Юрий Киселев - Власть демиурга

Решив для себя, что разберётся и со священниками, и с капитаном Литисом, и со своим советником по экономике и налогам сразу же, как только Гану покинет делегация занаданских послов, его величество Вериан Третий Светозарный спустился в подвал своего дворца, где его уже дожидался накрытый стол с воистину царским обедом и стоящими в ведёрке со льдом несколькими бутылочками старого коллекционного вина.

Эмир Тон-хо, наследный правитель благословенной Ривии, с тоской наблюдал из-за откинутого полога своего походного шатра за буйствующей в небе над Ривией вакханалией. Того, что сейчас творилось в Ривийском эмирате, не могли припомнить за свою достаточно долгую жизнь ни сам эмир, ни ещё оставшиеся в живых старожилы — вот уже больше недели страну заливали непрекращающиеся проливные дожди. Вода лилась с неба сплошным потоком, и не было ей, казалось, конца и края. Песчаные барханы, веками не видевшие ни одной капли дождя, сейчас буквально пропитались влагой. Дороги, некогда пыльные и сухие, сейчас размокли, покрылись лужами и стали непроходимыми — скрепляющая песок глина намокла и превратилась в ловушку. Старые солончаки наполнились водой и превратились в озёра. Правда, воду из них пить было нельзя — соль, толстым слоем покрывавшая дно солончаков, уже успела раствориться в хлынувшей туда воде. Немногочисленные оазисы, сосредоточия цивилизации Ривийского эмирата, были погребены водой, стекающей в низины со склонов окрестных барханов. Стоило скрыться под водой крышам последних домов, и жизнь ушла из оазисов. Люди, собрав немногочисленные пожитки, оскальзываясь на глинистой почве, взбирались на вершины барханов и устанавливали там свои шатры, спасаясь от ненастья. Но от бедствия это не спасало — вода не задерживалась на склонах барханов, стекая вниз или быстро впитываясь в песчаную почву, но, спустившись в низины, оставалась там, заполняя все впадины и овраги, делая непроходимыми старые дороги. Страна быстро превращалась в глинистое болото… Народ роптал, но до открытого бунта дело пока не доходило — никто не испытывал недостатка в воде, бывшей повсюду, да и еда у людей пока была. Однако, и эмир это понимал — так будет продолжаться недолго. Пастбища, где паслись верблюды, погибли, скрывшись под покровом воды, новая трава вырасти ещё не успела. На страну надвигался голод, суливший в будущем большие бедствия. Возможно, придётся, смирив гордыню, просить помощи у своего восточного соседа — король Шанары не так давно, ввязавшись в войну с Занаданом, направил в Ривийский эмират делегацию послов с предложением заключить против своего извечного врага военный союз. Что ж, видимо, придётся в обмен на продовольствие вступить с союзником в войну с Занаданом…

Эмир Тон-хо, погруженный в нерадостные думы о будущем своей страны, не мог подозревать о том, что аналогичные думы преследуют и другого его восточного соседа — короля Веронии Марка Люциуса Вериона. Дождь, сплошной стеной накрывший Ривию, пошёл на восток, гонимый ураганным ветром. Тяжёлые дождевые тучи, перевалившие через западную горную гряду, были выкинуты возникшим в предгорье воздушным подпором в верхние слои атмосферы, где, продолжив своё стремительное движение на восток, охладились и пролились на землю Веронии уже не дождём, а градом. Крупные градины, достигавшие величиной размеров детского кулака, выкосили все посевы вплоть до южной горной гряды, являющейся естественной границей между королевством Верония и загорной империей Сентия. Основой экономического могущества страны испокон веков было сельское хозяйство — не менее плодородные, чем у своего южного соседа, королевства Ливадии, поля давали под жарким солнцем Натаны по два урожая в год. Зерно из Веронии экспортировалось и в Ривийский эмират, и в славящуюся своими скакунами Ливадию, и даже к своему восточному соседу, в империю. Хлеб и продукты, изготовленные из зерна, составляли основу пищевого рациона жителей Веронии. Далеко за пределами страны была известна также знаменитая хлебная водка, караваны с которой уходили во все стороны Натаны. Марк Люциус не был дураком и понимал, что на одной рыбе, выловленной из срединного озера, да на прошлогодних запасах зерна до следующего урожая страна может и не дожить. А, значит, настало время формировать посольства и просить помощи у своих богатых соседей, отложив все войны на потом…

Разбушевавшаяся стихия, пролившаяся дождём в Ривийском эмирате и покрывшая градом землю Веронии, была остановлена южной горной грядой. Но восточную империю это не спасло — на Сентию обрушился небывалой силы ураган, пришедший с моря. Если бы у Сулл-паши, императора Сентии, в штате придворных был опытный метеоролог, он смог бы объяснить императору, что и ураганы, и наводнения, и цунами, практически уничтожившие всё восточное побережье империи, возникли по причине прокатившегося по всей планете мощного атмосферного фронта, затопившего Ривию и уничтожившего урожай Веронии, а южные горы, не давшие граду дойти до Сентии, лишь усугубили буйство разбушевавшейся над страной воздушной стихии. То, что творилось ещё несколько дней назад в Ривии, показалось бы жителям Сентии всего лишь лёгким дождиком. За несколько дней ураганы, несущие с собой проливные дожди и практически уничтожившие побережье империи, пронеслись через все земли империи вплоть до южной горной гряды, где вызвали многочисленные оползни. Всего несколько дней — и страна лежала в руинах. Разрушенные города, уничтоженные посевы, размытые дороги и мосты. Не уцелела ни развитая рыбная отрасль, ни многочисленные тучные стада коров, ни засеянные рисом и ячменём и любовно возделываемые поля. Загорную империю Сентия постигла небывалая катастрофа…

Прокатившиеся по Натане стихийные бедствия не оставили в стороне и Ливадию. Страна, в первую очередь знаменитая своим животноводством, являлась крупным поставщиком мяса, шерсти и прекрасно выделанных кож. Разведение лошадей, коров и овец являлось основой экономики этой страны. В отличие от севера Натаны, где рельеф изобиловал горами, горными хребтами и целыми горными массивами, юг континента представлял собой низменную равнину, плодородную, с большим количеством текущих с севера на юг полноводных рек, постоянно орошаемую дождями, которые приносили с омывающего материк океана под завязку наполненные водой облака. Зима в Ливадии была мягкая, снег шёл редко и трава на лугах не успевала замёрзнуть. Лето же по причине частых дождей было тёплым, но нежарким — как раз то, что идеально для стремительного роста растений. Буйно заросшие высокой сочной травой поля и луга являлись идеальным природным пастбищем для скота, многотысячные стада которого заполонили всю территорию государства.