетившей тебя сегодня сущности. Однако могу дать совет — выполни всё, что тебе приказали. Возможно, тогда ты спасёшь не только свою жизнь, но и жизни простых людей Занадана…

— Взывайте к господу нашему, дети мои! — голос священника взвивался к потолку огромного зала столичной церкви, битком набитой молящимися людьми, — и господь наш Дирой, истинный и единый, убережёт нас от бедствий, грозящих обрушиться на нашу многострадальную родину! Молитесь ему, и ниспошлёт он нам благодать божию, осенит перстом своим, благословит, и мерзкие отродья мрака, пришедшие на нашу землю и лжебогами именующиеся, не смогут причинить вреда истинно верующим! Молитесь, дети мои, веруйте в господа нашего, ведь только истинно верующие смогут уберечься от тьмы, пришедшей на нашу землю! Только лишь вера наша защитит нас, и только лишь вера наша в истинного и единого господа нашего сможет уничтожить лжебогов!

Густой и тяжёлый, вибрирующий, насыщенный обертонами низкий голос священника бился под сводами зала, отражаясь многочисленным этом от стен и колонн, казалось, высасывая из молящихся в зале людей все силы. Воздух под сводами храма звенел от наполняющей его силы, а литургия, проводимая священником, всё набирала мощь:

— Зло пришло на нашу землю и уже топчет её своими грязными ногами! Маскируется зло под обликом человеческим, приняло оно оболочку человека и выглядит как человек, но нет в нём ничего от человека — сутью своей нечеловеческой демоном является он, и лишь смерть несёт он роду людскому. Руки его обагрены кровью человеческой, и то воочию узрили святые отцы нашей матери-церкви, первыми столкнувшиеся с пришедшим на нашу землю злом. Имя этому злу — Один, и только истинно верующие смогут стать защитой от пришедшего на нашу землю зла! Молитесь и веруйте, просите господа нашего защитить нас, и если искренни и усердны будете вы в молитвах ваших, то услышит ваши мольбы господь наш, и дарует он нам защиту и избавление от скверны! Сейчас вместе с вами по всей стране все истинно верующие молятся в храмах о том, чтобы даровал господь наш защиту слугам своим от лжебогов, спустившихся на землю нашу, и силою своей уничтожил адское отродье, Одином именующееся…