Дмитрий Христосенко - Кровь дракона. Остаться в живых

– Маркиз! Маркиз, вы отдаляетесь от благородного общества. Это недопустимо!..

– Что недопустимо? – холодным тоном переспросил Эрно, подобравшись, как зверь перед прыжком. Или, правильнее сказать, контрразведчик при виде бунтовщика, подрывающего устои государства.

Вопрос остался без ответа. С пьяной настойчивостью дворянин продолжал втолковывать Глебу:

– Маркиз, неужели вам самому не противно видеть эти зеленые морды! – дворянин махнул рукой в сторону стоящих в отдалении орков. – Такое общество крайне для вас неподходяще. Отвратительное зрелище! Зверье зеленошкурое, одни клыки чего стоят! Если и содержать охрану, то только благородных кровей.

Волков разозлился. Взяв орков под свою руку, он стал их сюзереном. Иначе говоря – командиром. А ни один уважающий своих солдат командир не позволит их хаять в своем обществе, так же как и уважающие своего командира солдаты никому не позволят его ругать в своем присутствии.

– Знаете, сэр, – произнес Глеб, предварительно метнув быстрый взгляд на Эрно Альтина. Тот еле заметно кивнул головой, но всем своим видом намекал, чтоб Волков не наговорил лишнего. Глеб понял и по пытался мирно разрешить возникшую проблему. Сказал примирительно: – У них есть немало достоинств.

К сожалению, подпивший дворянин не собирался признавать никаких орочьих достоинств. Сама мысль, что они в чем-то могут служить примером, показалась ему оскорбительной:

– У них?! – выдохнул дворянин возмущенно. – У этих зеленомордых?!

– Именно, – кивнул Глеб и нарочито спокойным тоном, хотя изнутри уже волной поднимался гнев, спросил: – Вот если бы я вас попросил об одолжении?

Сбитый с толку резким переходом дворянин задумался, покачиваясь из стороны в сторону, видимо, в такт перекатывающимся в голове отяжелевшим под действием алкоголя мыслям, потом спросил:

– О чем именно, маркиз?

– Например, срубить кому-нибудь голову.

– За что?!

Изумление собеседника от такого предложения, сделанного совершенно обыденным тоном, не поддавалось описанию. Он удивленно вытаращил глаза на Волкова. Даже молчаливо прислушивающийся к диалогу Эрно подозрительно зыркнул на Глеба, не понимая, к чему он ведет.

– Вот видите. Грох!

Рядом возник орк, преданно взирающий на Волкова. В руке он сжимал выхваченный из ножен меч.

– Если бы я отдал приказ ему то голова уже лежа ла бы передо мной. Без всяких лишних вопросов. А раз так, то не кажется ли вам, сэр, что в случае нападения на мою персону, в качестве охраны гораздо полезнее будут не те личности, что только и умеют хвастливо перечислять своих благородных предков да мерить ся в своем кругу длиной пис… прошу прощения, родословной, а те, кто быстро выполняют все приказы, без долгих препирательств?

Услышав такую отповедь, дворянин ошарашенно подался назад, покосившись с опаской на невозмутимого орка. Взглянув на меч в его руке, он автоматически потер рукой свою шею, словно уже представил, как это отточенное лезвие врезается в его кожу, прорывая мышцы и хрящи позвонков, а голова, кружась в воздухе и разбрасывая вокруг кровавые брызги, падает на пол. Орочья лапа грубо хватает ее за волосы и с поклоном протягивает маркизу. Мелкими шажками он отступил еще и поспешно затерялся в толпе.

– Неплохо ты его осадил, – одобрительно сказал Эрно. – Грубовато, но сойдет. Правда, перегнул, перегнул… когда заявил, что в гвардии… – Глеб скривился, он не относил своих вассалов к гвардии… даже к охране не относил. Эту обязанность они взвалили на себя самовольно, не ставя его в известность –…скорость выполнения приказов намного важнее череды благородных предков, а исполнительность и верность ценится выше титулов. Все же большинство дворян считают главным критерием для отбора в гвардию должно служить благородное происхождение, а вовсе не исполнительность. Этак, мол, вообще в гвардии только наемники останутся, чье настоящее место – в отдаленных гарнизонах.

Глеб не стал с ним спорить и поправлять, что самая преданная гвардия чаще всего состоит как раз из наемников. Это неоднократно подтверждалось земной историей: расчетливые правители Византии предпочитали в свою гвардию набирать викингов и русичей, короли Франции – шотландских стрелков, а охрану Ватикана несли швейцарские наемники. И все эти наемники честно выполняли свою работу, а вот те же петровские гвардейские полки – Преображенский и Семеновский, – где было много выходцев из сильных дворянских кланов, любили половить рыбку в мутной воде, поучаствовав в целой череде переворотов. Не зря же весь восемнадцатый век историки так и обозначают – Эпоха дворцовых переворотов.

Впрочем, преданность ценилась везде. Те же армейские командиры стараются расставить на ключевые посты в своем подразделении хорошо знакомых, инициативных и опытных младших командиров, а в качестве охраны и сопровождения используют ветеранов.

Только сказал, что он не сомневался, что сам Эрно ценит в сотрудниках своей Тайной стражи прежде всего профессионализм и личную преданность, а не их родственные связи.

Эрно с коротким смешком признался, что здесь он его уел.

Они немного посмеялись, поговорили. Потом граф куда-то заторопился и распрощался с Волковым.

После ухода Эрно Глеб принялся неторопливо бродить по залу, время от времени прикладываясь к бокалу.

К тому времени большинство молодежи вело себя гораздо разнузданнее, чем в начале бала. Смешки и шуточки становились громче, двусмысленнее. Раскрасневшиеся дамочки вели себя гораздо раскованнее. Волкова все чаще пытались втянуть в разговор, но он старался уклоняться от бесед, а если не удавалось, то на вопросы отвечал в духе земных дипломатов: предельно расплывчато и запутанно. Кивал дамам, сыпал комплименты, но ускользал при любой возможности чуть ли не в другой конец зала. Другое дело, что и там находились желающие с ним пообщаться. Пару раз даже пришлось потанцевать, настолько настойчивыми были партнерши.

Чем менее официальным становилось торжество, тем более спокойно Глеб себя чувствовал. Он намного увереннее вступал в беседу, по своему опыту зная: чем больше выпито алкоголя – тем невнимательнее собеседники. Вряд ли их насторожат незначительные неточности или мелкие просчеты, какие он мог допустить по незнанию. Они наутро и не вспомнят, о чем шла речь накануне.

Потом у него стала кружиться голова, а изображение расплываться перед глазами то ли от стоящей в зале духоты, то ли от выпитого вина, и он решил пройтись освежиться во двор, отбившись от желающих составить ему компанию. Поплутав по коридорам и едва не скатившись кубарем по лестнице, он все же нашел – с помощью встреченного на пути слуги – верную дорогу. Тот, как ни странно, не удивился подобной просьбе, а невозмутимо – видимо, не только Глеб, но и другие набравшиеся дворяне сталкивались с похожей проблемой – предложил проследовать за ним. Что Волков и сделал…