Ма. Лернер - Барабан бьет сбор

Люди уставились на него. На лицах было написано возбуждение, смятение, тревога и предвкушающий азарт. Неизвестно что ни себе напридумывали, но сейчас приказы выполнят беспрекословно и с готовностью.

Уши жадно ловили звуки. На улице захлебываясь застрочил пулемет откуда-то справа. Несколько раз бухнули винтовки. Это уже хуже, отметил Стен. Задавить сразу не удалось. Кто-то там, в гарнизоне, очухался и нервно отреагировал. Обычное дело при спешке. Взорвалась граната. Еще одна прямо под стеной. Неприятно закричал раненный.

На первом этаже несколько раз выстрелили. Очередной невнятный крик и очередь. На этот раз рвануло гораздо ближе, на их этаже. Наверняка решетка на выходе с лестницы. В коридоре топот ног и лязг дверей.

– Приготовиться, – сказал достаточно внятно. – Не толкаясь. По очереди. Кто ближе у двери первый выходит. И не суетиться! – приказал с нажимом. – Ждать приказа.

Самое опасное если все рванутся сразу. Полная неразбериха и мешать станут.

Заскрежетал замок, дверь с лязгом открылась и на пороге появились двое. Оба в матерчатых масках, военной форме и с ППВ в руках. У одного через плечо еще один дополнительно и подсумки. Другой весь увешан гранатами. Недвусмысленно повели по сторонам стволами, потом правый знакомым голосом довольно сказал:

– Свои. Второй опустил пистолет-пулемет и выскочил наружу. В корпусе в соседней камере сидели особо опасные уголовники и их выпускать никто не планировал. – Че сидим? Пошли!

– Быстро и по очереди! – скомандовал Стен.

Он очутился в середине цепочки и был не особо сдержано выдернут из каравана, как только дошла очередь до дверей. Еще немного и из-за рывка приложился бы носом о стену.

– Ты мне здесь не строй из себя капитана, уходящего с тонущего судна последним, – прошипел Лайс. – Все могут остаться, я пришел за тобой, – вешая ему на плечо оружие и всовывая в руки холщовую сумку с магазинами к ППВ, заявил. – Пошел вперед! Быстро, быстро! Ты, – отпихивая Камова, – со всеми. Должен понимать.

Смысла спорить с ним ни малейшего. Не перед кем строить здесь героический вид. Начальство положено спасать. Оно пригодится на будущее. Стен отвернулся, выбросив из головы жалобный взгляд своего верного помощника Гиллиса и двинулся вперед.

По соседству отворяли еще одну камеру, причем опять вдвоем. Тот самый с гранатами и еще один, прикрывая. Номера они должны были знать и с чужими не перепутать. Тем не менее, страховались. И правильно делали. Мало ли что в тюрьме могли переиграть в последние часы.

Из открытых дверей по всему коридору торопливо выходили люди, послушно двигались в указанном направлении. Объяснять особо не требовалась, где выход и так ясно. А на лестничных пролетах стояли все те же типы в форме с ППВ и с закрытыми лицами, понукая двигаться скорее. Десять камер на этаже, всего двадцать. Минус две уголовников, две для арестованных военнослужащих. В каждой по нормам не меньше двадцати человек. Реально сидели в битком набитых.

– Второй корпус? – спросил Стен на ходу, прыгая через ступеньки.

– Не выйдет, – выругавшись, признался Рудов. – Там на вышке пулеметчик и всю площадь простреливает. Никакой возможности до него добраться. А идти в атаку я своих парней поднимать не стану. Нас тут не дивизия. Все считанные.

Если бы он мог, обязательно бы попробовал, понял Стен без подробных объяснений. Видимо действительно не наш день. Там в женской камере Уна сидит. Ее забрали прямо из больницы на третий день, когда никто еще не рассчитывал, что и женщин по тюрьмам примутся распихивать. Кто-то из работников медицинского учреждения настучал. Стен бы его пожалел, догадываясь о реакции Рудова, но сам виноват. Или сама. Не важно.

Прямо у лестницы лежал надзиратель, сегодня впервые заступивший на пост. Его явно оттащили чуть в сторону, не особо утруждаясь, лишь бы под ногами не мешался. След от крови протянулся не слишком далеко.

– Этого зачем?

– Просили его отдать ключи и встать, подняв руки, нет. Устав больше жизни любит. А у нас время уходит лишнее. Взрывать пришлось.

Хорошо, что не Финли, подумал Стен. Его было бы жалко. Хороший мужик, даром тюремщик.

Человеческая вереница проследовала до первого этажа. Нырнула проломленную взрывом стену бани. В нормальных обстоятельствах пришлось бы по улице сделать пробежку локтей на триста, прямо по открытой площади, через которую сейчас бойко свистели пули с обеих сторон.

Неудобство было предусмотрено заранее и проход сделали на совесть. Мина выворотила огромный кусок и через душевые они выходили прямо за стену. Здесь долго и старательно трудились землекопы, продолбив семилоктевый туннель. Хорошо еще по канализации ползать не заставили. Уж внутреннее строение бани и куда выходит стена знал весь гарнизон, раз в неделю посещающий сие заведение в целях гигиены. И отсутствие в это время моющихся устраивало как нельзя лучше. Первоначально собирались проделать это вообще ночью в тишине и спокойствии.

Выползли из дыры наружу на четвереньках и под бодрые окрики прикрывающих галопом понеслись вниз по крутому обрыву, заросшему кустами и бурьяном. Тропка была малозаметна. Выход к реке и даже в самоволке нечего там делать правильному солдату. В город совсем другая дорога идет.

Кто-то не удержался и упал. Другой налетел сверху. Цепочка спускающихся принялась огибать маленькую кучу, в очередной раз, теряя время. Лайс, не церемонясь, поднял пинками. Сзади уже становилось горячо, треск выстрелов становился все чаще. Правда, пулемет заткнулся. То ли достали стрелка, то ли патроны у него кончились. Кто ж палит практически без остановки? Явный молокосос, пороха реально не нюхавший.

Зато трое в масках, сидевшие в окопчике возле пулемета у начала спуска в советах, безусловно, не нуждались. Он бы тоже выбрал место именно там. Не потому что лучше нет. Отсюда они возьмут на прицел любого преследователя и положат в два счета. Со ста локтей – простейшее дело. Пусть только высунутся за стену.

Внизу стояло с десяток рыбацких шлюпок и небольших баркасов. Люди торопливо взбирались на борт и рассаживались. Довольно далеко уже мелькало несколько похожих лодок. Большая часть беглецов уже отправилась в путь.

– Сюда, – сказал Лайс, подталкивая Шаманова к небольшой лодке и мотором на корме. – Винс! – заорал он.

Один из его людей, задержавшихся на гребне, обернулся. Они обменялись выразительными жестами и тот кивнул. Над окопом взлетела хорошо заметная отовсюду сигнальная ракета. Люди ушли, пора отходить.

– Иди, – повторил зло Рудов, толкая его. – У остальных своя дорога.

Торчащий в лодке мужик в плаще с капюшоном и не подумал подать благородно руку для помощи, метнулся напротив назад и рванул за какую-то веревку. Двигатель жутко взревел. Лайс грязно ругаясь, отпихнул чудо инженерной мысли от берега длинным веслом, оно лениво повернулось и неожиданно резво понеслось в сторону моря.