Иван Щукин - Капитан «Единорога»

Помимо изнуряющих тренировок, которым я, несмотря на усталость, был только рад, мы с командой Сержанта пару раз выезжали в тир. Опробовали и пристреляли все купленные мною «Кноккеры», благо у моих охранников имелось разрешение на перевозку и использование даже более серьезного оружия. Также мы провели несколько совместных тренировок, результатом которых все остались довольны. Я – подготовкой нанятых мною людей, а они тем, что их капитан, вопреки ожиданиям, оказался не полным профаном, и умел довольно неплохо стрелять. Конечно, до их подготовки мне было далеко. Даже будучи Лехой, я мог бы потягаться разве что с Беккой. Но у нее и не было за плечами множества боевых операций, в отличие от Сержанта, Купера и Мейсона, которые прошли даже через какую-то там мясорубку, за что их многие побаивались и уважали. Это выяснилось в тире, когда Мейсон «случайно» проговорился во время общения с одним из инструкторов, который в свое время, оказывается, тоже служил в каких-то серьезных войсках.

В общем, скучно мне не было. Наоборот, уже неоднократно приходила мысль, что хорошо бы было взять выходной.

Ну вот, наконец-то и наступил так ожидаемый мною день. Семнадцать лет. У меня Лехи семнадцатилетие уже было в прошлой жизни, поэтому сегодня я радовался не дню рождения, а активации капитанского патента. И скорее даже не самой активации, а возможности свалить с этой планеты, оказавшейся ко мне не очень гостеприимной. Несмотря на это, первым, что я услышал, проснувшись утром, было поздравление от Буцефала. Красноречием псевдоискин явно не страдал, и звучало это так:

– С днем рождения, капитан!

Автоматически сказав спасибо, я оглядел свою кровать и как обычно не обнаружил в ней Бекку. Она так и продолжала приходить по вечерам, но на всю ночь не оставалась ни разу. Уходила, стоило мне только заснуть. Как к этому относиться я не знал. С одной стороны, понимал, что она симпатичная молодая девушка, еще к тому же и боец неплохой, а я всего лишь пацан. Сопляк, несмотря на то что целый капитан. И Бекке, видимо, не хотелось афишировать наши отношения. Да и были ли они? Днем ни она, ни я никак не показывали, что между нами что-то есть. Как-то так само собой получилось, не сговариваясь. Даже оставаясь наедине, вели обычные невинные беседы, без намеков на что-либо. А по ночам был только секс. В отличие от Машки, которая была у меня единственной девушкой на Земле, в прямом смысле этого слова, Ребекка в постели была очень требовательной и ненасытной. Но у нас не было того, что можно было бы назвать романтикой. Под ручку не гуляли, цветы я ей не дарил, и даже при свете луны не целовались. Иногда меня это злило, иногда печалило, но я каждый раз старался загнать эмоции вглубь своей многострадальной головы. Понимал, что Бекка не та девушка, на которой стоит жениться. Да и сама она, скорее всего, не согласится.

– Что у нас новенького, Буцефал? – выбросив из головы лишние мысли, спросил я.

– С утра на борт прибыл Ричард Прайн. Занял одну из офицерских кают.

– Хм. Это получается, что вся команда в сборе? – слегка удивился я.

– Да, капитан. Более того, куплено все необходимое для длительного перелета. Осталось только найти работу.

– Думаю, найдем, – не очень уверенно сказал я. – Мисс Фест над этим работает.

– Даже не сомневаюсь в этом, капитан.

Вот мне послышалось, или у этого гада снова ехидный тон? Не знаю насчет запрета на искусственный интеллект, но либо программист, создавший Буцефала, был гением, либо этот электронный жмот давно себя осознал и вынашивает планы о завоевании мира разумными машинами.

– Капитан, – опять подал он голос, – рекомендую вам проверить почту.

Спорить я не стал и, последовав совету псевдоискина, открыл почту. А вот и оно, как говорится. Письмо от Гражданского Космического Управления с сообщением о том, что капитанский патент на имя Томаса Чезари активен с сегодняшнего дня. Я прислушался к себе и понял, что очень этому рад. Что было странным, так как раньше я о нем и не вспоминал особо, как-то само собой подразумевая, что патент активируют. Из этого следует…

– Капитан, – сбил меня с мысли псевдоискин, – перед дверью в вашу каюту стоит мисс Фест. Мне кажется, что она хочет постучать, но не решается.

Открыв дверь, я действительно увидел Джессику. И была она какой-то чересчур возбужденной. Только что не подпрыгивала на месте от переполнявших ее чувств.

– Мисс Фест? – сделав вид, что удивлен, спросил я. – Вы что-то хотели?

– Да, капитан! – ответила девушка и счастливо улыбнулась. – Я нашла нам работу!

Если ты не прирожденный оратор, то выступать перед аудиторией не так-то просто. Особенно, если эта аудитория состоит из людей, повидавших жизнь, опытных и к тому же мало знакомых. А ты сам, несмотря на вышестоящее положение, являешься для них глупым юнцом, который, кроме юбки матери, и не видел ничего.

Я, увы, прирожденным оратором не был. Нет, язык у меня подвешен хорошо, сам я парнем был компанейским и легко мог влиться в любую компанию. Душой этой компании, возможно, и не являлся, но и лишним себя никогда не чувствовал. Однако, если вдруг предстояло выступать с речью перед людьми, и эта речь не была очередной смешной историей или анекдотом, то у меня сразу начинались проблемы с произношением. Вроде как все знаешь, учил долго и наедине с самим собой можешь выступить не хуже какого-нибудь телевизионного диктора. Но стоит увидеть направленные на тебя ждущие взгляды, как сразу теряешься и начинаешь мямлить.

Сейчас ситуация была немного иной. Речь мне толкать не требовалось, да и вообще основная роль принадлежала Джессике, но все равно было как-то не по себе. Наверное, потому, что понимал: после ее выступления придется принимать решение. Да, конечно, будут советы от членов экипажа, к которым я обязательно прислушаюсь, но последнее слово остается именно за мной. И именно данный факт давил на психику и заставлял мандражировать.

Утешило только одно – мисс Фест, судя по ее покрасневшим щечкам и чуть более суетливым, чем обычно, движениям, чувствовала примерно то же. А страдать вдвоем все-таки легче.

Услышав ее заявление, про работу для «Единорога», я не стал немедленно вникать в суть, а, немного подумав, решил, что будет правильно довести его сразу до всех членов экипажа. Почему? Сам не могу понять. Возможно, в надежде разделить ответственность за принятие решения со всеми. А может быть, чтобы не разочаровываться в том случае, если мне работа понравится, но кто-нибудь из подчиненных приведет разумные доводы против нее.

Именно поэтому я приказал Буцефалу объявить о сборе всего личного состава в кают-компании через полчаса.

И вот сейчас сижу в сторонке от всех остальных и по выражению их лиц пытаюсь понять, кто и о чем думает. Правда, не получается это у меня абсолютно.