Сергей Михайлов - Академия

Появившийся подлесок – тонкие, в палец, стволы какого-то растения кучками, словно кто-то бросал сразу горсть семян, тянулись из высокого ковра темной коричнево-зеленой травы. На высоте чуть выше роста человека они распускались пучком коричневых листьев и были похожи на большие кисти на длинной ручке.

Все это замедляло движение. Кротов сначала пошел в глубь леса. Стараясь не создавать шума, он двигался осторожно, но со всей возможной скоростью. Он не собирался устраивать многочасовую охоту, выслеживая лучшего зверя. «Убью первого попавшегося, – думал он, – лишь бы появился». Анализируя, по привычке, свое нежелание задерживаться в лесу, он понял, что это связано с девушкой. Его тревожило то, что она так и не прониклась тем, что беда возможна даже в этом безлюдном лесу. Да, на войне всегда забываешь, что не только люди опасны. Сергей рассмотрел в свое время только крупных местных хищников, но наверняка есть и поменьше, и всякие мелкие гады, которые тоже могут навредить. Чем дальше он уходил от лагеря, тем неспокойнее становилось у него на душе. Даже любимое занятие – охота – не привлекало. «Да что это со мной? Нервничаю как барышня. Может, я в лес боюсь идти?» – Но эту мысль он отбросил как не заслуживающую обдумывания.

Он уже почти решил вернуться, как вдруг в яме, особо буйно заросшей травой и кустарником, ему показалось движение. Кротов замер. Беззвучно, миллиметр за миллиметром, он тянул игольник к плечу. Направив ствол в сторону показавшегося движения, он зажал нижнюю губу верхней и резко свистнул. Есть! Из зарослей метнулся зверь. Он ломился вправо по пологому склону, пытаясь скорей выскочить из ямы.

Еще не разглядев через заросли, что это за зверь, Сергей провел стволом вправо вверх, ловя животное в прицел, и выстрелил. Игла, способная пробить с близкого расстояния даже армейскую броню, гарантированно сделала свое дело – зверь не успел даже вскрикнуть.

Не опуская игольник – «чем черт не шутит, не на Земле нахожусь», направился к убитому зверю. На ходу он оглядывался, никто не спешит на помощь собрату?

Он уже почти подошел к трофею. Тушу, завалившуюся в траву, разглядеть было еще невозможно, но действие иглы было видно во всей красе: кусты и трава забросаны ошметками темно-красной плоти и забрызганы кровью. «Тьфу, …!» – Кротов даже выругался, настолько эта картина не соответствовала прекрасному дню вокруг. Но следующий шаг он так и не сделал – страх пронизал тело. Кротов замер. Страх был не его. Впервые он так сильно чувствовал чужую эмоцию. Это Ранза!

Мгновенно забыв об убитом звере, он помчался назад. Теперь было не до осторожности. Он не мог разобрать, что именно пугает Крик. Но угроза была явно смертельной. Сергей обливался холодным потом, словно сам только что сорвался со скалы и висел сейчас на одной руке над пропастью. «Предтечи хреновы, – думал он на бегу, – лучше бы научили меня мысли читать – сейчас уже все бы знал».

Он не ожидал, что ушел так далеко. Бежал уже, казалось, вечность, а до берега так и не добрался. Наконец среди стены деревьев появились просветы. Лес кончался. Скоро река. Кротов сбавил скорость. Перейдя на быстрый мягкий шаг, он со всех сил вслушивался в звуки леса, пытаясь выудить что-нибудь необычное. Но природа жила своей жизнью: дребезжали и скрипели птицы; раздавались крики, мычание и лай зверей, и ни в одном из них не чувствовалось предсмертного страха.

Кротов уловил запах эмоций еще кого-то. Зверь! В этом фоне не было даже намека на разумность. Эмоции были глубинные, прямые и чистые, как выстрел. Голод, боль, боязнь и желание схватки. Над всем преобладало чувство голода – невозможного, постоянного, изматывающего. И радость скорого насыщения. Землянина даже передернуло – казалось, он почувствовал вкус свежей горячей крови.

Приставив игольник к плечу, Сергей вломился в прибрежные кусты. Он нарочно продирался напрямую, не разбирая дороги, чтобы тот, кто желал съесть Ранзу, отвлекся на него. Кусты расступились. Он успел заметить, как солнце блестело на глянцевых коричневых боках огромного животного. В тот же миг мир потерял краски, став черно-белым. Но в то же время резкость восприятия увеличилась. Теперь он видел все мелкие короткие чешуйки на длинном хвосте маракагула, которым тот хлестал себя по бокам. Мысли пропали, осталось только движение.

В несколько прыжков он оказался рядом со зверем. Тот только сейчас начал медленно разворачиваться, одновременно поднимаясь на задние лапы. Огромная туша с оскаленной пастью, заполненной рядами обломанных желтых зубов, нависла над Кротовым. На поднятой для замаха лапе выдвинулись черно-фиолетовые когти. Поднявшийся на задние лапы зверь был в два раза выше землянина. Все это фотографически фиксировалось в мозгу Сергея, совсем не задевая его.

Хищник хотел обрушить на него удар обеими лапами. Хотя даже удара одной хватило бы, чтобы смять человека в лепешку. Зверь был настолько стремителен, что вряд ли обычный человек успел бы даже нажать спусковую кнопку. Но в этот момент Кротов уже не был обычным человеком. Он, казалось, забыл, что из игольника можно стрелять. Сорвав его с себя, он одной рукой перехватил оружие за цевье, другой – за приклад. Словно это было копье, он с нечеловеческой силой воткнул ствол в открывшееся брюхо животного. Удар был так силен, что металл ствола пробил бронированные чешуйки, спрятанные под свалявшейся шерстью, и по самый магазин вошел в тело.

За время, потребовавшееся, чтобы удар зверя достиг цели, Кротов успел выдернуть свое «копье» и сделать еще два смертельных укола. Последний пришелся уже в грудную клетку животного. Хрустнули ломающиеся ребра. В последний момент землянин выкатился из-под рухнувшей туши. Игольник остался под зверем. Запрыгнув на дергающегося хрипящего маракагула, Кротов с силой воткнул перчатку броника в глаз зверя. Пальцы вошли почти полностью.

В этот момент вата, заложившая уши, начала исчезать. В воздухе продолжал звенеть своими звуками яркий солнечный день. Ранза, стоявшая по колено в воде, упиралась спиной в лодку, её обезумевшие глаза с ужасом смотрели на Сергея. Она молчала, но эти глаза говорили сами за себя. В них застыл страх. Кротов выдернул пальцы из глазницы и брезгливо сморщился. Краски, вернувшиеся в мир, расцветили ужасную картину: он весь был в крови и слизи, даже с волос стекало, заливая глаза. Он спрыгнул с туши и, не обращая внимания на последние судороги зверя, направился к Ранзе.

По мере того как он подходил к девушке, она пыталась отойти от него, но только напрасно перебирала ногами, упираясь спиной в борт лодки. Сергей с удивлением понял, что боится она его.

– Ранза, ты что? Успокойся, это я. Все кончилось.