Иван Щукин - Капитан «Единорога»

Магазин одежды я нашел минут через десять. Был он таким же невзрачным, как и все вокруг, но довольно большим. А главное, продавщица неопределенного возраста также не удивилась моему внешнему виду. Купив себе джинсы, футболку, высокие удобные ботинки и просторную куртку, я спросил разрешение воспользоваться туалетом, где снял с себя старые шмотки, как следует вымылся и переоделся в обновки. Весь купленный гардероб обошелся мне в шестьдесят кредитов. По сравнению с ценами в остальном Эльдорадо – это было почти даром, что меня только порадовало, так как денег осталось немного. Всего лишь десять золотых монеток по сто кредитов каждая. А теперь уже девять монеток и две пластиковые двадцатки, которые дали на сдачу.

Покинув магазин, я направился дальше по улице, выискивая глазами какой-нибудь мотель. Больше всего сейчас хотелось именно забыться во сне, отрешившись от жестокой реальности.

Нужное здание нашлось спустя еще полчаса. Правда, не совсем мотель. Выцветшая вывеска гласила: «Бар», и чуть ниже было приписано краской от руки: «Сдаются комнаты». Решив, что искать что-то более комфортное можно долго, а выспаться получится и здесь, лишь бы кровать была, я потянул на себя тяжелую деревянную дверь и попал, собственно, в бар. Просторное помещение, несмотря на время, не пустовало. Тут и там за столиками сидели компании людей. Судя по виду, некоторые из них сидят тут довольно долго, возможно не первый год. На меня, остановившегося у входа и осматривавшегося, вроде бы никто внимания не обратил. Ну, оно и к лучшему. Заметив в другом конце зала барную стойку, которую оккупировали четверо задумчивых мужиков, я направился к ней.

Флегматичный бармен, заросший бородой по самые брови, окинул меня равнодушным взглядом и налив в стакан какой-то напиток, поставил его передо мной.

– Мне нужна комната, – проигнорировав стоящий стакан, сказал я.

Бармен еще раз меня осмотрел, пожал плечами и спросил:

– На сколько?

– Пока на сутки.

– Тридцатка.

– Хорошо, – согласился я и полез за деньгами.

– А ты чего это не пьешь? – спросил сидевший рядом мужик, подозрительно уставившись на меня пьяным взглядом.

Я решил, что лучше не отвечать. Только драки сейчас и не хватало. У меня было такое настроение, что еще чуть-чуть и вспыхну, вбив стакан с непонятной бурдой этому придурку в глотку. Нащупал в кармане двадцатки, протянул их бармену.

– Э-э, слышь! К тебе тут с уважением обращаются, а ты нос воротишь, – с этими словами мужик сполз с табурета и вплотную приблизился ко мне, обдав алкогольным смрадом.

Я вопросительно посмотрел на бармена. Он, поймав мой взгляд, презрительно ухмыльнулся и пожал плечами.

– Да ты вообще ох… – высказался мужик и схватился рукой за воротник моей куртки. А в следующее мгновение его лицо со всего размаху встретилось с барной стойкой, чему поспособствовала моя рука и лопнувшее терпение.

– Наших бьют! – во всю глотку завопил он, зажимая кровоточащий нос.

Этот крик словно послужил командой всем остальным. Первыми на меня кинулись трое, сидевшие у стойки. Были они такие же датые, как и первый мужик, поэтому каждому хватило по одному, не самому сильному, удару. На этом нападение не прекратилось. Сидевшие за ближайшим столиком пятеро спортивного вида парней, резко вскочили, с грохотом роняя стулья, и без промедления бросились на меня. Они, в отличие от первых четверых пьяны не были, и мне пришлось действовать всерьез, чему, признаться, был только рад. В этой драке я выместил всю накопившуюся злобу, всю ненависть и боль потери. Сильнейшие удары, рассчитанные не на пьяных гопников, а на более подготовленных противников, не просто их вырубали. Они их калечили, ломая конечности и отбивая внутренние органы. Сам я пропустил только один удар, вскользь по скуле, от особо верткого противника. Спустя минуту все было кончено. Нападавшие валялись кто где, причем если двое из них поскуливали и постанывали, то трое вообще не подавали никаких признаков жизни. Эта скорая и жестокая расправа остановила всех остальных посетителей бара на безопасном расстоянии. Безопасном – для них.

В полной тишине, под десятком испуганно-удивленных взглядов я повернулся к бармену.

– Деньги, – глядя ему в глаза, произнес я. Он по спешно бросил на стойку две моих двадцатки.

Забрав купюры, я прошел мимо расступившихся людей к выходу и оказался на улице. Прислонившись к закрывшейся за спиной двери, минуту постоял, успокаиваясь и приходя в себя. Затем досадливо поморщился и направился дальше по улице, на поиски более спокойного места, где можно было бы отдохнуть. И желательно подальше отсюда.

Где-то спустя полчаса безрезультатных поисков за спиной раздался девчачий голос:

– Молодой человек, подождите!

Быстро обернувшись, я увидел бегущую ко мне девушку лет восемнадцати. Симпатичная, смугленькая, черноволосая, одетая в короткую темную юбку и светлую блузку.

– Молодой человек, – снова произнесла она, под бежав ко мне и пытаясь отдышаться. – Вы мне не по можете?

– В чем? – слегка растерявшись, спросил я.

– Ой, это такая малость, – она мило улыбнулась, обнажив белоснежные зубки. А затем с криком «По могите!» рванула на себе блузку, подскочила ко мне и очень быстро ударила по щеке, пропарывая кожу ногтями. А в завершение, заставив меня уронить челюсть, с диким визгом разбежалась и долбанулась всем телом об стену!

– Ну, ни хрена себе! – только и смог вымолвить я.

Обдумать происшедшее и как-то среагировать я не успел. Стоило девушке упасть, как откуда-то сверху раздался вой полицейской сирены и громкий механический голос произнес:

– Всем оставаться на местах! Это полицейская операция!

Черт! Подстава. Как же я сразу не понял это. Из-за усталости уже совсем ничего не соображаю. Только вот странно. Зачем кому-то понадобилось подставлять меня таким образом? Если это связано с тем, что мы похитили человека, то разыгрывать такое просто глупо.

Тем временем с неба быстро спикировал полицейский флаер, из которого выскочили три копа. Двое, в броне и с винтовками, сразу же взяли меня на прицел. Третий же, в штатском, негромко, даже как-то лениво, приказал:

– На колени. Руки за голову. И без глупостей.

Глупостей я делать и не собирался. Во-первых, бессмысленно. Прежде чем что-то успею сделать, меня просто пристрелят. А во-вторых, почему-то не было ощущения опасности. Вот точно был уверен, что мне ничего не грозит. Откуда взялось это чувство – понятия не имею. Возможно, виной тому все та же усталость. А может быть, мое измученное подсознание само все проанализировало и сделало какие-то выводы.

Выполнив команду копа, я опустился на колени и завел руки за голову. Меня быстро и ловко обыскали, изъяв все оружие, включая нож, а затем защелкнули за спиной наручники, грубо подняли на ноги и толкнули в сторону флаера. Самое интересное, что про убившуюся об стену девчонку все как будто бы забыли.